Ангел
Шрифт:
Размышляя о жизненных трудностях, выпавших на долю Рози в последние годы, Гэвин с трудом подавил вздох. Это слишком много для одного человека. Он не раз говорил ей об этом, но она никогда не прислушивалась к его словам, приводя убедительные доводы, и так неизбежно заканчивались все разговоры на эту тему.
В дальнем уголке его сознания таилась не дававшая покоя мысль, что он должен разделить с ней тяжесть проблем, просто обязан это сделать из любви к ней. Но она этого не допускала, не принимая ни его помощь, пи деньги. За последние годы его фильмы принесли ему немалый доход, но
Из-за ее вечных отказов его преследовало чувство глубокой и постоянной неудовлетворенности. И где-то в глубине терзало душу раздражение этими несносными людьми, которых она настойчиво называет своей семьей. «Бездельники, все до одного!» – подумал он, мгновенно охваченный яростью.
Рози была слишком хороша для них, это совершенно очевидно.
Розалинда Мадиган была самым лучшим, самым достойным человеком из всех, кого он когда-либо знал. Добрая, великодушная, снисходительная к чужим слабостям, она была абсолютно лишена каких-либо дурных черт. Никогда не сказала ни о ком плохого слова и всегда старалась помочь тем, кому меньше, чем ей, повезло в жизни.
В этом-то и состоит главная проблема, внезапно подумал Гэвин. Она слишком добра, чтобы быть доброй к себе самой. Но она была такой и в юности, всегда замечала только лучшее в людях и не ждала от них ничего другого. Она уже вряд ли изменится. Разве может леопард изменить свои пятна?
Про себя Гэвин называл Рози «истинно американской девушкой». Прекрасной американской розой на длинном стебле. Она действительно была прекрасна. И кроме того, умна, честна, доброжелательна, открыта и жизнерадостна. Ему особенно нравились в Рози ее интеллект, благодаря которому с ней можно было говорить о чем угодно, и ее энтузиазм, этот бесценный дар природы. В ней совершенно не было пресыщенности. Будучи достаточно искушенной во многих вопросах, часто бывая на публике и много путешествуя, она отнюдь не испытывала утомления от жизни. Гэвин считал это чрезвычайно редким достоинством для человека их среды, живущего в сверкающем, завораживающем, но одновременно сволочном мире жестокой конкуренции, в мире шоу-бизнеса.
Неожиданно осознав, что он слишком долго и пристально рассматривает Рози, Гэвин перевел взгляд на Нелл Джеффри.
Рози была среднего роста, что-то около метра шестидесяти пяти, но рядом с Нелл она выглядела намного выше и крупнее, настолько изящной и миниатюрной была ее подруга. Своей бело-розовой, свойственной англичанкам кожей и светло-золотистыми волосами она напоминала Гэвину маленькую фарфоровую куклу. Но он отлично знал, что за этой хрупкой внешностью скрывается огромная сила воли, необычайно проницательный ум и невероятное упорство, иногда граничащее с упрямством.
«Да, вот такая наша Крошка Нелл»,– заключил он, задумчиво рассматривая ее поверх бокала.
За четырнадцать лет их знакомства, со дня ее переезда из Лондона в Нью-Йорк, Нелл сделала сногсшибательную карьеру, став одним из самых удачливых и авторитетных специалистов по рекламе. Среди ее клиентов был не только популярнейший Джонни Фортьюн – «бельканто-менестрель», как она его называла, но и Рози, и он сам со всеми своими фильмами. Нелл также руководила рекламными кампаниями одной из крупнейших голливудских студий, была рекламным агентом нескольких ведущих кинозвезд, сценаристов, режиссеров, постановщиков и пригоршни модных писателей.
Поработав в Нью-Йорке в нескольких престижных рекламных фирмах и с блеском освоив профессию, Нелл в возрасте двадцати семи лет основала свою собственную компанию. После четырех лет процветания она уже имела большой штат и отделения в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе и Лондоне.
Хотя в бизнесе Нелл достигла полного успеха, ее личная жизнь была такой же несостоявшейся и безрадостной, как и у Рози. Как бы ему хотелось, чтобы каждая из них наконец нашла свое счастье с каким-нибудь славным парнем.
Гэвин сделал большой глоток, искренне изумляясь своим собственным мыслям. Удивительно, что он мог думать о таких вещах.
Что касается Нелл, Гэвин знал, что причиной всему был Мики. Он был убежден, что Нелл так и не оправилась от своего первого неудачного романа с Мики в ранней молодости. И когда он два года назад исчез, она просто отключилась, по крайней мере от всего, что касалось, мужчин.
А вот с Рози дела обстояли совсем по-другому. Проблемы ее личной жизни были намного серьезнее, чем у Нелл или у него самого. Но сейчас ему не хотелось размышлять над этим.
Будучи сама по натуре человеком очень сложным, Рози к тому же сталкивалась с бесчисленными сложностями выбранного образа жизни. Это его утверждение, как и мысль о сложности ее натуры, она последовательно отвергала. Но он-то в этом был совершенно убежден.
Нелл прервала его размышления:
– О чем загрустил, друг мой? Конечно, невесело, когда заканчиваешь фильм. Но в данных обстоятельствах, я полагала, ты воспримешь это с облегчением. Я хочу сказать, что как продюсер ты должен думать: «Слава богу, фильм в коробке, не надо больше бояться очередной катастрофы!» Разве нет? – Она вопросительно подняла брови.
Гэвин кивнул, соглашаясь.
– Я действительно чувствую облегчение, Нелл. Поверь мне, это так. И я не печалюсь, по крайней мере о картине. Если честно, я думал о вас с Рози. Как было бы здорово, если бы вы встретили хороших парней, устроили бы свою жизнь...
– Черт побери! Выкинь это из головы! – бросив колючий взгляд, резко оборвала его Нелл.– Я вполне счастлива тем, что у меня есть! Премного благодарна!
– И я тоже, Гэвин,– присоединилась Рози,– так что не действуй нам на нервы.
– Ну хорошо, хорошо,– сказал он, отступая.– Я просто играл роль старшего брата, и незачем так кипятиться.
Усмехнувшись, Нелл добавила:
– Мы знаем, Гэвин, что ты говоришь из лучших побуждений, поскольку к нам хорошо относишься. Но мы сами в состоянии позаботиться о себе, мы ведь уже взрослые. Давайте-ка перехватим еще по бокалу и присоединимся ко всей компании.– Театрально подмигнув и состроив таинственную гримасу, она продолжила: – Кто знает, кого мы еще встретим в этой обезумевшей толпе, а?