Анафема
Шрифт:
– Ага, конечно, вот ты сказал «не бойся», и я сразу перестала… Подумаешь, взорвусь, делов-то, покрашу стены самой дорогой краской на свете, – процедила сквозь зубы девочка.
– Сосредоточься, не о том думаешь.
Росса всеми силами старалась отсрочить начало, но от беснующегося в животе источника не убежать. Обречённо вздохнув, она дала свободу силе.
– Странненько, я настолько привыкла сдерживать ману, что теперь мне приходится прилагать усилия, чтобы этого не делать.
Получив свободу, мана потекла, бурным потоком переполняя каналы души. Из горла юной
– Не так быстро…
– Заткнись! Чем больнее выходит… тем лучше… да?
– Это так, но…
– Вот и молчи…! Я покажу тебе… на что способна…
– Потеряешь сознание от боли – взорвешься.
– Брюзга…
Волшебница покрылась потом, сосуды в глазах не выдержали и по щекам потекли кровавые слёзы, смешиваясь со слюной на подбородке. Девочка хлопала губами, как выброшенная на берег рыба, боясь пропустить хоть один вдох.
Помещение заполнялось голубой дымкой, чародей выключил камин щелчком пальцев, во избежание цепной реакции. Магу-ученику немало сил требуется, чтобы познать загадочное и многогранное искусство волшебства. Его наставнику же, порой, сил требуется не меньше. Энтинус не мог спокойно смотреть на страдания подопечной. Он поднял руку, готовый прервать тренировку, однако вовремя себя одёрнул. Раз уж эта маленькая девочка столь смела, то уж ему, взрослому, в сто крат смелее быть должно. Опустошив запасы маны, Росса начала заваливаться на бок. Наставник придержал её за плечо.
– Ну… как? Здорово у меня вышло?
– Да, здорово, ты молодец. Я даже испугался малость.
– Ага… ты бы себя видел… взгляд был, как у брошенной собаки…
Волшебница хотела рассмеяться, но её пробрал влажный кашель.
– Тише-тише, не напрягайся.
«Позвав» телекинезом полотенце с крючка, Энтинус принялся промакивать им лицо ученицы.
– Вот и пришёл конец моей красоте, – осматривая ладони, пожаловалась девочка.
– Опять придумываешь? Я прошёл через то же, но как видишь – молод и красив. Потерпи, научу тебя… Уснула?
Подняв девочку, маг отнёс её в комнату, уложил на кровать и накрыл одеялом. Росса тихонько сопела, веснушки на её исполосованных ожогами щеках напоминали плоды рябины, упавшие в свежий снег. Чародей поймал себя на мысли, что засмотрелся: благородная мисс не часто выглядела столь невинно.
– Совсем ещё ребёнок.
– Раз ты заметил, может, ответишь, почему ты подвергаешь её таким пыткам? – спросил незримый собеседник.
– Она хочет стать волшебницей, желает силы всей душой.
– Да уж, здесь не поспоришь, стремления в ней на десятерых, главное – не выбей из неё желание учиться.
– Если эта девочка сможет укротить огонь в своей душе, то однажды сможет мановением руки гасить и зажигать звёзды.
[1] Сильно ругать кого-либо
[2] Каноник в католической церкви – член кафедрального либо коллегиального капитула. Термин имеет греческое происхождение: ????????? – название священнослужителя, внесённого в список, канон, то есть каталог епархии.
4. Академия безучастного волшебства
Астра:
Было ли у вас такое,
Сегодняшний день – не стал исключением. Проснувшись, я ощутила невероятное: мой источник полон! Да-да, сама не верю, я настолько привыкла скрадывать[1] энергию, что делаю это неосознанно! Поддавшись эмоциям, я подскочила… М-да, не стоило. Тело не преминуло напомнить хозяйке, чем та вчера занималась. Кряхтя на полусогнутых, я поковыляла хвастаться. Энтинус, естественно, спал, поэтому нетерпеливая ученица похлопала его по груди.
– А?
– Смотри! – расставив руки, воскликнула я.
Учитель обвёл меня заспанным, остекленевшим взглядом.
– Ну как? Здорово, да? Восторг, скажи!
– Кхм… Ты… молодец.
– Заметил? Мана сама накапливается в источнике, но не вся, часть выходит и становится аурой! Так я и силу запасаю и простушкой меня не сочтут!
– Не тараторь…
– Я в душ, а ты вставай пока, завтрак готовь, поедим и будем учиться!
– Ага…
Ух, никогда не чувствовала себя такой бодрой! Всё такое прекрасное: мир, день, магия…
Тук-тук.
– В душе не задерживайся, у тебя экзамен через пять дней.
От слов Энтинуса у меня аж полотенце из рук выпало. Со всеми этими тренировками, я думать забыла об Академии! Вылетев из душевой, я повисла на рукаве наставника.
– Заклинание! Что я профессорам показывать буду?!
Крах! На изучение мало-мальски сложной магии уходят месяцы! Получу «неуд» и… А-а-а! Даже думать об этом не хочу!
– Срочно придумай что-нибудь! Пожалуйста!
Застыв с тарелкой в руках, учитель удивлённо поднял брови.
– Давай сядем, и ты расскажешь мне условия, хорошо?
Что-то я и правда перевозбудилась… Веду себя, как маленькая… Так нельзя. Несколько раз глубоко вдохнув, я опустилась на ковёр. Хм, странно, что Энтинус не знает, как проходит экзамен… Ну да ладно, ругаться сейчас не время и не место.
– Знащит слушай…
Экономя каждую секунду, я решила совместить завтрак и лекцию. Разговаривать с набитым ртом – дурной тон, но… кого это волнует?
– …На экщамене, мне нущно буит… кхе…
– Спокойно. Мы всё успеем, обещаю. Докушай сначала, – похлопав меня по спине, произнёс наставник.
Он прав. Что бы я не делала и где бы ни была, нужно хотя бы пытаться сохранять облик леди. Прикончив завтрак, я продолжила:
– Помнишь мою фразу: «Сердобольный маг с голоду помрёт и поделом»? Так вот, каждый волшебник должен уметь заработать на хлеб. А как он это сделает?
– Продав своё время и умения.
– Правильно! Пока у тебя есть несколько эффективных заклинаний, будет тебе и крыша над головой, и хлеба краюха, иногда даже с маслом.