Аналогичный мир
Шрифт:
— Держите. Поровну, не так ли?
— Да, мэм, — кивнул Андрей, забирая пачку.
Эркин молча взял свою.
Миллисент дождалась, пока они спрячут деньги, и сказала.
— А теперь идите за мной.
Эркин и Андрей быстро переглянулись, но последовали за ней в белую дверь.
По недлинному коридору они прошли в комнату, заставленную коробками и мешками на полу и на полках. Сладкие душные запахи делали воздух ощутимо густым и плотным.
— Выбирайте, — Миллисент широко повела рукой. — Вы закончили работу, и сегодня большая премия.
Они
Андрей растерялся, но Эркин, знавший эти ловушки ещё по питомнику и не раз в Паласах видевший, что делали с попавшимися, ответил:
— Дайте сами, мэм.
Миллисент и Лилиан переглянулись. Он сказал это тихо и вежливо, как положено, но в этой просьбе была сила отказа, и Миллисент распорядилась.
— Дай пакеты, Бьюти.
Лилиан кивнула, сразу подхватив мысль сестры. Бьюти подала два больших пакета из плотной бумаги с веревочными ручками. И Миллисент решительно пошла по кладовке, кидая в пакеты из каждой коробки, из каждого мешка.
Эркин стоял, привычно потупившись, чтобы не травить себе душу видом господской еды, а Андрей озирался по сторонам и вдруг подтолкнул локтем Эркина.
— Смотри!
Эркин поднял голову, поймал взгляд Андрея и посмотрел туда же, куда смотрел Андрей.
Золотисто-жёлтые толстые кольца были нанизаны на верёвку, и целая гроздь таких связок висела на стене.
Эркин пожал плечами и вопросительно посмотрел на Андрея.
— Это же сушки, Эркин. Понимаешь, sushki!
Незнакомое слово ничего не объяснило. Лилиан, стоявшая за их спинами в дверях, торжествующе улыбнулась. И Миллисент поймала её улыбку и мимоходом, будто невзначай кивнув, сняла две связки. По одной каждому.
Когда Бьюти увела парней, Миллисент засмеялась.
— Итак, он русский.
— Да, Милли. Всё-таки выдал себя. Как хорошо, что мы успели получить товар от Горьятшеффа.
— Да, вышло очень удачно. Но если он из угнанных, то почему он ходит в рабской куртке? Угнанные не теряли расу, у них были… синие, да синяя форма. И почему остался здесь, не вернулся на Русскую Территорию?
— Каждое решение порождает несколько новых задач, Милли, не так ли? — рассмеялась Лилиан.
Миллисент серьёзно кивнула.
На улице Андрей сразу залез в пакет и выломал из связки сушку. Кинул в рот.
— С ума сойти! Настоящие сушки. Я их… да тыщу лет не видел.
Эркин усмехнулся.
— Однако не поскупились.
— Ну, так мы и наломались. Неделю, считай, без отрыва. Завтра на рынок, так?
— Так, — кивнул Эркин. — У меня сигарет набралось, сменять хочу.
— Дело, — согласился Андрей. — Да, парням нужно поставить. Такой заработок обмывать положено.
— Всех поить, никакого заработка не хватит.
— Всех и не будем. А пару бутылок поставить надо.
— Пару ладно, потяну.
— С обоих пару. И жратвы хоть какой на закусь.
— Идёт, — кивнул Эркин. — Деньги сейчас?
— Завтра
Они шли рядом по пустынной вечерней улице, редкие прохожие никак подслушать их не могли, но говорили они привычно тихо. Квартал белый, мало ли что…
Когда несёшь заработок, дорога совсем другая. Эркин бы бегом побежал, если б не боялся, что у пакета оборвутся ручки. Пакет он предусмотрительно нёс картинкой с буквами к себе. Он приятно пружинил в руке, и стоило Эркину представить, как Алиса будет его потрошить, у него начинали морщиться в улыбке губы, и приходилось ещё ниже наклонять голову, чтобы скрыть от встречных лицо. А то нарвёшься ещё.
Жени ещё не было. Он поставил пакет в кухне на стол, разжёг плиту и пошёл в комнату, выложил на комод деньги. Алиса ходила за ним, рассказывая на ходу обо всём сразу. Он кивал, а ответы его Алисе всё равно не нужны. Она и Жене так рассказывает. Женя что-то с утра затевала со стиркой, воды всего полбака осталось, и грязная лохань полна. Пока вынес и вылил лохань и принёс чистой воды, стемнело.
Эркин опустил шторы и расправлял их, когда пришла Женя. Алиса налетела на неё со своим обычным шквальным рассказом, правда, особое место в нём занимал «пакет Эрика».
Увидев знакомый фирменный пакет и улыбающееся лицо Эркина, Женя поняла — закончили! И закончили благополучно. Он весь так и сиял, с трудом сдерживая счастливую улыбку, но вслух только сказал, указав Жене глазами на пакет.
— Премия. А деньги я на комод положил.
Женя кивнула.
— Поедим и посмотрим твою премию, — предназначалось это в первую очередь Алисе, потому что та уже залезла с ногами на табуретку, встала на ней и пыталась заглянуть в пакет. — Ты ещё на стол залезь!
Женя стащила её с табуретки и шлёпнула. Эркин на мгновение отвёл глаза. Он знал, конечно, что шлепок — это совсем не больно, да и не сделает Женя никогда больно никому, тем более Алисе, и сам он в имении, да и раньше — в Паласе, питомнике, в распределителях, да мало ли где ему приходилось сталкиваться с детьми — широко использовал подзатыльники и лёгкие пинки, но что-то, что-то мешало ему принять это так легко, как принимал всё, что делала и говорила Женя.
После ужина Женя принесла чай и улыбнулась Эркину.
— Ну, неси свою премию.
Эркин принёс из кухни пакет и, недолго думая, вытряхнул его содержимое на стол. Алиса восторженно взвизгнула, а Женя засмеялась.
— Вот это да! Всего надавали.
— Да, — засмеялся Эркин. — Ходила по кладовке и из каждой коробки одну мне, одну Андрею.
Алиса хваталась то за одно, то за другое. Конфеты, печенье, вафли, какие-то пакетики из фольги и хрустящего прозрачного целлофана, фигурки из сахара и шоколада, помадка… Эркин сам растерялся перед таким богатством. Он узнал плитку шоколада, маленькие шоколадные бутылочки с ликерами, ещё что-то… Но остальное было ему незнакомо. И он не сразу заметил молчание Жени. А заметив, обеспокоено посмотрел на неё.