Аналитическая психология. Тавистокские лекции
Шрифт:
Часто в мистериальных пещерах, как и в Кастильской, находился источник. Источники играли очень важную роль в культе Митры, из которого произошли многие ритуальные элементы ранней церкви. Порфирий рассказывает, что Зороастр, пророк и реформатор древнеиранской религии, освятил в честь Митры пещеру, в которой было несколько источников. Те, кто был в Германии и видел Саальбург (Saalburg) около Франкфурта, могли заметить источник неподалеку от пещеры Митры. Его культ всегда связывался с источником. В прекрасной Митрее в Провансе есть большой бассейн с удивительной кристально-чистой водой, а за ним скала с высеченным изображением сцены жертвенного убийства быка Митрой. Подобные святилища постоянно вызывали склоку у ранних христиан. Адепты Христа ненавидели натурализованные церемонии митрян и тем не менее восприняли от них ряд обрядовых элементов. В Риме обнаружили митрейон [6] , находившийся ниже пола церкви св. Клемента около четырех метров. Он неплохо сохранился и был полностью заполнен водой, которая после откачки вновь набиралась. Известны и другие религиозные направления
6
Митрейон – ритуальное сооружение в честь Митры.
Анализируя сказанное, можно заметить, что все примеры следуют из античности. Действительно, образ змея в пещере с водой в античный период являлся широко известным и играл важную роль в религиозно-общественной жизни. Но можно было бы провести аналогии и с другими цивилизациями и там найти то же самое. Вода под землей в емкости представляет бессознательное. В глубине, как правило, находится сокровище, охраняемое змеем или драконом. В приведенном сне сокровищем является золотой кувшин с кинжалом. Чтобы завладеть сокровищем, надо победить дракона. Сокровище несет в себе таинственный смысл. Оно связано со змеем необычным образом: своеобразная фигура змея сама по себе представляет характер сокровища, словно змей и сокровище одно и то же. Часто змей сам оказывается золотым. Золото есть нечто, чем каждый стремится обладать, поэтому золотой змей – есть сокровище, источник власти и мощи. В раннегреческих мифах обитатели пещер являются героями, такими как, например, Кекроп, основатель Афин. Он наполовину мужчина, наполовину – женщина, гермафродит; нижняя часть тела змеевидная; он – чистый монстр. То же можно сказть и об Эристонии, другом мифологическом царе Афин.
Мы приближаемся к уяснению символа золотого кувшина и кинжала. Видевшие вагнеровский «Парцифаль» знают о соответствии кувшина чаше Грааля, а кинжала – копью, оба составляют единое; это мужское и женское начала, образуюшие единство противоположностей. Пещера, или подземный мир, представляет собой слой бессознательного, в котором нет никакого поэлементного членения, ни даже различия мужского и женского, что первым делом выделяют первобытные. Подобным образом они различают предметы, цивилизованные люди делают это спорадически. Например, некоторые ключи имеют отверстие в бороздке, а у некоторых бороздка сплошная. Первобытные подразделяют их на мужские и женские. В Италии черепичные крыши обычное явление. Выпуклая черепица кладется сверху, вогнутая под низ. Верхнюю называют монахом, нижнюю монахиней [7] . И это не неприличная шутка итальянцев, а квинтэссенция деления целого.
7
Сравните – разъемы в радиоэлектронике под типу штепсель – розетка называют,,папа-мама». – Прим. перев.
Бессознательное, сводя вместе мужское и женское, делает предметы совершенно неразличимыми, поэтому невозможно сказать, мужские они или женские, так же как и Кекропс возник из такой мифической дали, что уже невозможно говорить, мужчина он или женщина, человек или змей. Так же и дно цистерны в сне характеризуется полным единством содержащихся в ней противоположностей. Это первичное соединство элементов вечно противополагается их раздробленности. Но в крайних точках конфликт угасает, и все пребывает или вновь оказывается в первоначальном состоянии нерасчленимой гармонии. Сходные идеи содержатся в древнекитайской философии. Идеальное состояние именуется Дао (рис. 9), и оно состоит из полной гармонии между небом и землей. Одна сторона символа Дао – белая с черным пятном, другая – черная с белым. Белая сторона – горячая, сухая, светлый принцип, юг; черная сторона – холодная, влажная темный принцип, север. Состояние Дао – это начало мира, в котором еще ничего не началось, а также состояние, достигаемое высшим разумом. Идеи единства двух противоположностей, принципов мужского и женского – образ архетипический.
Рис. 9. Дао.
Однажды я стал свидетелем примера все еще бытующей первобытной архетипической формы. Во время войны по долгу службы я был в армии, в горной артиллерии. Солдаты копали глубокое укрытие для тяжелого орудия. Вытаскивая тяжелые камни из каменистого неподатливого грунта, они кляли свою работу; я находился неподалеку, прислушиваясь к их разговору. Один произнес: «Проклятье, ну и работка нам досталась: ковыряйся в этой дурацкой долине, где когда-то жили русалки и еще до сих пор спят вместе отец и мать». Та же самая мысль, только выраженная наивным образом. Негритянский миф повествует, что первый мужчина и первая женщина спали вместе в тыкве; они ничего не замечали до тех пор, пока не обнаружили, что разорваны надвое, а между ними находится сын. Посреди был человек, и с этого момента мужчина и женщина разделились и познали друг друга. Первоначальное сознание абсолютного бессознательного выражается как полностью покоящееся состояние, где ничего не происходит.
