Ангел в яблоневом саду
Шрифт:
– Хорошо, завтра утром и отправлюсь. Помнишь, я рассказывала тебе о том, что утром Ирина нашла деньги, за которыми приезжала, и даже большую сумму?
– Ну да, и что?
– А то, что мне показалось это очень странным. То Валентина ругает свою племянницу за то, что та нахально требует у нее деньги на поездку в Турцию, а то вдруг дает их ей.
– А по-моему, в этом ничего странного нет. Вспылила тетка, покричала-покричала, а потом, когда племянница отправилась спать, Валя успокоилась, пораскинула мозгами и решила, что ее племянница, в сущности, несчастная девушка… Постой, уж не хочешь ли ты сказать, что на это ее решение мог кто-то повлиять?
– Косвенный образом. Ее любовник, «жилец». Предположим, что после скандала с племянницей Валентина отправилась
– Вот и представь себе тогда. Ирина получает деньги, радуется. Не думаю, что после этого она решается убить тетку. Пусть даже чужими руками.
– Сначала тетка ей отказала, Ирина могла пойти в комнату и оттуда позвонить какому-нибудь из своих неблагополучных дружков, мол, приезжай и сделай то, о чем мы с тобой договаривались.
– Да, все могло быть и так. И мы не можем не подозревать Ирину, тем более что она, как нам известно, единственная наследница, и после смерти тети ей достается дом и все хозяйство плюс деньги, если таковые имеются в банке… Но все равно, что-то подсказывает мне, что она не имеет к убийству Вали никакого отношения. Уж слишком отчаянное убийство, что ли.
– Как это?
– Думаю, если бы это убийство было запланировано, то Валентину убили бы в каком-нибудь другом месте, и уж, конечно, преступник не допустил бы присутствия свидетелей. А тут – двойное убийство! Убиты женщины, которые скрывали мужчину! Да это точно он убил.
Я пыталась представить себе этого мужчину. Какой он? Судя по обстановке во времянке и его пристрастиям, привычкам, это не мог быть какой-нибудь закоренелый, грубый, сбежавший из тюрьмы зэк. Это привыкший к комфорту и женской заботе мужчина, чистоплотный, имеющий свои предпочтения в еде и разбирающийся в ней. Возможно, он женат (или был женат), поскольку чувствуется, что мужчина ухоженный, следящий за своей внешностью. Хотя он может быть и холостяком, заботящимся сам о себе. У меня был один знакомый, который очень много времени уделял своей внешности, любил комфорт, ходил дома в шелковом халате и на ночь надевал на руки густо намазанные кремом или оливковым маслом перчатки. Но одно качество в нем было несомненным: его любили женщины.
– Лиза, почему он прятался?
– Глаша, я тоже постоянно задаю себе этот вопрос. И ответ может быть только один…
– Он прячется от закона?
– Конечно! Я жду звонка, – сказала я, глядя на часы. – В скором времени мы, возможно, узнаем его имя. Судя по беременности женщин, он появился здесь месяца полтора-два тому назад. Вот и выясним, кто сбежал из тюрьмы или СИЗО в июне.
– А может, он просто брачный аферист?
– Брачные аферисты, как правило, меняют свое место жительства, но уж никак не прячутся так глубоко, как этот. Аферисты находят себе новую жертву, живут открыто с женщиной, обещая ей золотые горы и в это самое время обкрадывая их. Нет, думаю, он не в ладах с законом.
– Хочешь чаю?
– Хочу.
Глаша поставила кипятиться воду, заварила чай с мятой и мелиссой. В комнате запахло травами, полем. А за окном продолжала бушевать непогода.
– Что его заставило их убить? Что? То время, когда он мог бояться того, что его выдадут, прошло. Что-то связывало этих людей, эту троицу. И ведь обе женщины знали о том, что он преступник.
