Ангел не хранитель
Шрифт:
–А? Что? – Я уставился на Калью, лихорадочно соображая, о чем это он говорит.
–Не что, а кто? – Гаркнул он на меня. – Перебирай маслами юнец, пока нам хвост не прищемили. – И с этими словами он пришпорил своего мерина.
–Что? Опять? – Только и смог простонать я в ответ, цепляясь обеими руками за лошадиную гриву.
Вовремя вцепился. Конь рванул вперед, так что не держись я, так точно-бы из седла вылетел, а так, слава богу, удержался. Моя задница с новой силой начала знакомиться с седлом, что меня не сильно обрадовало. Вскоре к ней возвращая былые ощущения, подключились ноги и спина. Хоть-бы опять
Мы летели сквозь лес, и мне то и дело приходилось проявлять чудеса изворотливости, уклоняясь от ветвей деревьев. Напорись я, на какой сук – точно повис-бы на нем как бабочка на иголке. Перспектива подобного экстрима совсем не возбуждает. По своему характеру я совсем не адреналиновый наркоман. В моей жизни мне подобного счастья и даром не надо.
Я родился и можно сказать возмужал во времена социалистического атеизма. С детства мне все уши прожужжали, что бога нет. Но вот в чем странность. Бога нет, но как только пятая точка паленным завоняет, мы сразу о нем вспоминаем, и проситься у него начинаем. «Спаси, мол, Господи и сохрани». Откуда только что берется? Правда, когда беды уходят мы тут же о своей слабости напрочь забываем и твердо убеждены что сами с усами. До следующего раза разумеется. В этом я, как и все остальные – такой же. Вот и сейчас – болтаясь из стороны в сторону в седле и клацая зубами, прошу только об одном, чтобы побыстрее эта пытка закончилась.
–Успели. – Сквозь молитву долетел до меня голос Кальи. – Мы дома.
–Слава тебе Господи. – Посмотрел я на небо и, обернувшись назад, крикнул во все горло. – Хрен вам всем, а не комиссарское тело. – Правда, мне никто не ответил потому, как за спиной никого не было.
Оттого что позади меня никого нет, я не сильно расстроился, а вот то, что я увидел впереди, меня слегка поднапрягло.
–Что это за хрень? Это что – шутка такая? Где крепость, в которой мы укрыться должны?
Мы вылетели из леса на поляну, в центре которой стояла какая-то невзрачная хибара, окруженная невысоким каменным забором, с хилой калиткой посередине державшейся на своих ржавых петлях на честном слове.
–Так это и есть наша крепость. – Спрыгнув с коня и заводя его вовнутрь ограды, улыбнулся мне Калья. – Не бзди молодой господин. – Добавил он, бодрым голосом помогая мне слезть с лошади. – Здесь за оградой мы в полной безопасности и нам никто не страшен.
Нет. Я все конечно понимаю. Я парень простой – как валенок сибирский и где-то иногда людям даже на слово верю. Но назвать какую-то дряхлую хибару крепостью? Тут Калья явно перемудрил. Утверждать такое – это знаете ли считать что кругом одни идиоты. То есть я – идиот. Вот с этим я в корне не согласен. Я набрал в грудь воздуха, чтобы высказать все, что думаю по этому поводу, а так же о нем самом и плевать на последствия, но тут на поляну выехали давешние знакомые по храму. Не те, которые в храме были. Тех насколько мне не изменяет память, там насмерть укокошили. Но эта троица была их точным зеркальным отражением.
–Ну, все. – Выдохнул я, понимая, что что-либо уже говорить бесполезно. – Пипец подкрался незаметно. Сливайте воду господа.
Я смотрел на эту троицу как загипнотизированный. Так, наверное, кролик на удава
–Я же тебе сказал, что дома мы в полной безопасности. Даже стражам порядка сюда хода нет. – Положил мне свою тяжелую руку на плечо Калья. – Главное нос свой за калитку не высовывай пока – чтобы им некоторое время на глаза не попадаться. А там. Вот окрепнешь слегка. Ума наберешься. Так и в путешествия отправляться можно, коль желание такое появиться.
–Ага. – Мотнул я головой, все еще находясь в некоем подобии прострации.
Мозг опять засбоил и особо не желал приходить в норму. Мало мне убийц завернутых в пеленки и рыскающих по моему следу было – так на поляну стали выезжать еще какие-то люди. Причем много людей. Они рассыпались по всей поляне и чуть ли носом не рыли землю в поисках оставленных нами следов.
–О, пожаловали гости дорогие. Эти точно так просто мимо не пройдут. – Засмеялся, Калья и, взяв мою лошадь под уздцы, повел ее в конюшню, пристроенную к хибаре. – Скоро такой концерт закатят, залюбуешься.
Вот чего он здесь смешного нашел? Нас ведь обложили со всех сторон эти волки позорные. И вообще – это что получается? Я в прошлой жизни от стражей порядка бегал, и ловили меня все кому ни лень и в новой в такое же дерьмо вляпался? Это что у меня – карма такая? Твою дугу об коромысло. Кудрить-пердить твою тещу – гыргыр-мыргыр комсомол тому, кто мне ее навешал.
–А тебе еще чего здесь надо? – Я зло уставился на подошедшего к калитке человека.
Вообще-то забавно. Между ним и мной ничего кроме забора и калитки нет. Никаких там тебе магических куполов и всякой прочей подобной мистической ерунды. А подишь ты – он меня не видит и не слышит. Стоит напротив меня – ручками в стиле а ля Алан Чумак машет, шаманит, значит. Правда в отличие от нашего советского прославленного колдуна делает это не молча, а еще бубнит чего-то.
–Ты чего едрена вошь здеся ручками гребешь. – Стал я копировать его движения. – Намахаешься сейчас и получишь прямо в глаз.
Зачем я это сделал? Да кто его знает? Детство, наверное, в одном месте заиграло. И тут что-то как саданет стоявшего напротив меня колдуна. Бедолага добрых метров пять по воздуху пролетел, прежде чем приземлиться. Люди, находившиеся на поляне, застыли в немом изумлении. Я тоже равнодушным не остался и попятился назад но, запутавшись в собственных ногах, рухнул на землю.
–Эй, охламон. – Услышал я голос за спиной. – Заканчивай развлекаться. Успеешь еще. Они здесь надолго. Подымайся и в дом иди. Ужин стынет.
Я посмотрел себе за спину и потряс головой. Вот вроде и не пил ничего спиртного, а в глазах двоиться. Возле открытой двери в хибару стоял Калья только в другой одежде и без своих колюще-режущих предметов. Он почему-то ласково так мне улыбался и все-бы ничего только в это же самое время из конюшни вышел Калья настоящий.
–Кажется – подвис малец немного. – Кивнув в мою сторону головой, сказал тот Калья, что был возле входа тому – который выходил из конюшни. – Как-бы в дом волоком тащить не пришлось?