Ангел в петле
Шрифт:
Дмитрий Павлович поднял брови:
– С какой это стати? Вы же не знаете, вдруг у меня дома жена?
Принц с сомнением покачал головой:
– Думаю, у вас дома никакой жены нет. Сейчас нет. Мне почему-то так кажется…
Савинов хотел было обидеться, но вместо того вздохнул:
– Вы правы, сейчас у меня дома никакой жены нет. Ее нет последних лет этак… несколько.
– Вот видите. На вашем месте я бы обязательно попытался поближе познакомиться с этой девицей.
Савинов поднял на разговорчивого Принца глаза:
– А почему бы вам это не сделать на вашем месте?
Его собеседник усмехнулся.
– Вот
Но Савинов отхлебнул портвейна и отрицательно покачал головой:
– Даже если она мне симпатична, это ничего не значит. Кстати, я вам не сказал. Мне скоро исполнится сорок три года. Я нищий журналист, к тому же не люблю свою профессию. У меня уже никогда не будет такой машины, как у вас. И такого дорогого костюма. И я вряд ли когда-нибудь буду пить «Дом Периньон» так, точно это – самый привычный для меня напиток. Увы. Что вам еще сказать? Когда-то я нравился женщинам, да и сейчас они обращают на меня внимание. Только эта девочка совсем не обязана идти со мной. Я думаю, у нее есть молодые приятели на машинах, которые отвезут ее поначалу в клуб, а потом – к себе.
– Это, конечно, не исключено, – слушая его, кивал головой собеседник. – Но все-таки попробовать могли бы. Мне кажется, вы ей тоже симпатичны.
В Савинове опять вспыхнуло раздражение.
– Так что там с вашим приятелем? – уклоняясь от дальнейшего разговора на женскую тему, спросил он у Принца. – С этим вашим неудачником?
– С моим знакомцем?.. Я отказался ему помочь.
– Вы отказались ему помочь?
– Ну да. Повторяю, помогать хочется тем, в ком еще теплится жизнь. А покойникам – зачем? Нужно хотеть, желать все изменить. Страдать оттого, что все случилось так, а не иначе. Более того – знать, чего ты хочешь. – Он остановил взгляд на Дмитрии Павловиче. – Вот вам бы я помог…
– Мне?!
– Да, именно вам, Дмитрий Павлович.
– И каким же это образом?
– О, этих образов бесконечное количество. Кому что нужно.
Разговор неожиданно стал забавлять Савинова. Он просто развеселил его!
– И как же вы можете помочь мне?
– Что касается всей жизни или одного сегодняшнего дня? Ночи?
Савинов, которого уже готов был разобрать недобрый смех, только недоуменно покачал головой:
– Всей жизни? Да Бог с ней, со всей-то жизнью! Пусть будет сегодняшний день. Ночь… Слабо?
– Отчего же слабо? Очень даже возможно. Только все будет зависеть от вас.
– Как это?
– Видите ли, помочь человеку можно только в том случае, если он сам хочет помочь себе. Если он готов на поступок. Совершите этот поступок, и пройдете в дамки. На всю ли жизнь или хотя бы на один день. – Он как-то сладко улыбнулся. – На одну ночь.
– Что же я должен сделать?
– Подумайте, пораскиньте мозгами. А когда решите – делайте и совершайте. Успех я вам обещаю. – Принц взглянул на часы. – Ого! Без пяти десять… Наверное, я покину вас, Дмитрий Павлович. Мне пора: дела. – Принц сполз с табурета. – Вашу руку, уважаемый.
Они обменялись рукопожатием. Ладонь у Принца была горячая, кисть сильная и цепкая, точно всю жизнь он тренировал руки, лазая по скалам.
– После портвейна за руль – не боитесь? – почти с вызовом спросил Дмитрий Павлович.
– Я ничего не боюсь! – беззаботно откликнулся тот.
Сдаваясь, Савинов покачал головой. Что ж, красиво жить не запретишь.
– Может быть, еще увидимся, – сказал на прощание Принц. – И если вы оправдаете мои надежды и свои желания, то очень скоро!
«Его надежды и мои желания, – усмехнулся про себя Савинов. – Катись, любезный. Скатертью дорога!».
Еще через минуту машина Принца завелась, тронулась с места и исчезла. Дмитрий Павлович огляделся. Многие разглядывали его, недавнего собеседника этакого франта, все еще с любопытством. Он взял свой стакан и направился к дальнему столику. Уже оттуда Савинов смотрел на пустеющий зал, на Полину. А едва прикрыл глаза, тотчас стал тонуть в мутном потоке забытья.
Когда Савинов открыл глаза, то в первое мгновение подумал, что он один в этом кафе, что его просто-напросто тут забыли. Но тотчас услышал слабый гул нескольких голосов в противоположном углу. Там еще кто-то ерепенился, балагурил. Значит, он заснул? Наверное, этот скандалист и разбудил его.
Заснул, точно старик выпивоха!
«Как быстро улетучиваются дни, – неожиданно для самого себя подумал он, – пробегают недели, месяцы, годы. – Дмитрий Павлович устало обвел взглядом забегаловку, вздохнул и сразу почувствовал во рту кислый привкус вина. – Позади – бессмысленная жизнь, впереди – прозябание, жалкая старость, смерть. Впору взять и намылить веревку. Правда, сил для этого не хватит. Так и придется тащить лямку до бесславного конца. Или крест…».
Господи, точно за него говорил кто-то! Там, внутри. В самом сердце. И тут же он вспомнил о Принце. Это были его слова – незнакомца из большого черного автомобиля. Только был он на самом деле или все это ему приснилось?
Дмитрий Павлович допил вино. А когда поставил стакан, то увидел стоявшую рядом Полину.
– Мы закрываемся, – негромко сказала она.
Не говоря ни слова, он разглядывал ее лицо – сейчас как-то совсем иначе, чем раньше. Оно было очень милым, приветливым, с рассыпанными по носу и щекам конопушками.
– Мы закрываемся, – вздохнув, повторила она.
– Я слышу, – кивнул он. – Сейчас… – И когда девушка хотела уйти, негромко окликнул ее. – Полина…
Она обернулась.
– Посиди со мной. Пожалуйста.
Полина, удивленная этим предложением, решала, как ей быть. А потом устало улыбнулась, села рядом на стул, положила перед собой руки. Все верно: девушка была прекрасна в своих вытертых добела джинсах, майке и тесном фартучке. Крепкая, изящная. Девушка была похожа на поспевший, налитой, сладкий плод, с которого только стоило снять тонкую кожицу, эту невзрачную одежонку, и впиться в него зубами. Съесть, захлебываясь соком. Нужно только дотянуться до него. Мягкий рот, уставшие зеленые глаза, растрепавшаяся челка. От Полины пахло недорогими духами, но аромат ее самой, с легким привкусом пота, – молодое вино, не иначе, – был сильнее. И тогда Дмитрий Павлович почувствовал такое острое желание, какое не приходило к нему уже много лет. Он едва удержался, чтобы не протянуть к этой женщине руку, не привлечь к себе, не схватить губами ее приоткрытый, еще юный рот.