– Я тоже так думаю. Они были вполне адекватные, серьезные женщины, отдающие себе отчет в своих действиях. Вероятно, он придумал для них такую сказку, я хочу сказать, романтическую сказку, историю, в которой он выставлял себя жертвой. Что это его
Сережа Мирошкин, наш друг, следователь прокуратуры, с которым мы много времени работали вместе, параллельно, позвонил только в десять часов вечера. Сказал, что получил информацию о побеге.
Разговор с ним был коротким. Я даже не ожидала, что все будет так легко. В июне был только один побег, и не из городской тюрьмы, как мы предполагали, или других мест лишения свободы. Из кабинета следователя Русакова среди бела дня сбежал подследственный Сергей Гаранин, 1981 года рождения, обвинявшийся в хищении крупной суммы денег у гражданина Нечаева Германа Борисовича, 1977 года рождения. Сережа Мирошкин сказал, что отправил мне по электронной почте статью местной журналистки Татьяны Гусаровой, которая занималась освещением этого дела в прессе, к письму приложил и фотографии Сергея Гаранина, Германа Нечаева, его жены Людмилы.
Я получила письмо на свой телефон и прочла. Получалось, что Сергей Гаранин обвинялся в том, что проник на дачу своей любовницы, Людмилы Нечаевой, чтобы напасть на ее мужа, Германа Нечаева, приехавшего на свою дачу для того, чтобы взять из сейфа наличными приблизительно два миллиона рублей. Есть свидетель, друг Нечаева, Владимир Тимонин, который дал показания. Он сообщил, что Нечаев хранил часть своих наличных денег на даче и что об этом, вероятно, знала его жена, но утверждать это он не может. Никто, кроме самого Нечаева и Тимонина, не знал о том, что тот едет на дачу, но, возможно, жена подслушала его телефонный разговор с Тимониным, из которого поняла, что Нечаев поедет туда в определенный день и час, и передала эти сведения своему любовнику, который дождался там Нечаева, напал на него в тот момент, когда тот открыл сейф, и Нечаев от испуга получил инфаркт и скончался.
Из заключения судмедэкспертизы выходило, что у Нечаева было слабое сердце и что смерть действительно наступила от инфаркта. Следов насилия на теле жертвы обнаружено не было. Одежда его также оказалась в порядке, что свидетельствовало о том, что вряд ли на него было совершено нападение. На нем в день смерти был белый летний костюм и белая сорочка. Ни пятен, ни следов борьбы, ни капли крови. Вдова призналась в том, что действительно находилась в связи с Сергеем Гараниным и что они нередко встречались на даче, где ее муж практически никогда не бывал; что она не знала о планах своего мужа в отношении покупки пруда и леса, как не знала и о том, что именно там он хранил свои наличные деньги. Она знала о существовании сейфа и даже видела, как ее муж открывал его, но это было очень давно, и, уж конечно, она не рассказывала об этом своему любовнику. И Гаранин не мог знать того, что Нечаев приедет на дачу за деньгами.
Но Сергей не мог украсть деньги. Журналистка ерничает по поводу того, как легко Гаранину удалось сбежать из кабинета следователя, которого отвлек его коллега, позвавший на помощь в свой кабинет, где вскрыл себе вены один насильник…
– Жаль, что нет ни слова о самом Гаранине, какой он, чем занимался и все такое, – вздохнула Глаша.
– Это я постараюсь узнать у его любовницы Людмилы Нечаевой, – сказала я. – Но обрати внимание, моя дорогая, как же везло этому Гаранину! Сначала на его глазах Нечаев открывает сейф, умирает от сердечного приступа, и Гаранину ничего другого не остается, как воспользоваться этим обстоятельством и забрать деньги. Потом, после того как его задержали (уверена, что он и не скрывался, чтобы не навредить себе, вроде как он ни в чем не виноват!), перед ним открывается дверь кабинета следователя, словно приглашая сбежать! Поверь мне, Глаша, я бы тоже сбежала. Инстинктивно. Деньги бы не стала красть, это да, но сбежать – точно сбежала бы, тем более, если бы знала, что на меня повесят всех собак, как это у нас умеют делать…