Анатомия Комплексов
Шрифт:
— Ничего она у тебя болеет. Полгода, говоришь, восстанавливаться будет? Ну, главное, чтоб за это время здание восстанавливать не пришлось.
"Четыре часа дома не был. Всего четыре часа!" — тряхнул волосами Рэй.
Алена кричала, зажмурившись от переизбытка чувств, и дрыгала ногами: " Страшная, какая ты страшная, накрашенная и ненакрашенная.."
И вдруг смолкла — музыка кончилась. Девушка открыла глаза и увидела хмурую физиономию супруга. Не ласков был его взгляд и любимая поза сержанта ВВС хорошего не предвещала, но то ли ослепла она, то ли от музыки ее контузило, только не испугалась, а наоборот, с радостным визгом бросилась на шею Лоан, чуть не свалив с экссера, крепко обняла, словно лишь его ей и не хватало для полного счастья, и замурлыкала ему на ухо: " …только мысли все о нем. Я к нему поднимусь в небо, я за ним упаду в пропасть, я за ним — извини гордость, я за ним одним, я к нему одному.."
Рэй прижал Алену к себе, вслушиваясь в слова, и почувствовал, как его оставляет гнев. Его жена сама жизнь, сгусток неуемной энергии. Нет, на столь непосредственное существо нельзя сердиться, да и не возможно.
Мужчина прищурился на Сергея и чуть заметно кивнул:
— Включай на всю мощь.
Тот моргнул, с минуту соображал, настороженно поглядывая на сегюр, переключил наушники на внешнее звучание, расслабленно вздохнул и, оттер испарину со лба.
Минуту назад, как увидел лицо господина, думал: все, пришел этот компакт—гробик в мокасинах по его душу. Освежует бедного «шоумена» за бардак, учиненный с его женой, прямо здесь. Нет, обошлось. Была б церквушка христианская, где поблизости, не поленился бы, сбегал, свечу благодарственную поставил…
Давно стемнело, а Иллан все сидел в комнате и поглаживал пальцами лоб, находясь в горьком разочаровании.
Братик… «Замечательное» заседание было. Отменное. Выставил его в нелицеприятном свете, всем показал — нет согласия меж сегюр. Специально? Естественно.
Заявил, что категорически против ужесточения режима на Мольфорне. И против зачистки, и против продления блокады, и против применения оружия, и против законов, приведших к конфликту. И против недальновидных и несвоевременно жестких решений Иллана, которые лишь усугубляют положение, но не в коей мере не разрешают истинную причину инцидентов.
И ведь он смог доказать, аргументировать свои слова, подкрепив их фактами. Убийственными для старшего сегюр. 2 000 погибших за год — секретные данные. Откуда они у Рэйсли? И зачем он их обнародовал? Чтоб пошатнуть трон Иллана? Предоставить доказательства его несостоятельности? Конечно, а зачем еще? Брат…
А через пять дней он обещал обнародовать и другие данные. Предоставить доказательства невиновности окэсто в самом болезненном для любого флэтонца вопросе, указать пути выхода из кризисной ситуации. Кризисной — века! А он нашел решение. И выход. И готов его обнародовать, но в ответ желает, чтоб совет принял закон о равенстве прав окэсто и фэсто, снял блокаду и позволил вернуться инсургентам на свои планеты. Вздор!
Иллан с шумом вздохнул: стоило уйти Гвидэру и вот, пожалуйста, первый признак развала всей системы. Брат. Интересно, на что он надеется? На лояльность совета? Глупо.
И все же, против харизмы Рэйсли трудно устоять, и если сегодня он добился внимания влиятельных фагосто, то завтра сможет и манипулировать ими. А вот Иллану придется потесниться, если вообще, не сложить с себя полномочия сегюр. И кто теснит? Родной брат!
Помирились они…
Эльхолия стояла на балконе и вглядывалась в ночную тьму, туда, откуда доносились звуки странной музыки, больше похожей на какофоническую симфонию безумца. Она щурила глаза, с вертикальными зрачками рассматривая две фигуры, тесно прижимающиеся друг к другу, и готова была завыть от разочарования, жуткой злобы и зависти к этой отсталой канно, которая выглядела мало абсолютно здоровой, так еще и счастливой. Она была нужна, ее желали. Рэйсли брал ее и-цы ласково, нежно, он хотел ее …
Девушка скривилась, готовая заплакать с досады: почему ту желают, а она второй год не знает страстных объятий и спит в пустой постели, одинокая, изголодавшаяся и совершенно не нужная?
