Ангел тьмы
Шрифт:
— Что же случилось потом, Клара?
— Мама, она… — Головка Клары начала слегка дрожать, потом задрожала и левая сторона ее тельца. Обхватив себя здоровой рукой, девочка собралась с силами, чтобы продолжить. — Мама забралась в подводу. Она разбудила Мэтью и сказала мне отдать ему Томми. Я так и сделала. Потом она снова посмотрела на меня. И сказала мне, что пора отправиться к папе и к Богу. Что там место получше, и что нам надо поступать так, как хочет Бог. — В глазах девочки выступили слезы и покатились
— Куда она приставила его, Клара, — спросил мистер Пиктон. Девочка показала себе на верх груди, и тут издала наконец всего один задыхающийся всхлип. — А потом?
— Я помню, как она спустила курок, и раздался громкий грохот — но это все, — пробормотала Клара, поплотнее обвивая себя рукой. — Я больше ничего не помню. А потом я уже оказалась дома, у себя в кровати.
Мистер Пиктон снова кивнул и глубоко перевел дыхание:
— Все хорошо, Клара. Все хорошо. А сейчас мы можем поговорить о чем-нибудь другом, если хочешь.
Клара вытерла личико и вымолвила:
— Ладно.
Дав ей пару минут, мистер Пиктон спросил, уже громче:
— Клара — ты помнишь преподобного Паркера?
— Он… он служил в нашей церкви. И иногда приходил навещать маму и папу.
— А что он делал, когда приходил навещать вас?
— Он приходил на обед, — отозвалась Клара. — А иногда ходил гулять с мамой. Папа не любил гулять. Он говорил, что воздух для него плох.
— Мама когда-нибудь брала с собой тебя или мальчиков?
Клара покачала головой:
— Она говорила, что там нам не место.
Мистер Пиктон потянулся к ней и взял девочку за левую руку, с видом чрезвычайного облегчения.
— Спасибо, Клара, — произнес он. А потом добавил, не заботясь о том, что говорил достаточно громко и могли услышать все остальные. — Ты была очень смелой юной леди. — Вернувшись к столу, мистер Пиктон встал и посмотрел на судью и присяжных. — У обвинения больше нет вопросов к этому свидетелю, ваша честь. — И сел, оставив Клару перед всей силой взгляда ее матери.
Либби реагировала на показания дочери весьма похоже на то, как предсказывал доктор: сначала она испробовала беззвучные слезы и заламывания рук, потом начала вертеть головой, пытаясь обратить на себя внимание девочки. А после того, как мистер Пиктон шагнул и загородил от нее Клару, слезы и кивки прекратились, и она замерла в полной тишине; глаза же вновь обрели тот самый холодный взгляд, полный ненависти.
Но смогло ли заметить все это жюри присяжных? Или только те немногие из нас, кто знал историю Либби и мог читать по ее лицу?
Клара, без мистера Пиктона поблизости выглядевшая ужасно одинокой, снова опустила глаза и начала тихо шевелить губами. Заметив у девочки выражение, близкое к отчаянию, судья наклонился к ней из-за своего стола.
— Клара? — спросил он. — Ты можешь сейчас продолжать?
Клара, вздрогнув, подняла на него взгляд.
— Продолжать? — тихо проговорила она.
— Защита должна задать тебе свои вопросы, — объяснил судья — с единственной улыбкой, которую я вообще увидел у него за весь процесс.
— О, — отозвалась девочка, будто вспомнив забытое. — Да. Я могу продолжать, сэр.
Судья откинулся на спинку кресла и посмотрел на стол защиты:
— Все в порядке, мистер Дэрроу.
Пока мистер Пиктон опрашивал Клару, мистер Дэрроу сидел, переплетя руки перед лицом, так что было довольно сложно судить, о чем он думает и как реагирует. Когда же он встал для перекрестного допроса, вся глубокая тревога и случайно прорывавшийся гнев, что мы видели у него доселе, как будто ушли, а черты его стали открытыми и расслабленными, и Клара вполне очевидно приняла это за утешение.
— Спасибо, ваша честь, — сказал мистер Дэрроу, кротко улыбаясь, и подошел к свидетельскому месту. Но подошел он под таким углом, что девочка не могла больше смотреть на доктора: в зале суда жизнь как никогда демонстрирует принцип «око за око». — Здравствуй, Клара, — проговорил он, подойдя к ней поближе. — Понимаю, это нелегко, поэтому я постараюсь отпустить тебя отсюда как можно скорее.
В ответ Клара лишь опустила глаза.
— Клара, говоришь, следующим, что ты помнишь, стало пробуждение у вас дома, правда?
Когда девочка кивнула, мистер Дэрроу продолжил:
— Но, я не сомневаюсь, тебе показалось, что все это был дурной сон, верно?
— Нет, — ответил Клара. — Я была… ранена…
— Да, — изрек мистер Дэрроу, явственно источая сочувствие. — Ты была довольно тяжело ранена. И ты очень долго спала, ты знаешь об этом?
— Мне потом сказали… доктора.
— Долгий сон иногда может сбить человека с толку. Я знаю, что если посплю слишком долго, то подчас, когда просыпаюсь, даже не могу понять где я, или как попал сюда.
— Я понимала, где я, — тихо, но твердо произнесла Клара. — Я была дома.
— Умница девочка, — прошептал доктор, вытягивая шею в попытке посмотреть на нее, но не желая делать свой жест очевидным.
— Ну конечно же, — отвечал мистер Дэрроу. — Но понимала ли все остальное? В смысле, когда ты проснулась, ты помнила все остальное?
Словно не сумев совладать с собой, Клара вновь бросила быстрый взгляд на мать, которая переплела руки так, будто умоляла о чем-то, а глаза ее заполнились слезами. Увидев это, Клара резко отвернулась, будто ее рванули на веревке, и пробормотала: