Ангел
Шрифт:
— Все в порядке, — подтвердил я. — А сегодня вы лучше выглядите, мистер Крэмер, гораздо лучше.
— Спасибо. — Он осторожно убрал с лица улыбку и снова сел, внимательно наблюдая за мной. — Макгрегор, подумать только — Стью Макгрегор! — Он сокрушенно покрутил головой. — Просто невозможно поверить, лейтенант!
— Как и в эту вашу замечательную историю о его шестимесячном пребывании в плену у корейцев, — небрежно согласился я. — Эта надпись на пластинке, которую вы подарили ему на память о том случае, показалась мне очень забавной.
— Ах
— А история Эйнджел о том, что вы путем шантажа вынуждали Макгрегора сводничать для вас, это тоже была шутка?
— Нет, Эл, это правда! — громко сказала Эйнджел.
— Дорогая, Крэмер только что признался, что вся история о том, что он шантажировал Макгрегора, была только шуткой, — пояснил я. — Так чем же он расплачивался с Макгрегором за девушек? Леденцами?
Она возмущенно посмотрела на меня, тогда как в глубине ее глаз затаились холод и настороженность.
— Если все насчет Макгрегора не правда, то зачем вы скармливали мне всю эту чушь по дороге сюда?
— Надеялся, что это вас позабавит, — объяснил я. — Вы выглядели сегодня такой сияющей — прямо как настоящий ангел. Знаете, кого вы мне напомнили?
— Нет, — холодно отрезала она.
— Невесту в ожидании свадьбы — у них всегда такой сияющий, радостный вид.
— Я благожелательно улыбнулся им обоим. — Так когда же вы собираетесь пожениться?
— Что за чушь вы несете?! — раздраженно отреагировал Крэмер.
Я надеялся, что он встревожен больше, чем это показывает.
— Но ведь в том-то все и дело, не так ли? — вежливо спросил я. — Как однажды вы сказали мне, Митч… Вы не возражаете, если я буду вас так называть?
— Нет, конечно, — буркнул он. — Продолжайте, что вы там говорили!
— Как вы сказали, — повторил я, — Эйнджел — дерзкая искусительница, и, если вы действительно хотели добиться ее роскошного золотистого тела, вам пришлось бы заплатить за это женитьбой!
— Так вы обманом завлекли меня сюда, чтобы оскорблять?! — негодующе закричала Эйнджел.
— Не только для этого, дорогая, — успокоил я ее. — Теперь, когда Салли убралась у вас с пути, разумеется, вы поженитесь. Митч получит это роскошное тело в безраздельное владение, а также успокаивающее сознание, что его жена не станет свидетельствовать против него относительно того времени, когда они вместе подложили ту бомбу в самолет.
Крэмер в бешенстве вскочил на ноги.
— Лейтенант, вы слишком далеко зашли со своими шутками! — возмущенно заревел он. — Убирайтесь вон из моего дома!
Я закурил сигарету и задумчиво посмотрел на него:
— Неужели вы не хотите послушать дальше? Я думал, вам это будет интересно.
— Все, что мне надо, это…
— Сядь, Митч! — резко одернула его Эйнджел. — Пусть себе фантазирует — может, это нам даже понравится!
Крэмер неохотно опустился на диван, кидая на меня разъяренные взгляды.
— Сегодня утром у меня состоялся очень любопытный разговор с Макгрегором,
— продолжил я. — Он рассказал мне об очень специфической — и крайне редкой — категории летчиков-истребителей. Убийцы — вот как он их определил. Это парни, которым нравится убивать. По словам Макгрегора, чтобы принадлежать к этой категории, человек должен обладать неуемным тщеславием, невероятным эгоизмом, раздутым до мании величия. Если бы мне понадобился классический пример людей этого типа, он назвал бы Митча Крэмера.
— Ну и что? — буркнул Крэмер.
— Вы никогда не интересовались своей женой, не придавали ни малейшего значения ее чувствам и желаниям — до тех пор, пока она не начала интересоваться Филипом Ирвингом, — жестко заявил я. — Вот когда взыграли ваше крайнее самолюбие и эгоистичность! Вам было невыносимо думать, что Салли могла предпочесть такое жалкое ничтожество, как Ирвинг, такому блестящему герою, как вы. Следовательно, ее необходимо было наказать, потому что Салли была вашей женой и совершила непростительное, по вашим представлениям, преступление — отвергла вас ради другого!
— Вы больны, Эл, — злобно вставила Эйнджел. — Ваше место в сумасшедшем доме!
— Нет, дорогая, — возразил я, — болен не я и даже не вы. Это у Митча Крэмера что-то серьезное с головой. Крэмер беспокойно заерзал на диване.
— Итак, у вас появилась некая дикая теория о том, что я хотел наказать Салли, — нетерпеливо проговорил он. — Что ж, полагаю, каждый волен выдвигать свои предположения, какими бы вздорными они ни казались. Но почему бы вам не связать его с некоторыми фактами? А мы посмотрели бы, выдержит ли оно проверку.
— Отлично! — восторженно воскликнул я. — Называйте любой факт по вашему усмотрению!
— Часовой механизм бомбы был заведен на то время, когда в небе должен был находиться я, — сказал он. — Если бы вы не подвернулись нам в нужный момент, это я сидел бы в самолете и погиб вместо Рэда Хофнера!
— Если только вы уже не знали о подложенной бомбе, — спокойно возразил я.
— Тогда вы смогли бы от нее избавиться — вышвырнуть ее за борт, чтобы она взорвалась в воздухе и никого не повредила. А спустившись на землю, сказали бы, что услышали тикание и обнаружили бомбу буквально за несколько секунд до запланированного взрыва.
— Ладно, — злорадно усмехнулся он. — Значит, вы думаете, я настолько глуп, чтобы держать в самолете бомбу, до того как взлечу?
— Конечно. Вы ведь ничем не рисковали, если бы кто-нибудь, например ваш механик, обнаружил ее в самолете до того, как она будет использована. Если бы это произошло и он нашел бы бомбу, уже заведенную на определенное время, это произвело точно такое же впечатление, как и сам взрыв. Все увидели бы, что часовое устройство установлено на то время, когда должны были полететь вы, значит, вас и пытались убить. Он медленно покачал головой: