Ангел

Роман от начала и до конца является вымыслом. Имена, характеры персонажей и события, описанные в книге, – плоды авторского воображения. Любые совпадения с портретами реальных людей, живых или умерших, с происшествиями, случившимися в действительности, как и с изображенными в тексте местами, существующими на самом деле, следует считать абсолютно случайными.

Снег толстым слоем укрыл подъездную дорожку, как и почти весь городок. Он неутомимо валил с самого утра, хотя прогноз погоды в новостях накануне обещал всего лишь легкие осадки. Мартина выглянула на улицу. Все вокруг спряталось под глубоким девственно-чистым покрывалом, ставшим эдакой идиллической снежной тюрьмой. Рождественская

елка соседа валялась у баков с мусором. Мусорщик отказывался увозить ее на свалку уже несколько недель подряд, но упрямый старикан Маррей продолжал оставлять ее там в знак протеста. Даже отбросы стали выглядеть симпатичнее, когда их присыпал снег.

Она прикинула, сколько еще проспит младенец. Он ведь проснется голодным, а у нее закончилась детская питательная смесь. Муж прочно застрял на работе, ей же никак нельзя остаться без еды к моменту пробуждения Джейми. О походе по магазинам не приходилось и мечтать. Без сомнений, большая часть их сегодня даже не открылась.

Мартина подбросила в камин еще одно полено. Пусть в доме и так тепло, ей нравилось ощущение безопасности, излучаемое ярким пламенем дров в очаге. Именно этот огонь составлял ей компанию, когда она была одна, а ребенок спал. Она уже сбилась со счета и не могла припомнить, сколько раз за последнее время мужу приходилось задерживаться на работе. С тех пор как у них появился малыш, Мартина приобрела почти твердую уверенность: супруг завел роман на стороне. Впрочем, она всегда знала, что поначалу играла роль «призовой» жены, чей внешний блеск основательно померк за последний год или чуть больше. Беременность запустила процесс деградации, а послеродовая депрессия довершила дело. Мартина даже представить себе не могла, насколько будет трудно, как одиноко. Она сняла трубку с красного бакелитового городского телефона, полученного в подарок на Рождество, и набрала номер соседей.

Чарли и Софи поселились через дом от них три года назад, и за это время семьи сдружились. Мартина и Софи забеременели одновременно и вместе прошли через этот сложный период.

На звонок ответил Чарли.

– Привет, Чарли.

– Мартина? У вас все в порядке? – Он говорил шепотом.

– Прости. Я вас не вовремя потревожила?

– Нет. Просто Софи подхватила грипп. Она спит, не хочу ее будить.

– О! А я звоню всего лишь узнать, нет ли у вас в запасе детской питательной смеси, которую можно одолжить. У меня закончилась, и, когда малыш проснется, нечем будет его покормить.

– Да, у нас найдется лишняя баночка… Я принесу тебе… Подожди у телефона.

Его голос слегка дрогнул.

– Что-то не так?

– Думаю, придется взять с собой нашего парнишку. Софи сейчас не в состоянии им заниматься.

– А сам-то ты ел? – спросила Мартина. – Предлагаю обмен. Еда для взрослых на детское питание.

– Звучит прекрасно. Ты уверена?

– Здесь только мы с младенцем. Ты окажешь мне огромную услугу, и это меньшее, что я могу сделать в ответ.

– Хорошо. Дай мне полчаса, чтобы приготовить суп для Софи и покормить сыночка, а потом я приду.

– Тогда до скорого.

Мартина налила в воду пену и наблюдала, как она пузырится. Зачем она принимает ванну? Ее приятно взволновала перспектива, что гость придет один, но она ощущала из-за этого чувство вины. Возможно, она впервые подумала о Чарли как о мужчине. Обычно он всего лишь муж Софи, сосед, однако мысль о встрече наедине неожиданно заставила воспринять его иначе. Теперь он становился для нее просто Чарли.

