Ангел для Рыбки
Шрифт:
— Помочь чем? — с готовностью предложил Глеб.
— Не надо. Садись, отдыхай, — любезно ответила я, а на самом деле подумала о том, что и чай он попросил потому, что хочет проникнуть в мой дом.
Без цели, просто так. Из вредности. Как проник в мою жизнь, как купался в моём озере, так хотел попасть и в дом — то, что пока оставалось моим личным пространством, не осквернённым присутствием Ивлева.
Он настаивать не стал, а я быстро сходила за кружкой и чайниками.
— Вот, — расставила я всё принесённое перед сидящим на скамейке парнем.
— А ты? — поинтересовался он, кивая в сторону моей пустой тарелки.
Мой ужин подходил к концу, так что да, я планировала тоже попить чай.
— Сейчас, — коротко ответила я.
Унесла тарелку и вернулась со своей кружкой и пакетами с печеньем.
Расставила всё это на столе и только потянулась к пузатому заварочному чайнику, как Ивлев опередил меня и схватил его.
Я не успела поднять на парня удивлённый взгляд, как услышала деловитый вопрос:
— Тебе сколько?
Я заметила, что из изящно изогнутого носика чайника в мою кружку вытекает тонкая струйка ароматного концентрированного чая.
То есть, Ивлев так ухаживает? Очень мило, в принципе, почему бы и нет.
— Мне не крепкий, — попросила я.
— Так? — он прекратил наливать и вопросительно глянул на меня.
Я растерялась от прямого взгляда этих глаз. Не думала, что однажды он будет сидеть вот так напротив меня и наливать мне чай.
— Так. — Ответила я, наконец, и подумала о том, что он даже не поторопил меня и не сказал чего-то типа: «Ну что зависла, Сомова?»
Это показалось мне опасным. С чего подобная перемена?
— Ты прям горячий пьёшь? — продолжил расспрашивать Глеб, налив заварку и себе, а теперь взявшись за чайник с кипятком.
Бок начищенного стального чайника блестел весёлым оранжевым цветом, отражая вечернее солнце и даря атмосферу уюта, в которую мне мешало погрузиться лишь присутствие Глеба.
А вот ему, похоже, не мешало ничего, и он действительно от души готовил мне чай… Это было бы странно, но я успела понять одну простую вещь: Ивлев всегда делает то, что хочет. И сейчас он явно хотел спокойный красивый вечер и душевный отдых. Это не значило, что он тал относиться ко мне лучше или что эти приятно проведённые минуты что-то изменят в наших взаимоотношениях. Просто Ивлеву под настроение подходило такое поведение, и ему было даже всё равно, что рядом я — та, которую он едва терпит.
— Я не пью горячее, — ответила я, как всегда после долго молчания, но парень вновь не прокомментировал мою заторможенность. — Я обычно либо разбавляю холодной водой, либо просто жду, пока остынет.
— Я тоже, — ответил Глеб, но налил мне почти до краёв, прокомментировав: — Подождём, пока остынет — спешить-то некуда. Или у тебя планы на вечер? Или на ночь?
Он глянул на меня лукаво, а я хмыкнула в ответ:
— Нет, Ивлев, я совершенно свободна до утра. Но не мечтай, что проведёшь это время со мной.
— Что, прям и помечтать даже нельзя? — спросил он удивлённо. — Нет, Сомова, в этом и есть вся прелесть мечты: могу мечтать, о ком захочу и представлять себе кого захочу и как захочу. И, главное: с этим никто ничего не сможет сделать, так что в своих мечтах вообще могу беспределить!
Он подмигнул мне, а я даже расхотела пить чай. Ведь и правда: вдруг он меня как-то там себе в мечтах представляет… Неприятно как-то… Ведь это Глеб, и фантазии его наверняка далеки от невинных.
— Надеюсь, в твоих мечтах я хоть в одежде? — решила спросить, чтобы не выдать, что ему удалось подпортить мне настроение.
— Как знать, Сомова… — философски изрёк он, отставляя чайник в сторону. — Как знать…
Тут он был прав: всё равно не узнаю. Да и вряд ли он вообще думает обо мне, но сама мысль теперь не давала мне покоя. Мысль о том, что я вообще могу жить в чьих-то мечтах… Странное осознание.
— Да не грузись ты, — рассмеялся парень. — Ты реально над любой фигнёй так запариваешься? — Я пожала плечами. Ещё не хватало признать себя занудой! — Не грузись: ты пошутила, и я пошутил. Давай просто попьём чай? Это ведь не так сложно — просто посидеть с человеком и попить чай, да?
— Для меня — да, не сложно, — согласилась я. — А для тебя?
Это был верный вопрос, потому что хоть Ивлев и сам создал иллюзию уютного вечера, он её и разрушил своими глупостями.
— И для меня не сложно, — ответил парень.
Ответил как-то с вызовом, что стало понятно, что сегодня мы будем соревноваться в том, кто из нас дольше продержится без привычной манеры общения друг с другом.
Как не вовремя! Я хотела спросить про Машку, но как теперь это сделать?
Некоторое время мы молчали, а потом Ивлев заговорил, не глядя на меня и любуясь отсветами заката, что виднелся за деревьями…
15
— Красивые здесь места. Я много где бывал, но всё равно красивей нашей области не встречал природы.
Я растерялась и не нашла, как поддержать разговор. Впрочем, это, кажется, и не было нужно. Глеб сказал это как бы и не мне, а просто так: задумчиво и душевно. А я впервые подумала о том, что даже он порой может быть задумчивым и душевным.
Это было странно, поскольку никогда прежде мне не доводилось видеть Ивлева в подобной обстановке. Расслабленный, спокойный и говорящий то, что приходит в голову. И самое важное, что в голову ему приходят красивые мысли.
Подумав, я решила, что не стоит продолжать общение в подобном ключе, а то Глеб начинал казаться симпатичным ещё и внутренне, а это могло плохо кончиться.
Может, все те девчонки, что липнут к нему, видели его таким же? И потому и влюбились?
Хотя, нет. Они влюбились, потому что он захотел этого, а меня он ненавидит и хочет раздражать меня, что у него, в общем-то, успешно получается.
Глеб взял кружку. Длинные пальцы обхватили её, а губы осторожно приблизились к краю. От чая шёл пар, и было ясно, что пить ещё рано. Но Глеб всё равно попробовал. Коснулся губами чая, обжёг их и поморщился, отстраняясь.