Ангел для Леры
Шрифт:
— Слушаю Нина Станиславовна…
Старшая смены, обычно серьезная и очень немногословная, радостным голосом заговорила быстро:
— Лера! За расчетом завтра приезжать не нужно! Все на карту переведут. Жди сообщения, о пополнении счета! Мы для тебя выбили премию в размере начислений за два последних месяца, и компенсацию за неиспользованный отпуск! Плюс материальная помощь! В общей сумме — сто двадцать тысяч получается! Всем коллективом ходили к директору! Подписал, как миленький! А то придумали: работает без оформления, премии не положены. Все положено. Против
Ошалевшая от услышанного Лера, даже спасибо не успела сказать.
Нащупала в рюкзачке пластиковую бутылочку, выпила залпом остатки воды. Это ж с ума сойти можно! Неужели и правда ей такая сумма на счёт капнет… Весь коллектив ходил к директору… Из-за нее… Только бы не расплакаться.
Сообщение о поступлении на счёт не заставило себя ждать. Эх, станцевать бы сейчас!
Двести тридцать тысяч на счету, вместе с тем, что ей удалось отложить! Бешеные деньги! Можно смело домой ехать. После родов оформит пособие на детей, и потихоньку со счета снимать будет. Ну и конечно как планировала, копирайтинг освоит. Все как надо складывается! Спасибо Господи! И коллектив!
— Девочки, теперь мы с вами точно продержимся, не в чем нуждаться не будете! — от переизбытка чувств, тихо шепнула вслух.
Вернулась в магазин, купила фруктовый торт, и больше нигде не задерживаясь, направилась к панельной пятиэтажке. Вроде бы даже идти стало легче! Вот что значит уверенность в завтрашнем дне. Что бы такое интересное, привести братику? Мама с Юрой его разбаловали, игрушек у него полно, но всё равно же обрадуется подарку.
Она дошла до подъезда и телефон зазвонил снова. Пристроила сумки и торт к бордюру, выудила из глубины рюкзачка телефон… Мама. Вот и мама. Лера отклонила вызов и перезвонила сама. Чтобы с мамы деньги за разговор не списывали.
— Мам, привет! Я…
Мама не дослушала. Закричала в трубку.
— Я в Приволжском, на рынке Таньки Поповой мать встретила! Она у меня спросила, когда Лере рожать? Предложила забрать у Ирки Гусевой коляску для двойни! Ты, что беременная? Двойней? Чего молчишь? Замуж я так понимаю не вышла?! Нагуляла шалава? Тварь безмозглая! Аборт сделать ума не хватило? Решила нищету плодить? Не вздумай приволочься к нам! На порог не пущу! Космы повыдираю! Крыса позорная! Гадина! Мразь! Дрянь! Из дома выпишу! Доли собственности у тебя нет! Не докажешь, что деньги присылала на квартплату! Я скажу, что долг отдавала! Все квитанции мной оплачены! Замки сменим! Чтобы глаза мои тебя не видели…
Трубка будто раскалилась — обжигала ухо. Мама выкрикивала страшные, грязные слова. Остолбеневшая Лера слушала. Как тогда на Патриарших, когда Вова ей гадости в лицо бросал. Тогда у нее не получалось встать и уйти, а теперь не получалось оторвать телефон от уха… Там, на Патриарших, она себя израненным зверьком почувствовала. Исколотым острым гвоздем.
И сейчас тем же зверьком. Только его не колют. Зверька. С него кожу сдирают. Живьем.
Машинально прикрыла рукой выпирающий живот. Малышкам нельзя оставаться
Ради них, она готова унизится. Проглотить оскорбления. Попытаться маму уговорить.
— Мам, да, у меня девочки. Две. Их отцу, они не нужны, мам, мне придется приехать, мне некуда больше… Я не собираюсь у вас на шее сидеть, у меня хватит на жизнь. — судорожно вздохнув, хрипло проговорила.
— Юрка, ты слышал? Девочки у нее! Отцу не нужны, а нам понадобились! Нашлялась и позорить заявится! Не куда ей! Шалава!
Мама еще что-то кричала, муж её, Юра тоже откуда — то издалека, что-то выкрикнул. У ушах загудело, слова неразборчивыми стали. Сердце заколотилось, грудную клетку сдавило.
Старушка соседка, возвращающаяся с рыжей таксой с прогулки, замедлила шаг, с любопытством на Леру уставилась. Такса дернулась к пакетам, ткнулась мордочкой.
— Люся нельзя! Встанут тут, не пройти не проехать! — недовольно проворчала бабулька, потянула собачку к подъездной двери.
Всем мешаю. Тоскливо скользнуло у Леры в мозгах. А из трубки, уже неслись короткие гудки. Мама сбросила вызов.
Кодовый замок на дверях пропиликал, старушка с собачкой вошли внутрь, а рядом с Лерой появилась непонятно откуда взявшаяся Таня.
Татьяна подхватила сумки, подхватила Леру под локоть. Поднявшись в квартиру, провела на кухню, усадила рядом с окошком, раскрыла форточку.
— Чаем с ромашкой сейчас напою. Лерка! Предупреждаю, если цвет лица не изменится, останется таким же бледным, я вызову скорую. — сказала, метнувшись с чайником к раковине.
— Тань. Я никогда не слышала, чтобы мама, кому-то говорила такие слова. И этот Юра её… Поддакивал. Они не могут меня не пустить, если что, полицию вызвать можно, и… Наверное пустят… Или нет… Замки от меня сменить собрались. Если бы не зима впереди, я бы в летнем доме пожила. Там две комнаты и вода проведена, правда холодная. Папа его, специально для меня строил. Он мне сам говорил. Папа…
Папы нет. И мамы получается тоже.
Лерин отец, погиб спасая незадачливого любителя зимней рыбалки. Рыболову выбраться помог, а сам… Сам в полынье оказался, и течение утянуло папу под лед. У Леры в тот день, детство закончилось. Утром была одна Лера, вечером, совершенно другая. Повзрослевшая.
— Нужно искать жилье. Может в Приволжск податься? Там на порядок дешевле, чем в Москве. — Лера удивленно отметила, что несмотря на тяжелую муть в голове, она еще что-то соображает.
Таня поставила кружку на стол, отвернулась к окну.
— Дешевле. Только там в основном комнаты на лето сдают. Сама знаешь какие. А к тебе, опека может нагрянуть, проверить условия. И от мамаши твоей, лучше держаться на расстоянии, и… Лерка, я боюсь ты не вынесешь переезда. Бледная как поганка, и дышишь через раз. Лер. Дай мне номер телефона своего Кролика. Я его припру к стенке, заставлю помочь со съемом квартиры. Не отвертится, вот увидишь. С паршивой овцы, хоть шерсти клок.
— Тань, я сегодня с ним случайно столкнулась, он от меня как от заразной шарахнулся.