Ангелина – принцесса сказок
Шрифт:
Ангелине понравилась только одна гостья – госпожа Элпис.
– Сказительница и хранительница всемирной библиотеки сказок! – пояснил ей на ухо Герман при виде женщины среднего возраста в шляпке мухомора и в длинном алом платье в белый горошек.
На сцену вышел Живовлас:
– Дорогие гости, после концерта выслушайте мою торжественную речь! Время не терпит! Или мир сказок выживет или нет! Вы помните, что я создал школу магии, чтобы зло стало просвещённым и не распространялось бы со стремительной, угрожающей быстротой!
– Помним, помним! – загудела толпа.
– И вот теперь зло хочет сделать всё, чтобы закрыть мою школу.
– Не дадим, – дружно отозвались гости.
– И единственный шанс победить зло – это найти реку крови, чтобы принцесса Ангелина познала её вкус и стала самой могущественной волшебницей на свете. Тогда она сможет стать на нашу сторону и одолеть зло!
– Одолеть зло! – ревели чудовища.
– И наступит тихое, спокойное существование всей ранее страждущей твари! – выкрикивал маг.
– Наступит, – вторили ему все.
– Познаем же силу света!
– Познаем! – радовались странные существа.
– Познаем! – как зачарованная, повторила за ними Ангелина.
«Я обязательно найду озеро тоскующих пеликанов. Я хочу победить зло», – твёрдо решила девочка.
– Но в стране зреет заговор! Зло его готовит!
– Заговор! – в страхе выдохнула толпа.
– Где заговорщики? – грозно закричал весёлый Змей Горыныч и дохнул нечаянно на хозяев бала, но вместо огня подула вьюга.
– Сколько раз тебе говорить: береги горло, – пожурила наставительно госпожа Элпис. – Опять мороженого объелся!
– Виноват, – сконфуженно прохрипел Змей Горыныч.
– Да и не твоя это война – не твоя сказка! – учила сказительница, пока Живовлас и Герман согревались после «горынычева» дыхания «морозной свежести». Только Ангелине всё было ни по чём: девушка привыкла к любым сибирским морозам. Этот инцидент её позабавил, даже невольно подумалось: а если бы их сибирская 50 – градусная зима пришла бы во Францию, Англию, Германию, Италию…, то, наверное, вся Европа стала бы одной большой Россией! И они, европейцы, нас считают отсталыми! Что бы они делали в своих картонных домиках в Сибири? А русские ничего – живут. Неплохой военный план – и совсем без магии!
– Что ещё хочет мой народ? – зычно спросил Живовлас.
– Хлеба и зрелищ! Хлеба и зрелищ! Хлеба и зрелищ! – заскандировали гости.
– Введите сюда Морену! – громогласно выкрикнул Живовлас.
– Морену! Морену! Морену! – радовалась толпа.
И ученики ввели огромную моль на толстых титановых цепях. Морена ощерила пасть. Ей под лапы стали кидать небольшие комочки шерсти. Вдруг комочки зашевелились. Ангелина вздрогнула: она думала, что чудовище кормят неживой материей.
– Это ленивцы – любимое лакомство Морены, – спокойно пояснил Герман.
А моль ловила маленькие существа и с наслаждением их пережёвывала. Ленивцы жалобно пищали, пытались убежать от монстра, но их судьба уже была предрешена.
Ангелине впервые в школе магии стало по-настоящему противно, и она вышла на свежий воздух.
Бал был окончен!
6.
Все были на балу, когда ученица школы магии Лиза Елисеева пришла на поющие луга, она была снова в своём обычном сереньком платьице. Она пришла сюда изучать биомагию. На природе это у неё получалось намного лучше. Цветы прекрасно пели, и Лиза с удовольствием им подпевала. Только здесь она не чувствовала себя изгоем школы магии, безродным существом, здесь радовалась её душа. Вдруг её внимание привлекла летящая вдали белая фигурка. «Наверное, опоздавший на бал гость», – подумала Лиза.
Никтошка слез с Дипи и почтительно раскланялся перед незнакомкой.
– Меня зовут Никтошкой – 367, – представился он.
– Лиза Елисеева, – девочка грациозно присела в реверансе.
Никтошке очень понравились манеры девочки.
– Я друг принцессы Ангелины, – отрекомендовался он.
Лиза вся просияла от счастья:
– Ангелина – и моя лучшая подруга! Она – самая добрая на свете!
– Я знаю, госпожа Лиза…
– Но Вы уже опоздали на бал! – сочувственно сказала девочка.
– Я на него и не собирался. А почему не пошли Вы?
– Я не люблю смотреть, как Морена ест ленивцев. Мне всегда было жалко этих несчастных, беззащитных существ! – тихо сказала она. – Только об этом никто не должен знать, а то меня ещё больше засмеют в школе.
– Как – и Вы, являетесь чужой для всех? – с удивлением воскликнул Никтошка.
Лиза пожала худенькими плечиками:
– Выходит, что так!
– А я думал, что в мире светлой магии нет неприязни! – зашептал заговорщически бесёнок.
– Есть – и ещё какая! – вздохнула собеседница.
– Скажите, а обо мне Ангелина не вспоминала?
– Нет, она ничего не помнит: её поят дурной травой! – прошептала Лиза.
Никтошка навострил свои поросячьи ушки и весь превратился во внимание:
– А лекарство от этого есть?
– Есть. Единственное противоядие – это вырастить плачущие лилии из слёз скорбящей матери.
– А где же найти эту мать?
Лиза испугалась, что проговорилась незнакомцу, она потупилась вниз и замолчала, машинально перебирая различные соцветия рукой. Никтошка жалостливо всхлипнул:
– Если не пробудить Лину вовремя, то весь мир погибнет!
Девочка испуганно огляделась по сторонам. Вокруг никого не было. Она знала, что там, у замка, разъезжаются по своим норам гости, там – шум. Здесь же стояла поющая тишина. И Лиза рассказала Никтошке всё, что знала:
– Эти лилии цветут на рассвете, и тот, кто услышит их пение, пробудится от сна сознания. Где-то на территории замка живёт призрак – Душа помешанной от горя рыдающей матери, которая вечно тоскует о погибшем сыне. Надо найти потаённое жилище несчастной сумасшедшей!