Андрей Белый: между мифом и судьбой
Шрифт:
Оба стихотворения Блока оказали огромное, может быть и не менее важное, чем васнецовские картины, влияние на последующее восприятие образов Сирина, Алконоста, Гамаюна. Однако следует учитывать, что стихотворение Блока «Гамаюн, птица вещая» впервые было напечатано только в 1908 году в газете «Киевские вести» и лишь в 1911-м вошло в «Собрание стихотворений», выпущенное издательством «Мусагет» 497 . Стихотворение «Сирин и Алконост» увидело свет еще на десять лет позже, в 1919 году, в журнале «Записки мечтателей», выпускавшемся издательством «Алконост». Картины Васнецова были к тому времени общеизвестны. Поэтому вполне естественно, что противоположная лубочной васнецовская традиция интерпретации образов Сирина, Алконоста, Гамаюна сформировалась еще до публикации блоковских стихотворений и/или независимо от них.
497
Блок А. Собрание стихотворений. 2-е изд., испр. и доп. Кн. 1. Стихи о Прекрасной Даме (1898–1904). М.: Мусагет, 1911. С. 13.
В качестве показательного примера приведем стихотворение Александра Перфильева «Воскресение Христово», написанное в 1920-х:
Ночь простые холсты небеленые,В498
Перфильев А. Стихи. Мюнхен, 1976. С. 31–32.
Стихотворение интересно тем, что в нем отчетливо видна отсылка к картине Васнецова, изображающей птиц радости и печали, но трактуется работа Васнецова противоположно тому, как понимает ее Блок. Птицей печали оказывается Сирин, а птицей радости – Алконост:
Ночь окутала мраком околицы,Но Москва не заснула, а молится, —Ибо кончился длительный пост:Птицу Сирина с песней тоскующейЭтой ночью пасхальной ликующейБелокрылый сменил Альконост.Справедливости ради нужно отметить, что картина Васнецова такое альтернативное прочтение допускает. Если соотносить подпись под картиной – «Сирин и Алконост» – с изображением, то Сирином окажется черная тоскующая птица-дева слева, а Алконостом – восторженно распахнувшая белые крылья птица-дева справа. В пользу такой трактовки может говорить и то, что черная, мрачная птица-дева более похожа на Сирену, прародительницу нашего Сирина. Здесь можно в качестве хоть и рискованной, но аналогии указать и на изображения Сирен на античных вазах 499 и других артефактах, но – главное – на картину прерафаэлита Джона Уильяма Уотерхауса «Улисс и Сирены» (1891) 500 . Черная птица-дева Васнецова кажется буквально списанной с Сирен Уотерхауса (цвет оперения, наклон головы, выражение лица, отсутствие рук; см. илл. на вкладке).
499
Напр., изображение Одиссея и Сирен на знаменитой краснофигурной вазе 480–470 гг. до н. э. из собрания Британского музея.
500
О том, что в картинах Васнецова есть «и доля, взятая у прерафаэлистов», писали уже современники художника (см.: Ге П. Н. Характерные течения современной русской живописи // Жизнь: Литературный, научный и политический журнал. 1899. Т. 1. Март. С. 163). С их творчеством Васнецов был знаком, однако нам неизвестно, видел ли он именно эту работу Джона Уильяма Уотерхауса (1849–1917), хранящуюся в настоящее время в Мельбурне, в Национальной галерее Виктории. При этом любопытно, что не так давно очевидная близость сюжетов и манер двух живописцев была использована мошенниками. См. в заметке Е. С. Вязовой на портале «Артгид» (24 июня 2013): «В начале ХХ века общим местом стали сопоставления прерафаэлитов и их последователя Уильяма Уотерхауса с Виктором Васнецовым, населявшим натурные пейзажные штудии мифологическими персонажами. Кстати, с Васнецовым и Уотерхаусом связана курьезная история: в начале 2000-х годов, когда Россию захлестнул вал подделок русской живописи XIX века, старая копия картины Уотерхауса „Леди из Шалотт“ (подлинник хранится в галерее Тейт в Лондоне) была продана как работа Виктора Васнецова „Княгиня Ольга“, с наведенной на полотно фальшивой подписью Васнецова» (URL:.
Однако если первичным считать текст – заголовок «Сирин и Алконост» и поясняющий его подзаголовок «Песнь радости и печали», – то птицей радости окажется Сирин. Ну а птица радости непременно должна быть белой, а не траурно-черной. Блок следовал логике текста, посчитав, что Сирин – это птица радости, то есть белая птица справа, а Алконост, черная птица печали, – слева; А. М. Перфильев – логике изображения, сочтя, что подпись «Сирин» под изображением черной птицы указывает на то, что черная птица печали и есть Сирин, а подпись под изображением белой птицы – что белая птица радости и есть Алконост 501 .
