Андрей Миронов
Шрифт:
Глава 5. Театр сатиры
В начале 1930-х годов при заводском клубе Московского электрозавода имени Куйбышева был организован ТРАМ электриков. ТРАМ расшифровывалось как Театр рабочей молодежи. Кстати, именно в ТРАМе электриков начал свою актёрскую карьеру блистательный Зиновий Гердт. ТРАМ электриков появился благодаря энергии молодого режиссёра Валентина Плучека, только что расставшегося с театром Мейерхольда. Плучек был умён и дальновиден, он не собирался оставаться в театре, который вот уже пять лет власти пытались закрыть, а через пять лет всё же закрыли.
Под его руководством самодеятельные актёры ставили пьесы драматурга Александра Арбузова, такие как «Мечталию» и «Дальнюю дорогу». Арбузов и Плучек познакомились в театре Мейерхольда и быстро сдружились. Дружба их была настолько крепкой, что, организовав в 1938 году Государственную театральную московскую студию, они не рассорились, как это часто бывает при совместной работе, тем более руководящей, а
Их студия была хороша. Она запомнилась многим прежде всего тем духом общего творчества, актёрским чувством локтя, без которого хорошего спектакля не создать. И хорошего фильма, впрочем, тоже. Тому можно найти массу примеров, когда «обойма» самых прекрасных актёров не в силах спасти постановку от провала. Почему так происходит?
Да потому, что каждый играет за себя и для себя, а лучше играть всем вместе. Тогда и результат будет…
Судьбы Арбузова и Плучека были разными, но детство их во многом было схоже. Гимназиста Арбузова, потомственного интеллигента, октябрьские события 1917 года и последовавший за ними голод, сделали сиротой. Одиннадцатилетний Саша оказался на улице, откуда, по примеру многих беспризорников, попал в колонию для трудновоспитуемых. Наверное, Сашу так бы и затянула уголовная пучина, если бы не было у него «спасательного круга».
«Спасательным кругом» для Саши Арбузова стал театр. Он буквально бредил им и с четырнадцати лет начал работать статистом в Мариинском театре. Затем была драматическая студия, был «свой», созданный вместе с друзьями, такими же молодыми актёрами Цех экспериментальной драмы, после распада которого юные энтузиасты организовали театр на колёсах – так называемый агитационный вагон, сокращённо, агитвагон. Вагон без конца мотался по провинции, агитируя, убеждая и просто развлекая народ. Найти драматурга агитвагоновцам не удалось, пришлось возложить его обязанности на Арбузова. Тот был не против, потому что в глубине души тяготел к сочинительству.
Валентин Плучек рано остался без отца. С отчимом, фамилию которого Валентин прославил, ему не удалось ужиться. Мальчик сбежал из дома и подался в бродяги. В результате очень скоро оказался в детском доме. Закончил школу-семилетку (стандартное среднее образование по тем временам) и поскольку любил и умел рисовать, поступил в художественное училище.
В 1926 году Плучек решил сменить профессию и поступил на актёрский факультет Государственной театральной экспериментальной мастерской под руководством Мейерхольда. Спустя три года, по завершении учёбы, поступил в труппу театра Мейерхольда и продолжил обучение на режиссёрском факультете всё той же Мейерхольдовской мастерской. «Я не учился у Мейерхольда – я там родился, – писал спустя много лет Плучек. – Моя юность опалена присутствием гения – он во всём, как воздух. Как-то раз мы спросили его, какие качества нужны, чтобы стать режиссёром. Он ответил сразу, как будто ответ был заранее готов: „Два врождённых – ум и талант, три благоприобретённых – культура, вкус и чувство композиции“. Мы часто употребляем слово „культура“, не имея к ней никакого отношения. Я до сих пор считаю себя очень некультурным человеком, потому что я видел людей культурных. Кто мой учитель Мейерхольд или Андрей Белый, который читал нам лекции о слове и во всех европейских и неевропейских языках прослеживал влияние на смысл одной буквы, скажем, „р“?… Или, может быть, Эйзенштейн? Этакий гениальный лбище, ироничные, полные смеха глаза, беспрерывные шутки, но… так страшно с ним! Перед тобой человек, который знает всё на свете, у него была страсть к словарям и энциклопедиям, он их читал от первой до последней буквы».
К чему я всё это рассказываю в книге, посвящённой Миронову? Да к тому, что Мария Миронова и Александр Менакер бывали в доме известного драматурга Алексея Арбузова, иногда вместе с Андреем. У Арбузова Андрей и познакомился с режиссёром Театра сатиры Валентином Плучеком.
Надо сказать, что от Театра сатиры, театра, хоть и столичного, но далеко не самого популярного, Миронов был не в восторге. Сам вспоминал:
«Я помню свою эмоцию, когда вышел из театра после спектакля „Четвёртый позвонок“ (высмеивающая недостатки капиталистического общества пьеса драматурга Н. Слоновой, написанная по одноименному произведению финского писателя Марти Ларни. –А. Ш.), и шёл на остановку троллейбуса к Никитским воротам, а мимо проходили артисты театра, которых я тогда ещё не знал. Я с ужасом думал: „Неужели и мне, когда я окончу училище, придётся работать в этом театре?“»
Андрей и предположить тогда не мог, что ему не только придётся работать в Театре сатиры, но и выходить на сцену в «Четвёртом позвонке». В массовке.
