Андрей Сахаров. Наука и свобода
Шрифт:
Андрей испытывал благодарность своей жене за «периоды счастья, иногда — целые годы», хотя их семейная жизнь не была безоблачной.
После того как у них в 1945 году родился первый ребенок, Клава больше не работала. Сначала — чтобы заботиться о ребенке, затем — чтобы иметь возможность сопровождать мужа, которому приходилось работать попеременно в Москве и на Объекте. Это ограничивало ее жизнь, и без того ограниченную условиями закрытого Объекта. Ее не утешало, что в академической среде неработающая жена, занимающаяся домом и детьми, была гораздо более обычной фигурой, чем в других слоях общества. Но это было ее решение. У нее был достаточно сильный характер, чтобы такие решения принимать самой. [465] И все же ее муж чувствовал свою вину: не сумел настоять на том, чтобы она работала,
465
Л.А. Верная, беседа 19.3.2000.
Рассказывая о жене Тамма, Наталье Васильевне, Сахаров упомянул такой ее разговор со своей женой: «Желая успокоить ее [Клаву] в тех сомнениях, которые ее мучили (совершенно необоснованно), Н.В. сказала: мужчины часто любят неровно, иногда у них любовь ослабевает, почти исчезает, но потом приходит вновь».
Об этом разговоре Сахаров узнал от самой жены, что говорит об их душевном контакте даже в столь трудном вопросе.
Нет, однако, свидетельств о близости их интересов за пределами семейной жизни. Отношение Клавдии Алексеевны к новым — общественным — делам мужа было естественным для жены, заботящейся о благополучии мужа и семьи в целом. Когда Сахаров писал «Размышления», черновики он приносил домой и много работал над ними. «Клава понимала значительность этой работы и возможные ее последствия для семьи — отношение ее было двойственным. Но она оставила за мной полную свободу действий».
Легко понять ее и в том, что она назвала чудачеством, когда муж — человек столь высокого государственного положения, с которым она была и на приеме в Кремле, — вдруг сообщил ей в декабре 1966 года, что идет на демонстрацию в защиту Конституции на Пушкинскую площадь.
Себя как семьянина Сахаров судил жестко, но и трезво:
Я, к сожалению, в личной жизни (и в отношениях с Клавой, и потом — с детьми, после ее смерти) часто уходил от трудных и острых вопросов, в разрешении которых я психологически чувствовал себя бессильным, как бы оберегал себя от этого, выбирал линию наименьшего сопротивления (правда, своих физических сил, времени — не жалел). Потом мучился, чувствовал себя виноватым и делал новые ошибки уже из-за этого. Комплекс вины — плохой советчик. Но с другой стороны — я, вероятно, мало что мог сделать в этих, казавшихся неразрешимыми, личных делах, а устраняясь от них, все же смог быть активным в жизни в целом.
Такие мысли, видимо, посещали его и в самые тяжелые недели, когда и трезвость порой изменяла ему:
В состоянии отчаяния и горя перед лицом неотвратимой гибели Клавы, я «схватился за соломинку» — кто-то мне сказал, что некая женщина в Калуге разработала чудодейственную вакцину против рака. <> Изобретатель вакцины была фанатически убежденная в своей правоте женщина, врач по образованию, уже несколько лет (выйдя на пенсию) она в домашних условиях готовила свой препарат. Она дала мне коробку с ампулами, категорически отказавшись взять деньги.
Чуда не произошло. 8 марта 1969 года после жестоких мучений Клавдия Алексеевна умерла.
Младшему из их троих детей — Дмитрию — было 11 лет. Старшая замужняя дочь Татьяна жила отдельно. Роль хозяйки дома Сахаровых взяла на себя девятнадцатилетняя Люба.
Несколько месяцев Сахаров «жил как во сне, ничего не делая ни в науке, ни в общественных делах».
Жене он посвятил статью 1969 года «Антикварки во Вселенной». А его работа 1970 года «Многолистная модель Вселенной» содержит посвящение «памяти моей жены Вихиревой Клавдии Алексеевны». [466]
466
Сахаров А.Д. Научныe труды, 1995, с. 225, 269.