Она накрутила волосы на бигуди; голова вымыта только вчера, восстановить прическу труда не составит. Да, она прихорашивается для мужчины, который ей не муж. Но вина за это целиком лежит на супруге, заставившем жену чувствовать себя уродиной и во время беременности, и после рождения ребенка. Она знала, что вовсе не страшная, а потому радовалась возможности легкого флирта, способного укрепить ее уверенность в себе, побудить прикладывать усилия для возвращения прежней красоты. Мартина попрыскалась туалетной водой «Опиум» и остановила выбор на зеленом платье из шифона. Красное выглядело,

пожалуй, чересчур смело, а это придавало ее карим глазам смягченный оттенок темного шоколада. Она осмотрела себя в зеркале и потянулась за помадой своего цвета. В журнале «Космополитен» она вычитала, что следует накладывать губную помаду в тон сосков, если нужно привлечь кого-то. Можно подумать, этот кто-то сумеет разглядеть, какого они цвета. Удивительно, что читательницы подтверждали эффективность метода.

В дверь позвонили, и Мартина пошла открывать, чувствуя учащенное сердцебиение. Снаружи по-прежнему было светло; солнце уже закатилось, но снег отражал сияние уличных фонарей. Мартина с удовлетворением заметила в глазах Чарли блеск, означавший признание ее эффектной женщиной. Давненько ей не доводилось ловить на себе подобные взгляды, и, конечно, меньше всего она ожидала их от собственного мужа. Сосед подал ей баночку с детским питанием. Мгновение она растерянно смотрела на эту жестянку, словно успела забыть, зачем пригласила Чарли. Затем с улыбкой развернулась и пошла в дом, оставив дверь открытой и не задавая вопросов. Поставила баночку у раковины в кухне и обернулась, заметив, что гость стоит и намного ближе, чем она ожидала. От нее не укрылось, как он тщательно старается удерживать взгляд на ее лице, не позволяя ему спускаться ниже.

– Выпьешь немного вина?

– Пожалуй. Звучит заманчиво. Можно куда-нибудь пристроить малыша? Он снова задремал.

– Разумеется. Уложи его в колыбель к Джейми.

Чарли поднялся на второй этаж, а Мартина оправила платье и расстегнула еще одну пуговицу. Она извлекла из духовки жареную курицу, приготовленную на вечер, поставила блюдо на стол, приготовила приборы на двоих и вынула из холодильника бутылку белого вина.

Чарли вернулся и сел за стол, немного нервно огладив руками брюки. Мартина положила на его тарелку салат и куриную ножку, пока он наливал им обоим вина. Она слегка откашлялась, чтобы прочистить горло. Происходящее напоминало свидание, которое вроде бы не входило в ее намерения. Или все-таки входило?

Она старалась думать о Софи, прикованной к постели, и о муже, которого задержал на работе глубокий снег. Маленькие городки, расположенные вокруг мегаполисов, не пользовались особым вниманием властей: никто не посыпал дороги солью, делая их пригодными для езды.

Они поели, беседуя о пустяках, пока младенцы спали. Мартина откупорила вторую бутылку вина, осознавая, что уже немного пьяна. В желудке ощущалось приятное тепло, какое она обычно чувствовала, только выпив достаточно много. Но она уже давно не позволяла себе расслабляться, и ей даже в голову не приходило, до какой степени напряжена она в последнее время. Беседа с другим мужчиной позволила ей понять, насколько скверно складывались ее разговоры с мужем. Он неизменно заставлял ее чувствовать себя глупой или затыкал ей рот, не давая вымолвить ни слова.

Его одержимость сыночком поглотила жизни обоих, единственным смыслом существования Мартины стало обеспечение младенца всем необходимым. Она, конечно, не могла злиться на Джейми, но ненавидела перемену, привнесенную им в поведение мужа, которого окружающий мир отныне интересовал только из-за влияния, какое тот оказывал на его ребенка. Складывалось впечатление, будто он впервые в жизни полюбил, и сила этого чувства доводила его до легкого умопомешательства. Она гадала, что же тогда он испытывал к ней. Не были ли его прошлые признания порождением похоти или просто того факта, что она пользовалась успехом у мужчин.

Нет, надо стряхнуть эти мысли и попросить гостя уйти. Время приближалось к восьми вечера, и странным образом встреча превратилась в нечто серьезное и даже опасное. Когда допили вторую бутылку, Мартина поймала на себе взгляд Чарли. За последние полчаса он успел рассмотреть ее колени, грудь, глаза, а сейчас вглядывался в губы. Чарли медленно наклонился, чтобы поцеловать ее. Она тоже потянулась к нему, и они соприкоснулись как раз посередине стола. Преодолев черту, они уже не могли остановиться и неуклюжим движением обнялись, почти врезавшись друг в друга; поднялись, возясь с пуговицами и молниями, приближая окончательный телесный контакт.