Когда сновидец имеет дело с архетипическими символами, он вступает в область полного бессознательного, которое представляется как величайшее сокровище. Это – центральный мотив «Парцифаля» Вагнера. Копье должно быть возвращено чаше Грааля, потому что они существуют вместе вечно. Тот союз – символ целостного завершения – вечность до и после творения мира, потенциальное условие. Это и возможный идеал, которого так страстно ищет человек. Вот почему он, рискуя, спускается в пещеру, где находится дракон, – найти то состояние, когда сознание и бессознательное объединяются идеальным образом так, что сам человек окажется сознающим и несознающим одновременно. Но, увы, оба слишком разделены, и сознание вновь ищет пути к объединению, спускаясь в глубины, в которых они были одним целым. Это можно найти в Тантрической йоге или йоге Кундалини – попытка достичь состояния, в котором Шива находился бы в вечном союзе с Шакти. Шива – вечно напряженная точка, окруженная женским принципом Шакти в виде змеи.
Список аналогичных идей можно было бы продолжить. Единство и гармония играют значительную роль в эзотерической традиции средневековья. В алхимических текстах можно встретить изображение процесса соединения Солнца и Луны, мужского и женского начал. Аналогичный символизм прослеживается в христианских хрониках о древних мистериях. Например, в отчете епископа Астериоса об Элевсине говорится, что каждый священнослужитель совершал катабазис, или спуск в пещеру. А жрец Аполлона и жрицы Деметры, матери земли, праздновали иерогамию (hierosgamos), священное бракосочетание, дабы земля вечно оставалась плодородной. Это свидетельство христианское и не является, впрочем, окончательно установленным. Посвященные в Элевсианские мистерии сохраняли строжайшую тайну, разгласивших ожидала смерть. Отсюда никаких конкретных сведений о содержании ритуала нет. Известно, правда, что во время мистерий в честь Деметры совершались ритуалы непристойного характера, служившие символизацией оплодотворения земли. Кворум мистерий представляли известные женщины Афин во главе со жрицами Деметры. Начиналась изысканная трапеза, на которую подавалось множество самых разнообразных вин; затем совершался ритуал aischrologia. Он подразумевал произнесение непристойных шуток, которые рассматривались как религиозный долг, ибо связывались с благоприятным прогнозом на будущий урожай. Аналогичный ритуал совершался в Бубастисе в Египте во времена мистерий в честь Изида. Жители деревень по берегам Верхнего Нила спускались на своих суденышках группами вниз по течению, и женщины на барках демонстрировали себя женщинам, стоящим на берегу. Это делалось, по всей вероятности, с той же целью, что и в обряде aischologia, – обеспечить большее плодородие земельных участков. Об этом можно прочесть у Геродота (2.60). В южной Германии вплоть до XIX века для увеличения плодородия почвы крестьянин каждый год брал жену на поле и совокуплялся с ней на борозде. Подобный ритуал относится к симпатической магии.
Кувшин является сосудом, функция которого вмещать или получать, отсюда его женское начало. Это символ пола, содержащего аниму, дыхание и живительную влагу жизни; в то время как кинжал, обладая колющими, проникающими свойствами, является мужским началом. Он режет, разделяет, расщепляет, следовательно символизирует принцип мужского Логоса.
В разбирающемся сне кинжал оказывается ключом к Толедо. Идея ключа часто связывалась с мистериями в пещере. В культе Митры существовал даже отдельный бог, бог ключа Айон, существование его не объяснялось, но я думаю, понять это нетрудно. Бога изображали в виде крылатого существа с мужским телом и головой льва, обвитого змеей, возвышавшейся над его головой. Изображение его имеется в Британском музее. Бог представляет Неопределенное время и Длящуюся вечность; он является верховным богом в иерархии митраизма, созидающим и разрушающим все существующее, в бергсонианском смысле творческое время (duree). Он же и Бог солнца. Лев – зодиакальный знак, в котором солнце обитает летом, в то время как змея символизирует зиму или влажный сезон. Поэтому Айон, львоголовый бог, обвитый змеей, представляет также искомое единство противоположностей, свет и тьму, мужское и женское, созидание и разрушение. Бог изображен со скрещенными руками, держащими ключи. Это – ключи к прошлому и будущему.
Древние мистериальные культы всегда были связаны с помпезными божествами. Некоторые из этих божеств снабжались ключами к подземному царству, потому как являлись и хранителями врат к нему; они наблюдали за сошествием вниз, во тьму, посвященных и управляли мистериями. Богиня Геката – одна из них.
В нашем сюжете ключ оказывается ключом к городу Толедо, поэтому рассмотрим символический смысл Толедо и символику самого города. Являясь древней столицей Испании, Толедо был сильно укреплен, что само по себе считалось идеалом средневекового города: убежище и оплот, который невозможно сокрушить извне. Феодальный город представлял некую целостность, замкнутую на самое себя; несокрушимая и неподавляемая веками мощь. Поэтому город символизировал целостность самого человека, символизировал установку, принцип целостности, которая не может распасться.
Город, как синоним самости человека, его психической целостности, вообще говоря, старый и хорошо известный образ. Например, в «Новых сказаниях» об Иисусе читаем: «Город, построенный на вершине высокого храма на прочном фундаменте, не может пасть или быть спрятанным». И: «Возжаждите поэтому познать самих себя, и вы познаете, что вы дети Отца всемогущего; и вы познаете, что вы в городе Бога и вы – сам город» [8] . Существует Кептский трактат в Кодексе Брусинауса (Brucinanus), в котором содержится идея единородного или единственного сына Бога, который также есть Антропос, Человек. В трактате назван город с четырьмя воротами. Город с четырьмя воротами символизирует идею целостности; это индивид, обладающий четырьмя воротами в мир, четырьмя психологическими функциями, так или иначе содержащимися в самости. Город с четырьмя воротами – неразрушимая целостность самости – единство бессознательного и сознания.
8
New Sayings of Jesus and Fragment of a Lost Gospel. Ed. by Grenfell and Hunt. Pp. 36 and 15.