Кстати, когда-то и Валентин Плучек утверждал, что сатира – не его жанр, но жизнь доказала, что он ошибался.
Плучек был очень талантлив, причём таланты его были разносторонни и подкреплялись поистине энциклопедическим образованием. А ещё он умел настоять на своём, причём не только в театре, но и за его пределами. На вечере, посвящённом столетию Валентина Николаевича, его преемник Александр Ширвиндт сказал: «Что касается его худрукства… я сейчас сам сижу в кресле худрука и ощущаю даже телесно, что это было
«Плучек был прирождённым лидером. Он строил свой театр с теми людьми, которые его вдохновляли… – писала известная актриса Вера Васильева. – У Валентина Николаевича было потрясающее чутьё на таланты. Вот пришёл к нам Андрей Миронов, такой лёгкий, обаятельный, комедийный. Он мог таким и остаться, но Валентин Николаевич учуял в нём большой талант, иные возможности. Он был так им увлечён, так серьёзно занимался его судьбой – и в результате мы получили гениального, глубокого артиста. При этом ни комедийность, ни лёгкость Андрюшиного дарования не были задавлены. Ролями, которые довелось ему сыграть, мог бы гордиться актёр любого европейского театра: Дон Жуан, Чацкий, Лопахин. А как он играл в „Доходном месте“! До сих пор, когда я вспоминаю эту работу, у меня возникает желание понять, защитить, пожалеть Жадова. Думаю, что те же чувства испытывала и публика, настолько трогательным и человечным он получился у Андрея. В нём не было героизма, была борьба с самим собой, и именно этим он был близок зрительному залу: проблема честного проживания жизни всегда драматична, порою даже трагична для любого умного и порядочного человека… Мне кажется, что Андрей часто был соавтором Валентина Николаевича: тот очень чувствовал современных, умных, демократически мыслящих людей, а Андрюша был именно таким человеком. Это очень ощущалось на репетициях: они всегда знали, что делали, а мы, хоть в этом творческом союзе и не участвовали, понимали, какая это была работа… Процесс репетиций был божественным. Валентин Николаевич любил актёров безумно. Он был влюблён в каждого. Он вообще был человеком очень поэтичным – влюблялся и в декорации, и в костюмы, и в музыку. Иначе он не мог. Мы репетировали весело. Валентин Николаевич в репетиции был блистателен. Он прекрасно знал поэзию, и стоило его „завести“, чтобы он читал стихи часами. Или рассказывал о Мейерхольде, о спектаклях, которые его когда-то поразили. Иногда мы даже договаривались – давайте сегодня не будем репетировать, и как ученики в школе подшучивали над Мастером. Тогда мы относились к этому достаточно легкомысленно, а сейчас я думаю, какая это была прелесть: человек мог на три часа отдаться поэзии или размышлениям об искусстве» [7] .
7
Васильева В. Плучек, который построил театр. – «Литературная газета», 02. 09. 2009.
Андрей Миронов дебютировал на сцене Театра сатиры 24 июня 1962 года. Театр тогда ещё располагался, а точнее ютился в концертном зале гостиницы «Советская»; в реконструированное здание никитинского цирка [8] на Триумфальной площади театр переехал в 1963 году. Андрею досталась маленькая, совершенно незаметная, роль Гарика в спектакле «24 часа в сутки». Следующая роль тоже оказалась не из великих… Плучек не спешил давать новичкам, пусть даже и талантливым, пусть даже и симпатичным ему главные роли. Он был опытным режиссёром, хорошо разбирался в людях и совершенно верно считал, что поначалу актёра нужно «обкатать», «заточить» на маленьких ролях и лишь потом поручать ему большие.
8
Сверхсовременное по тому времени здание цирка с вращающимся гидравлическим манежем и водным бассейном было построено в 1911 г. одним из знаменитых циркачей и цирковых предпринимателей братьев Никитиных – Акимом Александровичем, средним братом. После 1917 г. цирк сменил несколько хозяев – мюзик-холл, Театр народного творчества, Театр оперетты, пока не достался Московскому театру сатиры.
Не было бы счастья, да… Тяжёлая болезнь актёра Владимира Лепко (отца уже упоминавшейся Виктории Лепко) вынудила Плучека (или натолкнула на мысль?) передать роль Присыпкина в «Клопе» Маяковского Андрею Миронову.
Спектакль был очень популярный и к тому же весьма перспективный – идеологически верный и очень смешной. Миронов оценил, какая удача плывёт ему в руки, очень быстро, в считанные дни «вошёл» в роль и доказал, что ему по плечу серьёзные, большие, настоящие роли!
Причём играл он по-своему, не копируя «основоположников» и никому не подражая. Пропускал роль через себя, сживался со своим персонажем и выходил на сцену – вот он я, единственный и неповторимый, здравствуйте!