Анакир
Шрифт:
— И как здоровье короля?
— Его врачи уверяют, что лихорадка пошла на убыль.
— Как вы могли заметить, — произнес Яннул, — в отношении к своей королевской семье Ланн — весьма варварская страна. Король и королева имеют для ланнцев особое, мистическое значение. Их внезапная смерть станет... крушением всего.
Ральднор эм Иоли рассмеялся.
— Дорогой Яннул, неужели вы считаете, что мой повелитель Кесар способен отдать приказ об убийстве ваших короля и королевы? Это как-то не пристало благодетелю. Не забывайте, что ваш король сам просил лорда Кесара ввести войска в Ланн.
— О да, — съязвил Яннул. — Наша признательность изливается
Однако кармианский Ральднор тоже не был лишен остроумия.
— А дождь-то прекратился, — спокойно заметил он, выглянув в окно.
Конечно же, никакого приглашения не было. Приглашением стала сама эта безоружная страна, которую любому хищнику нетрудно было положить под себя. После победоносного морского сражения, достойного войти в историю, кармианские корабли встали на ремонт в ланнском порту, где их приняли с почестями. Уходить они не торопились, ссылаясь на то, что какие-нибудь грабители из Вольного Закориса могут мимоходом заглянуть сюда. Некоторое время спустя небольшая часть войск встала под стенами Амланна и предложила свои услуги королю. Тот отнюдь не страдал излишней наивностью, но кармианцы уже стояли на пороге, и не было способа не пустить их внутрь. Ликующий народ приветствовал их и осыпал цветами. А еще через десять дней тысяча кармианских пехотинцев и четыре сотни кавалерии с колесницами высадились на берег и быстро направились в столицу. Там на воротах уже стояли свои люди, так что войска беспрепятственно вошли в город. Прошли экстренные переговоры, и за какой-то день Ланн перестал быть Ланном.
Сам Кесар не участвовал в этой высадке — в это время его видели в каком-то другом месте. Вторжение было всего лишь проявлением его доброты.
— Итак, — произнес кармианский Ральднор, — все, что нам от вас нужно, это маленькое представление.
— Увы, я давно уже не акробат.
— Это как сказать, — они обменялись усмешками, после чего эм Иоли продолжил: — У нас возникло небольшое затруднение, и мы не хотим, чтобы положение усугубилось. Ваш король, как только он выздоровеет, должен обратиться к своим подданным. Мы хотим попросить вас о небольшом одолжении: присутствовать рядом с королем и сказать ему несколько ободряющих слов.
— И по какому же поводу я должен его ободрять?
— Вы уважаемый человек, Яннул, — вздохнул Ральднор эм Иоли. — Почти мифическая личность. Вы сведущи в политике. Убедите свой народ. Объясните, что Кармисс — его друг, и покажите, что вы сами верите в это.
— Да, дождь прекратился, — произнес Яннул. — Это несомненно.
Повисла тягостная пауза.
— Подумайте о радостях жизни, уважаемый, — решил зайти с другого конца Ральднор эм Иоли. — Ваша усадьба, ваши угодья. Ваша жена — если я ничего не путаю, она из эманакир. Ваши сыновья. Сокровища. Было бы очень жаль лишиться всего этого...
— Вы угрожаете мне? — перебил его Яннул.
Кармианский Ральднор ничего не ответил.
— Как вы изволили заметить, — снова заговорил Яннул, — я здесь что-то вроде народного героя. Тут уже говорилось о любви ланнцев к королевской семье. Так вот, нечто подобное существует и по отношению ко мне. Уничтожьте меня — и получите большие проблемы повсюду, вплоть до Ланнелира. Кроме того, позвольте напомнить вам, что в нашей стране хватает шансарцев, вардийцев и других народов второго континента. В войне они сохранили нейтралитет по отношению к Ланну, а после нее развернули на нашей земле процветающую торговлю. Думаю, они будут очень недовольны, если вы поставите ее под угрозу.
— Лорд
— Лорд Кесар не склонен вспоминать о шансарской половине своей крови. Но, смею думать, то, что Континент-Побратим не виден с нашей земли, не отменяет его существования.
— Я полагаю, что теперь вы угрожаете нам? — выпрямился Ральднор.
— Ни в коем случае, — отозвался Яннул. — Я лишь сообщаю, что когда король публично скажет то, что вам угодно, я заявлю о своем несогласии.
Ральднор эм Иоли вернулся в свои хорошо охраняемые дворцовые покои, испытывая легкое раздражение.
По большому счету, такой камень преткновения, как Яннул, не имел особого значения. Но именно здесь и сейчас об этот камешек можно было споткнуться и больно расшибиться. Ральднор намеревался произвести впечатление на Кесара — но отнюдь не ради того, чтобы тот еще раз повысил его в воинском звании. Он не забывал потаенную мысль, посетившую его в истрисском зале Совета: однажды, когда ты станешь бесполезен для него, он оставит гореть и тебя.
Со своим соглашательством Ральднор эм Иоли уже слишком давно следовал к зениту за темной планетой Кесара. Слишком много приложено усилий, и весьма мучительных, чтобы укрепить свою удачу. К тому же он усвоил несколько важных уроков от самого Кесара и, в порядке подстраховки, готовился нанести смелый удар в его же стиле. Когда его послали с миссией в Ланн и Элир, Ральднор решил, что его отсутствием в Кармиссе воспользуются для проведения рутинной, но исчерпывающей проверки. Поэтому он привел все дела в полнейший порядок, а единственную опасную улику забрал с собой. Это было исключительно простое и в то же время гениальное решение.
Такой поворот мыслей принес некоторое облегчение, и проблему Яннула было решено отложить на потом.
Ральднор вышел в закрытый коридор, который привел его в скромную комнату с разбросанными по ней ланнскими подушками. Посреди комнаты сидела сердитая девочка и дразнила котенка калинкса. Ее длинные светлые волосы были убраны лентами, светлая кожа — разрисована изысканным узором, поверх которого сверкали украшения.
— Мелла, если ты будешь дразнить этого кота, он тебя цапнет.
Девочка подняла глаза, и на ее лице появилась недовольная гримаска.
— Как ты смеешь...
— Ты же знаешь, что я забочусь о твоем благополучии.
Мелла оскалилась. Она дернула котенка за хвост и в награду за это получила кучу острых когтей и зубов. Оставив свою жертву визжать над царапинами и укусами, котенок прошмыгнул мимо Ральднора в коридор и выскочил в крошечное окошко, оставленное открытым специально ради него.
Разъяренное создание зализывало раны. Люди Ральднора знали Меллу как юную любовницу хозяина, которую тот привез из поместья в Иоли. На свой лад она была вполне хорошенькая, хотя грудь у нее была совсем маленькой, а ступни, наоборот, великоваты. Но, в конце концов, Ральднор имел право на собственные вкусы в отношении постели.
— Сколько мы еще пробудем здесь? — капризно спросила Мелла.
— А что, ты скучаешь? Мои нижайшие извинения. Но ты знаешь, зачем я привез тебя сюда. И, надеюсь, понимаешь, как мне приходится крутиться, чтобы усыпить бдительность Кесара.
— Кесар! — голос Меллы стал пронзительным от отвращения.
— Да, что касается бдительности Кесара: тебе следует проявить терпение. Я уже предупреждал — будь поаккуратнее со своей ненавистью к нему.
— А что мне делать с моей ненавистью к тебе?