Ангел пустыни, или Возвращение Алхимика

Дмитриев Иоанн

Казалось, все складывалось лучше чем мы того ожидали: у нас с Фатимою выросли дети, я был на вершине блаженства, дом и слава моя умножались с невиданной легкостью и быстротой.

В то время я был беспечен и слишком наивен для того, чтобы увидеть призрачность и шаткость своего положения. Так, когда мне говорили о зависти, о том, что люди называют меня колдуном, я только лишь усмехался и всегда прогонял от себя непрошенных сплетников.

Увы, но счастье кончилось слишком внезапно. Настолько внезапно, что буквально лишило меня малейшей возможности хоть как-то суметь подготовиться к обрушившимся, словно лавина, несчастьям.

Началось все с того, что

два моих сына, которых я удачно женил, сговорившись, предъявили претензии, что будто бы я недостаточно наградил их богатством. Я же стоял на своем и решительно отказал им в прибавке к наследству. Так зародилась вражда внутри нашей семьи. Как огонь она пожирала нашу былую любовь и привязанность. В результате этой вражды мои сыновья склонили на свою сторону и троих моих дочерей, которые также потребовали от меня более чем заслужили. В итоге, мы с Фатимою остались одни: униженные и оскорбленные, презираемые не только детьми, но и практически всеми, кто нас окружал.

Хуже всего было то, что не к кому было обратиться за помощью или поддержкой. Скажу даже больше; я чувствовал, что меня презирают, чувствовал зависть вокруг, чувствовал, как люди ждали моего разорения и унижения. Казалось, всех радуют наши проблемы. И действительно мне было трудно вести дела одному. Этим не преминули воспользоваться мои компаньоны, стараниями которых, дела мои со стремительной быстротой приходили в упадок, а состояние начало таять как дым.

Развязка этой грустной истории не заставила ждать: все кончилось тем, что в одну из ночей вдруг, неожиданно загорелись склады и хранилища шерсти. Так, в одну ночь, я лишился всего состояния.

Признаюсь, это был удар сокрушающей силы.

Но все же я утешал себя тем, что могу исцелять и что это умение не позволит мне окончательно разориться. И тут, к своему удивлению, я нечаянно обнаружил, что дар, полученный мной от алхимика, совершенно исчез, и люди, которые обращались ко мне в надежде на исцеление, в большинстве своем не получали желаемого. Скажу даже более: некоторые из них умирали загадочной смертью, умирали в страданиях и ужасающих муках. Увы, догадаться нетрудно, что после такого позора мое имя не только в селении, но и во всей близлежащей округе стало звучать как проклятие.

А дальше было то, о чем вам известно: сначала чума, во время которой умерла Фатима. Затем страшная засуха и несколько лет постоянных неурожаев уничтожили практически все население. Оставшиеся жители спешно бежали, будучи непреклонно уверены, что это именно я отомстил им за все: за зависть, поджог, клевету и душевные муки.

– И вот теперь я остался один, – старик произнес эту фразу со вздохом отчаяния и безнадежности.

– Да еще вот прибился ко мне сирота. Так и живем мы, а точней, выживаем вдвоем. Нас спасает от смерти и голода мое умение врачевания травами. Единственное, что осталось от тех незабвенных времен. Вот так и живу я в ожидании смерти и с мыслью о том, что кто-то очень жестоко со мной обошелся. С мыслью о том, что я был обманут. С ощущением, что будучи в двух шагах от настоящих сокровищ, я покусился на сокровище ложное, тленное и ускользающее.

Но почему так со мной поступила судьба – мне не ведомо. Я помню, как Мелхиседек намекал мне на то, что величайшая ложь думать так, будто бы жизнь нам неподвластна. Считать, что жизнью управляем не мы, а судьба. Тогда мне казалось, что он не солгал, а теперь.., – развел руками старик, – я и не знаю, как все это можно понять? Ведь я хотел лучшего. Хотел быть счастливым. Хотел быть любимым и Фатимой, и детьми. И мне даже казалось,

что все это находится в моей власти. Но.., – в воздухе зависла тяжелая пауза, – После всего пережитого, у меня создалось впечатление, что я был игрушкой в чьих-то злобных руках! Вот только кто так зло со мной пошутил, я не знаю? И наверно, уже не узнаю до смерти.. !

О, если бы я был еще молод, то непременно отправился в путь и разыскал бы алхимика. И я бы спросил у него, – почему так случилось, что в поисках счастья я нашел лишь страдания и смерть? О, если бы я был еще молод….!?

Но силы мои на исходе. И вряд ли я доживу до ближайшей весны…..

Закончив рассказ, старик присел на кровать и заплакал: в мире нет ничего более жалкого, чем плач ребенка и старика.

Некоторое время они сидели в молчании.

Столь грустная и неожиданная развязка истории и не менее неожиданная реакция старика откровенно смутили молодого Сантьяго. Ему захотелось утешить несчастного, отвлечь его, может быть даже развеселить или, в конце концов, заплатить ему сумму больше той, на которую старик мог рассчитывать. Сантьяго стал машинально рыться в карманах, нащупал там несколько золотых и со смущением положил их на стол.

Но, как оказалось, старик не заметил ни смущенья Сантьяго, ни денег, казалось, он вообще забыл о присутствии гостя. Он только плакал беззвучно, глотая рыдания, словно стыдясь своего малодушия.

Молчание становилось невыносимым и удушающим. Сантьяго стал чувствовать, как сострадание к несчастью этого маленького и жалкого человека наполняет всю его душу и требует действия. Действия, которое может прервать всю цепочку страданий как его самого, так и этого старика. В этот момент он с ясностью понял: все, что случилось и с ним, и с его собеседником, случилось не зря, что это лишь только начало чего-то совсем неизведанного, того, что может перевернуть всю его жизнь, жизнь бессмысленную, странную и в общем ненужную. Он понял, что было бы преступлением оставаться в бездействии и погибнуть как этот старик. Мысль эта буквально обожгла его тело, как обжигает тело клинок, впившийся в плоть, клинок, который своим острием смог дотронуться до самого сердца. Боль от этой мысли стала невыносимой. Ее нельзя было ничем заглушить. И, более того, эта боль только усиливалась от утомительного ожидания и бездействия. Ждать больше было нельзя, и наш герой решил действовать. Действовать незамедлительно.

Он начал с того, что подробно расспросил старика о его путешествии: о разговорах с алхимиком, об основах учения и месте, где старый Сантьяго нашел те сокровища, что принесли ему горе. В конце разговора он обещал старику разобраться во всем, обещал, насколько это возможно, исправить постигшее бедолагу несчастье. Но самое главное, он непременно решил разобраться в себе. Разобраться в причинах того, что случилось с ним в жизни. Решил, чего бы это ни стоило, постигнуть внутренний смысл, цель того, к чему вела его рука провидения.

Выйдя от старика, он нисколько не медлил. Полный решимости Сантьяго шел не оглядываясь, погружённый в раздумья так, что и не заметил, как очутился на площади…

Но здесь его внимание привлёк человек, довольно странной наружности, немолодой, одетый в восточное платье, молча сидевший возле колодца.

Когда Сантьяго приблизился, незнакомец поднялся и обратился к нему с нескрываемым чувством расположения.

– Рад приветствовать тебя, славный Сантьяго, – произнес незнакомец. Сантьяго опешил, но тут же собрался и выразив недоверие взглядом спросил: – Кто ты такой? И откуда ты знаешь меня, незнакомец?