Эльхолия покосилась на мужа, сидящего в комнате, и презрительно изогнула губы: что он может ей дать? Сгорбленный, жалкий, расстроенный и сам по себе. А она для него, словно обременительное и бесполезное дополнение к интерьеру апартаментов. И не замечает, и не воспринимает.
Иллан вздохнул и встал, мысленно посылая в самые низкие слои астрала и совет, и брата, и его жену, и инсургентов, и своего никчемного троуви, и его сестру — всех. Вот вышел, прошел мимо жены, обратив на нее внимания не больше, чем на балконную колонну, и направился в сепришь.
Эльхолия проводила его неприязненным взглядом и раздула ноздри от бессильной злобы. Ну, почему он, не Рэйсли? Вот если б их можно было поменять местами..
А почему нет? Девушка невольно облизнулась и загадочно прищурилась: хорошая идея. Она выбрала не того сегюр, а теперь поменяет их. Одного уберет, второго себе возьмет. Это просто. Нужно сбросить со счетов Алену, а затем и Иллана. И все устроится, как нельзя лучше. Рэйсли будет одинок, с заботами о детях. Он не тот мужчина, что будет долго печалиться и спать в пустой постели, и детям его будет нужна женская рука, ласка. Он разумен и прагматичен, посмотрит на нее и поймет, лучшей кандидатуры нет. Тем более она останется за Иллана, а двоевластие с женщиной Рэй не потерпит. Значит, возьмет ее в жены и станет править единолично. Она согласиться. Ради длинных ночей в объятьях этого дикого животного, с изумительным, сильным телом она готова уступить власть, в конце концов, она лишь женщина, а это намного приятнее, чем быть сегюр. … Конечно, если рядом такой мужчина, как Рэй. Наверняка он великолепен. Впрочем, это она проверит заранее, чтоб не ошибиться, как с Илланом. И ни с кем его делить не будет. О-да!
Эльхолия даже облизнулась в предвкушении и тут же осекла себя — рано размечталась. Сначала дело, потом долгожданные утехи. И усилием воли уняла разбушевавшуюся фантазию, направила мысли в реальное русло. Нужно разработать план, учесть все нюансы, чтоб не промахнуться второй раз, и четко следовать его пунктам. Не торопясь. Нет, поторопиться стоит.
Рэй выпытывал ее насчет отравления, значит, подозревает…Стоп. Стекло у Алены, разговор о привороте- откуда такие идеи, и стекло…яд… О-о-о, да ясно все. Эта дурочка считает подругой ее и Массию, значит, Рэй ищет виновных меж ними. Конечно, Эльхолия в свете новых событий не может ею быть, следовательно, придется эту роль сыграть Массии. Рэй, конечно же ее убьет… Ну, и что? Не велика потеря, и цена за обладание таким мужчиной пустяковая, зато она будет вне подозрений, чиста и непорочна. Вот только Алорна. Племянница все же, дитя. Ну, это тоже не проблема. Фэйра после смерти Гвидэра вернулась к обязанностям жрицы, в кьет Модраш. Она не откажет новой невестке в просьбе принять девочку на попечение. Все устроится великолепно — Алорна станет жрицей, и душа Эльхолии будет чиста.
Остается связаться с братом и попросить помощи, не раскрывая карт. О, она знает, что делать!
Эльхолия довольно улыбнулась, кинула прощальный взгляд в сторону апартаментов Рэйсли и пошла в зал. Нужно связаться с Массией и попросить ее вызвать Алену к себе, а она направит туда могористов Иллана через Монтррой, чтоб убить дурочку. Так Рэй получит подтверждение вины Массии, Иллана, лишится жены, и первая часть плана благополучно свершится. Еще пару шагов: обольстить — без труда, Рэй горяч; убрать Иллана — тоже не проблема — Рэй и убьет, пребывая в уверенности, что смерть жены его рук дело. Вот, собственно, и все. Два шага до прекрасного тела и сильных объятий. Ах, нет, еще Монтррой. Впрочем, он удовлетворится положением дел. Она ведь будет сегюр-мэно единолично, ну, в конце концов, мало ли что может случиться с Дэйксклифом? Жизнь длинная, а место троуви долго вакантным не бывает…
Эльхолия хитро прищурилась и нажала кнопку связи с шигоном брата. Она упредила их, что Алена подозревает Массию и, пока не поделилась своими подозрениями с Рэйсли, ее нужно срочно ликвидировать, и план, как это сделать, изложила. Массия согласилась без раздумий, отчего-то испуганная и несколько взволнованная, а Монтррой поколебался, сомнения его одолевали, и все ж согласился. Надоела ему канно.
"Вот и прекрасно", — ухмыльнулась девушка, душевно зевнула и пошла спать. Завтра ее ждут приятные новости, а как поторопить это завтра, если не во сне?