Ангел
Шрифт:
Девушка покинула храм бесследно, как будто и впрямь была миражом, привидением, а Март стоял ещё некоторое время, отчего-то боясь шелохнуться…
Он совершенно не помнил, как покинул храм… Что ж, память, порой, выкидывает и не такие штуки. Однако – взамен – капризная Мнемозина подготовила для Марта свой особый дар, приоткрыв шкатулку воспоминаний.
Драгоценная шкатулка открылась неожиданно. Ключом же к замку стал образ поразившей Марта девушки-ангела. Представляя её волосы в золотистом свете солнца, Март понял, что уже видел её где-то… когда-то… И тогда мать девяти муз благосклонно преподнесла своему протеже царский подарок…
Он – маленький мальчик. Март понимает это по размерам травы и деревьев, по людям, которым он приходится едва ли намного выше колена. Он играет в песке: раскапывает камушки, разглядывает их на свет и радуется, если какой-то из них замерцает радужной искрой. Такой, особенный, камушек Март откладывает в отдельную кучку.
Март очень сосредоточен, занимаясь этим важным делом. Но кто помешал ему, заслонив свет? Март поднимает голову – и вдруг замирает, увидев девочку примерно того же возраста, что и он сам.
Она стоит против солнца, и её хрупкая фигурка от этого кажется ещё тоньше. Марта поражают волосы незнакомки: солнечный свет наполняет вьющиеся локоны золотистым сиянием. Март протягивает маленькому ангелу свой самый красивый камушек… Но девочка не обращает внимания на подарок. Кажется, она даже не замечает и самого Марта. Она склоняет головку, будто прислушивается к чему-то, и убегает, оставив Марта в полной растерянности.
Он был готов заплакать тогда, но, очарованный золотоволосым чудом, что ещё стояло перед его глазами, не способен был на иные чувства, кроме трепетного немого восхищения…
В ночь после этого царского подарка Мнемозины, спустя несколько лет забвения, перед Мартом опять распустился светящийся цветок, и Март удерживал видение сколько мог, пока не заснул.
3
Несколько дней Март никак не мог прийти в себя. Ему не давало покоя абсолютное, до мельчайших черт, сходство изображённого на стене храма ангела с таинственной незнакомкой. Эмоции вскоре улеглись, уступив место рассудку, однако Март даже теперь был убеждён, что подобное совпадение слишком невероятно, чтобы быть случайным, как не могут родиться два совершенно одинаковых ребёнка у разных родителей. У Марта даже появилась теория на этот счёт. В росписях храма чувствовалась рука неординарного мастера, а раз так, рассудил он, не составит большого труда, покопавшись в библиотеках, найти и другие работы живописца. А узнав имя мастера, возможно, удастся разузнать и имена тех, кто служил ему моделями. Наверняка таинственная девушка – потомок кого-то из позировавших художнику.
Март взялся за дело всерьёз. Он забирался в самые глухие и пыльные уголки библиотек, он перелопатил альбомы и справочники по живописи, религиозному искусству и архитектуре, он провёл изыскания в области истории строительства и существования обнаруженного им храма… Март ещё никогда не прикладывал столько усилий и никогда не был так упорен и целеустремлён. Его рвение походило на одержимость. Он чувствовал, что не сможет успокоиться, пока не разрешит загадку.
Отдавал ли Март себе отчёт, что насколько рьяно он старался доказать свою теорию, настолько пылко желал и опровергнуть её? Март не имел склонности каждое необычное явление объяснять вмешательством высших сил, однако в глубине души продолжал доверять первому впечатлению, которое сразу утвердило мистическое происхождение как фрески, так и девушки. Рациональный ум Марта и его чувства ни в какую не желали уступать друг другу, разрывая внутренний мир юноши в схватке двух противоположных сил.
В какой-то момент Март поймал себя на мысли, что такое самозабвенное погружение в деятельность не совсем характерно для него. Он осознал, что причиной тому – необычное чувство, – вернее, целый спектр чувств, который он испытывал к девушке-ангелу. Этот спектр, загадочный сам по себе, не позволял Марту успокоиться и оставить изыскания.
Март попытался определить, что влечёт его к незнакомке. Может, это любовь? Он улавливал некоторое сходство – ему было с чем сравнивать, – однако это его странное чувство не походило в полной мере на обычную любовь.
…Март очнулся из-за абсолютной тишины. Он оторвал взгляд от упорно пытавшихся убежать и смешаться в неразборчивую кучу печатных строк и поднял голову: судя по одинокому отражению его настольной лампы в тёмном окне университетской библиотеки, был уже поздний вечер. Март совсем потерял счёт времени… да и вообще как будто оставил материальное тело, отрешившись от всех сопутствующих тому чувств, будучи озадаченным вопросом о природе своего интереса, а теперь, вернувшись в реальность, но всё ещё пребывая в некотором физическом оцепенении, даже не сразу понял, что его окликают:
– Молодой человек! Эй, молодой человек!
Март встрепенулся и растерянно уставился на библиотекаря, невысокого пожилого мужчину в невзрачном костюме цвета комнатной пыли.
– Мне весьма жаль отрывать вас от серьёзной умственной работы, – на лице мужчины и правда было написано неподдельное сожаление, – однако время пользования библиотекой на сегодня истекло, – и он со вздохом развёл руками.
– А-а… Да-да, конечно… Пожалуй, я приду ещё завтра… – заторопился Март, сгребая в стопку книги. – Но… если всё-таки возможно, нельзя ли сейчас подобрать что-нибудь о… – он неожиданно запнулся и щёки его порозовели, – о любви.
– Вас интересуют любовные романы? – удивился библиотекарь. – Вообще-то, за такого рода беллетристикой вам лучше…
– Нет-нет, вы не так поняли… – поспешил оправдаться Март, отчаянно краснея. – Меня интересует… как же сказать… Природа любви! Да! Что это такое и как она… это… – Март поводил в воздухе руками в попытке выразить упрямо сопротивлявшуюся потугам сформулировать её мысль.
– Ого! – удивился библиотекарь. – Как же вас, однако… Природа любви? Ну… Надо сказать, это весьма необычный интерес для человека такого возраста. Ваши ровесники интересуются скорее непосредственно самой любовью…
– Да, это само собой… – совсем залился краской Март. – Но мне очень надо. Я должен выяснить…
– Ну, раз должны… – библиотекарь снова развёл руками. – И всё же, время позднее, не лучше ли вам будет выспаться и прийти завтра – пораньше, со свежей головой…
Тут он поймал разочарованный взгляд Марта и, вздохнув, продолжил:
– Но если вам действительно срочно, то, пожалуй, я сам в меру сил могу попытаться прояснить интересующий вас вопрос.
Библиотекарь уселся за стол напротив Марта, снял очки и потёр переносицу.