501
Некоторая путаница с опознанием васнецовских птиц продолжается до настоящего времени. В рассказе Валерия Вотрина «Алконост» (2000) эта путаница становится сюжетообразующей и виртуозно обыгрывается. Герой рассказа привозит в Москву из Индии диковинную птицу: «Попугая? Да нет, не попугая. Птицу. Так сразу не объяснишь… <…> эта птица, понимаешь, она не птица совсем, у нее голова человеческая, женская, понимаешь, и она поет так, что душу выворачивает, Алла вчера чуть с ума не сошла, и я вместе с ей, <…> Я эту птицу в Калькутте на базаре купил. А она, оказывается, поет». Именно это пение, заражающее всех полной безысходностью, позволяет диагностировать подмену: «Господи! <…> да ты хоть понимаешь, кого ты из своей Индии привез? Ты же с собой сирина привез! <…> Нет, это не алконост. Алконост – птица радости. Будь это алконост, вы бы прыгали там от счастья. Нет, это сирин. Господи, лучше бы ты крокодила привез, как некоторые идиоты делают. <…> Помнишь, у Васнецова – „Сирин и Алконост“? <…> Я же говорю, это птица печали. Она плачет по всем. Это плакальщик по миру». Как полагает подруга героя, от горя и тоски с птицей-девой произошла трансформация, превратившая ее из веселого алконоста в печального сирина: «<…> я поняла, что она – птица грусти, хотя когда-то она была птица радости, алконост, понимаешь, но, попав сюда, ей расхотелось радоваться и воспевать радость, и она стала птицей грусти». В финале рассказа герой надеется, что «алконост пересилит в ней сирина, и она, наконец, запоет свою чудную завораживающую песнь». «Лети. Только когда вздумаешь возвращаться, не садись в Индии. Они там опять тебя изловят и поволокут на базар. В следующий раз прилетай к нам. Прилетай алконостом», – напутствует он птицу при прощании. См.: Вотрин В. Г. Жалитвослов. М.: Наука, 2007; см. также: https://bookscafe.net/read/votrin_valeriy-alkonost-24726.html#p4.
В этом плане самый «безопасный» выход нашел И. Е. Репин. С восторгом отзываясь о выставке Васнецова, он в письме А. С. Суворину от 7 февраля 1899 года, видимо, чтобы не путаться в тонких различиях между Сирином и Алконостом, обеих птиц-дев именовал Сиринами: «На выставке Васнецова Вы получите громадное наслаждение. <…> какие Сирины! Какой Гамаюн!» 502
Гамаюн. Художественный журнал. СПб., 1906. № 1
502
Репин об искусстве / Сост., вступит. статья, прим. О. А. Лясковской. М.: Изд-во Академии художеств СССР, 1960. С. 89.
Под влиянием Васнецова, как кажется, сначала был адаптирован культурой и переосмыслен образ птицы Гамаюн, имевший меньше прототипов и конкурентов в лубочном и народном творчестве, чем Сирин и Алконост, а потому более открытый новым трактовкам. Он, в частности, оказался востребован в журналах эпохи Первой русской революции.
Так, в 1906 году в Петербурге вышел первый (и единственный) номер «художественного журнала» «Гамаюн» с изысканной птицей-девой на обложке, выполненной в модернистском, даже в «мирискусническом» ключе.
Художник 503 постарался максимально дистанцироваться от Васнецова и создать самостоятельное произведение, отказавшись, в первую очередь, от стиля «`a la russe». Поворот тела и головы, направление взгляда этой птицы Гамаюн – вся композиция обложки зеркально противоположна композиции картины Васнецова. Отличен тип женской красоты, пейзажный фон и пр. Главное же – изменено выражение лица: вместо отчаяния – надежда, птица-дева устремлена вперед, видимо, в светлое будущее. Крылья у нее отнюдь не «смятенные», а будто расправляются, чтобы взлететь и присоединиться к приближающейся из-за горизонта стае. Однако прообраз птицы Гамаюн с обложки одноименного журнала несомненен: как бы ни меняла птица Гамаюн позу, положение крыльев и выражение лица, она все равно остается «дочерью» той птицы-девы, которая стала знакома широкой общественности благодаря картине Васнецова.
503
Автор обложки не указан. Однако редактором-издателем журнала был художник Александр Иванович Вахрамеев (1874–1926). В редколлегию также входил художник Иван Силыч Горюшкин-Сорокопудов (1873–1954).
В полном соответствии с привычной структурой подобного рода изданий первая публикация первого номера проясняла смысл названия и общую направленность журнала. «Гамаюн» открывался стихотворением об исторической миссии «Гамаюна-вещуна» в судьбе России:
Не грозовая туча темнаяИз синих гор подымается,Собирается рать хоробрая,Стая дружная соколиная.Не для игрища, разгульных потехЯсны соколы послетелисяКрылья быстрые порасправилиКлювы острые понаточили.Полетят они по родной землеВдоль и поперек тучей-буреюБудут бить-клевать Птицу черную,Что мешает жить вольной пташечке.Не страшит их бой с лютым ворогом,Не смущают их козни вражия,Не одни летят, повадырь ведетГАМАЮН-вещун, птица мудрая.Берегись же ты, птица черная,Не дадут тебе больше властвовать,Не спасут тебя твои хитрости.Разобьет тебя стая дружная.И настанет день, не далек тот час,Когда вольно жить будут соколы,Не боясь орлов, злых насильников,Закружат они по поднебесью 504 .504
Гамаюн: Художественный журнал (СПб.) / Ред.-изд. А. И. Вахрамеев. <1906>. № 1. С. 1.
Автором стихотворения, написанного в модном былинном стиле, мог быть Петр Евгеньевич Васильковский (1878–1938), писатель, краевед, опубликовавший множество научно-популярных статей и книг о чудесах животного и растительного мира 505 . Прямых указаний на время и место грядущей схватки добра и зла, света и тьмы в тексте не содержалось, однако, учитывая время публикации (1906) и антиправительственную направленность журнала, понимать эту битву можно лишь в революционном ключе. «Лютый ворог», «Птица черная», «орлы, злые насильники» – это, видимо, самодержавие. А «ясны соколы», поднявшиеся под предводительством Гамаюна на борьбу за право «вольно жить», – это, видимо, народ и прогрессивная общественность.
505
Стихотворение подписано: П. Васильковский. За помощь в определении автора и сведения о нем выражаю глубочайшую благодарность А. Л. Соболеву.