Анакир
Шрифт:
Эти сведения были весьма своеобразны, впрочем, как и положено мифам. Далее надпись на камне повествовала об иных вещах, излагая предание о том месте, где они сейчас находились, месте сдвига настоящего.
— Люди Равнин всегда в это верили, — сказала ему Медаси, когда огонь почти догорел. — Места силы, что-то вроде колодцев, из которых можно черпать, и силовые линии, связующие эти места. Они невидимым рисунком проходят по всей земле, воде и воздуху.
— А сообщается, где можно найти эти самые колодцы?
— Некоторые жрецы должны это знать. Всегда считалось, что один из них где-то около Корамвиса. Истории говорят о потаенном храме в тех местах, созданном еще тогда, когда та
Корамвис. Каменная рукопись в бассейне называла его Сердцем Дорфара. Второе место — здесь, имя ему — Зор эм Зор. Третье — степной город руин, который на камне был назван Анак-на-Равнинах. Четвертое — еще какое-то место, именуемое Мемон. Далее упоминалась некая южная страна за морем Эарла — очевидно, расположенная на втором континенте. Там таилось пятое место силы, камень называл его Ваттаком. Яннул предположил, что это Ваткри, первая страна, куда они с Ральднором эм Анакир прибыли после того, как их изверг океан, и где был зачат и рожден беловолосый сын Ральднора. Вдобавок он понял, что обреченный корабль, на котором их сквозь бури и огонь, мятежи, убийства и отчаяние принесло к этим чужим берегам, все время двигался вдоль незримой силовой линии, соединяющей Ваттак-Ваткри с Корамвисом, Сердцем Дорфара.
От гнева Яннул не знал, смеяться ему или плакать. Всевышний автор, который подхватил его и швырнул сквозь зеркало судьбы — это чудовище продолжало цепко держать его. Оно никогда его не выпустит. И никого из них — ни живыми, ни мертвыми.
Он постарался скрыть раздиравшие его чувства за практическим вопросом:
— Интересно, где может быть этот Мемон? Среди больших городов, и живых, и разрушенных, такого нет. Даже о маленьком городке с таким названием я не слыхал. Может быть, какая-то деревушка, где варят этот духовный суп. Да помогут им все боги!
Он подбросил дров в огонь. Они оказались сырыми и начали трещать и плеваться смолой. Не исключено, что духовная сила планеты будет вести себя так же.
Отсюда, из долины, мир с его снегами, кармианским вторжением и подготовкой к войне выглядел не так уж страшно. Но Лар-Ральднор, его старший сын, был там, в самой гуще этого кошмара. А также два сына Ральднора эм Анакир.
— И еще она, — произнесла Медаси, читая его мысли с точностью, которая его уже не удивляла. — Ашни.
Палкой, зажатой в правой руке, Яннул мрачно пошевелил дрова в костре. Искры взвились фонтаном огня, и от этого стало светлее.
20
От востока до Междуземья холода погрузили мир в заклятый белый сон. Сквозь эту белизну, по сугробам и алебастровым ущельям пробивалась кучка отчаянно борющихся людей. Их колесницы застревали на перевалах, скакуны проваливались в снег по грудь, а то и по горло. Но люди не останавливались. Они спешили в Дорфар, в Анкиру. Прибыв во Дворец Гроз Верховного короля, они испугали придворных красными обветренными лицами, тусклым взглядом и грязными повязками на обмороженных руках и ногах. Один из них даже лишился двух пальцев.
Эти люди принесли Ральданашу новости — такие же тяжелые, как и их путешествие.
Элисаар, завоеванный Шансаром в войне Равнин, долгое время был проверенным союзником Повелителя Гроз, сына человека, который когда-то впервые привел Шансар на Вис. И вот теперь Элисаар объявил о своем нейтралитете. Формальное уведомление еще не поступило, но его ожидали со дня на день.
Дорфарианцы, доставившие это известие, обрисовали положение так: «Похоже, что Кесар потихоньку нащупывает почву для укрепления кармианского трона. Он наполовину шансарец, хотя не любит это подчеркивать. Шансарский же Элисаар — по определению союзник Шансарского Кармисса. Сейчас, когда Кесар обхаживает
Новости, пусть и тяжелые, никого не потрясли. По всему Вису уже прокатилась волна добровольных отставок среди высших офицеров шансарского происхождения.
Взяв слово перед смешанным советом Анкиры, Венкрек повел речь об элисаарской проблеме и путях ее решения. Он пользовался языком Висов, но приправлял его множеством популярных слов, пришедших из его родного Ваткри.
— Мы послали гонцов на Континент-Побратим, — начал свою речь лорд-правитель. — Но все идет к тому, что нам предстоит краснеть до самой весны. Я уверен, господа, вы уже поняли, что если Кесар считает осмысленным идти на союз с Шансарским Элисааром, значит, договор с самим Шансаром он подтвердил уже давно.
В этом месте совет загудел, хотя все до единого знали, что грядет.
— Если Кармисс, все еще уверяющий нас в своей дружбе, хотя мы уже не верим его словам, — безжалостно продолжал лорд-правитель, — так вот, если Кармисс сохранил договор с Шансаром-за-Океаном — а мы полагаем, что так оно и есть, — то Шансар обязан стать на его сторону. Кесар заигрывает с заклятым врагом Дорфара — Вольным Закорисом, Черным Леопардом. При данном раскладе второй континент поведет себя так: шансарцы станут врагами народа Повелителя Гроз в Ваткри, а также Вардата, который держит королевство Старого Закориса на Висе. Если очень повезет, Шансар всего лишь откажется помогать Дорфару, своему прежнему союзнику. В худшем же случае шансарцы объявят войну Дорфару и Вардийскому Закорису, а через них — самим Ваткри и Вардату, и Тарабанну в придачу. В условиях такого кризиса глупо ожидать, что вардийцы и ваткрианцы пошлют войска к нам на выручку и оставят без защиты свою собственную землю. Таким образом, господа, нам не приходится рассчитывать на помощь второго континента. Все, что нас ждет впереди — это разрастание единожды начатой войны, опустошение на юге нашего родного континента и полное разорение Виса.
— Своей двуличностью и грязными маневрами Кесар весь мир поставил с ног на голову! — выкрикнул кто-то после окончания речи Венкрека. Других замечаний не последовало. Наступила гнетущая тишина.
Это был обычный хаос, сопутствующий обострению соперничества, как и в прежних конфликтах. Но на этот раз во всем мире не осталось места, куда можно было бы сбежать. Бедные и богатые, хозяева и слуги — все они попали в одну ловушку.
Любые приготовления были заранее обречены — Рармон выдал их Вольному Закорису. Ральданаш сидел перед своим советом, как холодная мраморная статуя.
Где теперь все герои?
В маленькую комнату вползли сумерки, полные теней и неслышных звуков. За высоким окном вырисовывались холмы, встающие над городом, а еще дальше — смутные горы, почти сливающиеся с темнотой неба.
«Ты не наш, — шептали ему горы. — Ты сын не нашего утра, ты зачат в иной сени. Мы не скроем тебя, не станем тебя беречь».
Ральданаш, восприимчивый к чуждым очертаниям и особой выразительности здешних мест, за долгие годы много раз прогуливался верхом по этим горам, глядя на Корамвис со стороны. Сейчас же он смотрел изнутри, но его взгляд сразу же устремился прочь из Дорфара, прочь с Виса...