И никогда больше он не играл в шахматы — слишком, видимо, это напоминало о традиционной вечерней партии с покойной женой.
Тогдашнее душевное состояние Сахарова — «как во сне» — помешало ему запомнить (или даже воспринять) важный факт, — у него обнаружился союзник в Академии наук, союзник очень именитый и с хулиганской, по средмашевским понятиям, репутацией. 7 мая 1969 года П.Л. Капица написал (первое и единственное) письмо Сахарову:
Дорогой Андрей Дмитриевич,
Посылаю Вам стенограмму (переработанную) моего выступления на заседании Президиума Академии наук 28 февраля с. г., о котором я Вам говорил и в котором я ставлю вопрос об обсуждении Вашей статьи на заседании Президиума.
Надеюсь, что эта стенограмма будет Вам интересна. [467]
Похоже, что упомянутый здесь разговор Сахаров запомнил, но сместил в памяти на год позже: «Петр Леонидович сказал, что он был изумлен и обрадован, прочитав мои «Размышления». По его словам, его поразило, что я, человек совсем другого поколения и жизненного опыта, о многом думаю и многое понимаю так же, как он».
467
Благодарю П.Е. Рубинина, предоставившего мне текст этого письма (Архив П.Л. Капицы в Институте физических проблем РАН).
А в стенограмме, которую Капица переработал для публикации в журнале «Вопросы философии», Сахаров мог бы прочесть:
Как хорошо известно, борьба взглядов является основой развития любого творчества и, как пример ее боязни, которая сейчас развилась у наших работников общественных наук, является их отношение к хорошо известной статье академика А.Д. Сахарова[«Размышления»] . Один из вопросов, поднятых в этой статье, касается тех принципов, на которых должны основываться взаимоотношения капитализма и социализма, чтобы не возникла ядерная воина, которая несомненно кончится мировой катастрофой. В современных условиях этот вопрос является исключительно важным, так как его правильное решение определяет возможность существования всего человечества. Известно, что за рубежом эта статья в самых разнообразных слоях общества тщательно анализировалась, и выявились сторонники и противники выдвинутых Сахаровым предложений по вопросу взаимоотношений двух систем. Очевидно, что только в процессе обсуждения этих вопросов можно найти, жизненное решение поставленных вопросов. Поэтому совсем непонятно, почему наши идеологи до сих пор игнорируют рассмотрение поднятых Сахаровым вопросов.
И Капица предложил Президиуму Академии наук уделять внимание идеологическим основам построения социалистического общества, а «начать с рассмотрения основных вопросов, поставленных в статье академика А.Д. Сахарова». [468]
На редакцию «Вопросов философии» это предложение Капицы произвело слишком сильное впечатление и… все упоминания Сахарова были удалены из публикации. [469]
Сахаров же тогда, видимо, не пробудился ото сна, в который его погрузила смерть жены. Иначе не понять, как он мог не заметить столь важного для него события. Ведь больше всего Сахаров стремился к открытому обсуждению, которое Капица и предложил.
468
Капица П.Л. Научные труды. Наука и современное общество / Редактор-составитель П.Е. Рубинин. М.: Наука, 1998, с. 347.
469
Капица П.Л. Научные труды. Наука и современное общество, 1998, с. 523.
Плохо Сахаров запомнил и обстоятельства своего возвращения в ФИАН — той же тяжелой для него весной 1969 года.
Через месяц после смерти жены к Сахарову домой приехал Е.Л. Фейнберг и от имени их общего учителя — Тамма (уже прикованного к постели) предложил возвратиться в ФИАН. [470]
15 апреля Сахаров написал заявление директору ФИАНа с просьбой зачислить его старшим научным сотрудником в теоретический отдел. Он объяснил:
470
Фейнберг Е.Л. Примечание к с. 413 // Сахаров А. Воспоминания, т. 2, с. 777.