Ангард!
Шрифт:
Реприза
Второй раз Самарин не женился опять-таки из-за Маргариты Лепаш.
Они не виделись лет семь. За это время мир изменился. Профессия Романа Самарина, добытая с таким трудом, перестала быть актуальной. Все кинулись покупать, перепродавать, получать прибыль… И потянулись в Европу челноки, за товаром. Потянулся за всеми и Самарин.
Завод, на котором он работал, начал сбавлять мощности. Прошло первое сокращение, зарплату стали задерживать. Он понял, что тоже может попасть под сокращение. Пришлось уйти на вольные хлеба. Самарин пытался найти себя в новой жизни, но коммерсант из него не получился.
Работать бросил, окопался дома и занял позицию стороннего наблюдателя: чем все закончится? Для него самого закончилось все печально, он стал много пить. Трезвый взгляд на мир оптимизма не прибавлял, все чаще хотелось забыться и забыть. Пьяный, Самарин терял над собой контроль. Сказывались последствия контузии.
Однажды, будучи сильно пьяным, он потерял ключи от квартиры и прилег на лавочке в сквере в ожидании, когда опьянение пройдет, и ночь тоже. Тогда можно будет пойти в ЖЭК, найти слесаря и взломать дверь. Там-то, на лавочке в сквере, его и подобрала Вера. Она была хорошая женщина. Очень. Без преувеличения. Симпатичная, хозяйственная, работящая. Вере уже перевалило за тридцать, но замужем она побывать не успела. Не сложилось. У нее, в общем-то, было все, что нужно для жизни: отдельная квартира, хорошая работа, подруги, отпуск в Сочи и Новый год у родителей. Не было у нее самой малости – мужа и детей. Лет до тридцати Веру это нисколько не заботило. Нет так нет. Потом она спохватилась: а подруги-то все замужем!
Вера захотела узнать, что это такое. Замужество. Короткие курортные романы, случавшиеся у нее, сплошь были с женатыми мужчинами. Отгуляв отпуск на свободе, они не спешили развестись. Ругали рабство тире семья, но возвращались в это рабство беспрекословно. Вера решила по примеру других обзавестись собственным карманным мужчиной. Но всех стоящих мужиков, подходящих ей по возрасту, к тому времени уже разобрали. Тот, что лежал на лавочке в сквере, был нестоящим. Вера сама не поняла, почему возле него задержалась. На бомжа, вроде бы, не похож, одет прилично.
Она шла с работы, время было позднее. Как незамужнюю и бездетную ее часто просили задержаться, поработать сверхурочно. И приплачивали за это. Но замужние подруги Вериным деньгам нисколько не завидовали. Этот сквер она знала, как свои пять пальцев, потому как проходила здесь каждый день, да еще по два раза, утром и вечером, но предмет, лежащий на лавочке, был ей не знаком. Женщина боязливо огляделась. И вдруг он что-то замычал и пошевелился.
– Вам плохо? – спросила Вера и тронула его за плечо. – Эй!
Мужчина открыл глаза, увидев ее, сел. И тут же стал приводить в порядок одежду:
– Все нормально. Я просто потерял ключи, – виновато сказал он. – А слесаря сейчас не найти.
– Разве можно так пить! – не удержалась Вера.
– Нельзя. Но что же тогда делать?
– Пойдемте-ка ко мне, – неожиданно для себя предложила женщина. – Я поставлю вам на кухне раскладушку.
– Вы же меня совсем не знаете!
– Ну, на маньяка вы не похожи. А на местного жителя…
– Я живу вон в том доме, – показал Самарин на многоэтажку из белого кирпича. – Квартира сорок семь.
– Это дом для воинов-афганцев и их семей, – сурово сказала Вера, словно бы хотела уличить
– И это было, – тяжело вздохнул мужчина.
Тут Вера заметила у него на щеке подковообразный шрам.
– Пойдемте, – решительно повторила женщина. Хотя подбирать на улице пьяных мужчин не входило в ее привычки.
И Самарин покорно за ней пошел, хотя знакомиться на улице с женщинами и в его привычки не входило. Вел он себя смирно. Принял ванну, выпил крепкий кофе и быстро протрезвел. Через час они с Верой уже разговаривали. Быстренько выяснили, что оба супружескими узами не обременены, оба бездетные и оба с высшим образованием. Потом Самарин стал развлекать ее рассказами о своих фехтовальных подвигах.
«Надо же, какие приличные мужчины лежат иногда на лавочках в скверах!» – подумала Вера. О чем подумал Самарин, осталось неизвестным. Но на следующий день, взломав дверь, он стал собирать вещи. Привести Веру в свою холостяцкую квартиру, неприбранную и давно уже требующую ремонта, показалось ему неприличным. Да и она настойчиво звала к себе.
«А квартирку эту мы потом продадим, – мелькнула мысль в голове у женщины. – Или сдадим». Мысленно Вера уже начала подсчитывать прибыль. Она была женщина не жадная, просто деловая. И Самарина спасла. Пить он бросил. Вера устроила его на работу, к себе на фирму. Самарин стал помогать ей на складе, потихоньку осваивать ассортимент. Это лишь первая ступенька на пути в его блестящей карьере, считала Вера. Самарин был неглуп, трудолюбив, просто нуждался в чутком руководстве.
Жизнь понемногу наладилась. Теперь в доме был мужчина. Он умел и гвоздь забить, и утюг починить, и обои поклеить. Рукастый, одним словом. Настоящая находка! Весной они вместе выбивали ковры, потом вывешивали на балконе зимнюю одежду, проветривали, прежде чем надеть на нее чехлы. У Веры была хорошая дубленка и две меховые шубы. Она улыбалась, думая о том, как по осени они вместе будут закручивать банки с огурцами. Работящая Вера уважала огурчики собственного посола. У нее давно уже был куплен гараж, где женщина хранила заготовки. Теперь она думала о том, что надо покупать машину. Раз мужик в доме есть. Сама она машину водить откровенно побаивалась.
Это была замечательная жизнь! Такая, о которой мечталось. Самарин был под полным Вериным контролем. Иногда он задумывался о чем-то, словно бы внутри него, где-то на самой глубине, шла какая-то особая жизнь. Но задумчивость эта последствий не имела.
Веру подвела любовь к театру. Будучи студенткой, она не пропускала ни одной громкой премьеры, какими-то сложными способами доставая контрамарки. Потом навалилась работа, да и ходить по театрам одной было не с руки, а замужние подруги ссылались на занятость и безденежье. Цены-то кусаются! И Вера соглашалась: да, накладно. И буфет дорогой. Теперь же у нее были деньги и был спутник. Как-то раз Вера пожаловалась:
– Рома, почему это мы никуда не ходим, нигде не бываем?
– И куда бы ты хотела пойти? – спросил Самарин.
– Хотя бы в театр. Я заядлая театралка, – несколько жеманно протянула Вера.
– Хочешь – пойдем.
– Я сама куплю билеты. У меня есть знакомая, она достанет.
У Веры везде были знакомые. К тому времени она очень похорошела, глаза тихо сияли, на щеках цвел румянец. Они с Ромой уже подали заявление в ЗАГС. До свадьбы оставался месяц. Обстоятельная Вера решила сделать все, как полагается. И стол накрыть, и о гостях позаботиться особо. Чтобы все, кому надо, смогли прийти.