Шрифт:
========== Незримые помощники. Защищенная ангелом Лесов Надежды. ==========
2.03. 2002. День.
«Ну почему все так? Почему?— думала Юля, отчаянно рыдая в подушку,— неужели я заслужила это? И этот кошмар будет длиться и длиться…».
Не в силах больше думать о том, как несправедливо и жестоко обернулась жизнь для нее сейчас, Юля двумя руками сжала подушку, отдавая ей всю свою боль и горечь – в виде слез. Вскоре подушка совсем промокла, но заметила это девочка, только когда слезы кончились, и незамедлительно положила подушку на батарею – сушиться.
«Пора уроки делать – я ведь так могу целый вечер реветь, а домашнее задание за меня никто не сделает».
Раз подумала, нужно делать – Юля, дойдя до ванной комнаты,
Поначалу Юля радовалась тому, что переехала – пока не начались проблемы во дворе. На следующий день после переезда Юля, возвращаясь домой из магазина, столкнулась в подъезде с пятью парнями 14-15 лет – старше ее на 1-2 года. Мерзко рассмеявшись от замечания одного из них о том рванье, в которое Юля нарядилась, они мигом обступили ее, насмехаясь над ее одеждой – порядком поношенной. Глумились, спрашивая, не заблудилась ли она, часом, и не подсказать ли ей, где тут мусорка…. От неожиданности Юля застыла на месте, не найдя, что ответить, в какой-то миг один из подростков выхватил из ее рук булку хлеба. Девочка рванулась вперед, но хлеб уже был в руках другого подростка. Она попыталась вновь отобрать хлеб, но тщетно – подростки были быстрее, и успевали перебросить кому-то другому хлеб. Отчаявшись получить хлеб обратно, Юля попыталась выйти из кольца, но дорогу ей перегородил один из банды, грубо толкнув в грудь. Девочка упала, больно ударившись головой об пол, и, поднявшись, выкрикнула в отчаянии:
— Что вы ко мне прицепились? Я ведь ничего вам не сделала!
— Твоя одежда вызывает отвращение у нас,— сплюнул один из парней презрительно,— если ты носишь такое рванье, то должна жить на свалке, а не в нашем доме.
Эти слова вселили ужас в душу Юли – она поняла, что попала в крупную переделку. Подростки еще плотнее обступили ее, каждый старался пнуть побольнее…. Один из них плюнул девочке в лицо, затем плевки последовали и от остальных…. От отчаяния и унижения Юля заплакала, мечась в кругу, пытаясь найти выход, которого не было. Наконец ее пропустили, и девочка как могла быстро побежала к лестницам, минуя пролеты, почти не слыша угроз банды. Они отстали на четвертом этаже, но Юля едва заметила это – она все бежала и бежала, пока не очутилась на 9 этаже, у дверей своей квартиры.
Родителей дома не было, и Юля решила, что расскажет им обо всем вечером. Но не смогла – отец пришел только поздно вечером, пьяный, и Юля, слыша рыдания матери, знала, что не сможет сделать матери еще хуже своими словами…
Назавтра она так ничего и не рассказала – вчерашнее повторилось, отец, отчаявшись найти работу, вновь запил, умудрившись потратить на это все деньги, которых итак было немного. Мама Юли пыталась его образумить, но он уже отчаялся, и под вечер каждый день приходил пьяный, тратя все больше и больше денег на выпивку. В ход пошли деньги, что мама Юли прятала в квартире, поэтому ей приходилось с каждым днем работать все больше и больше – чтобы хотя бы оплатить квартиру. Тем временем, наступили зимние каникулы, Юле больше не надо было ходить в школу, что ее радовало – так она не подвергалась угрозе нападения банды. Но Нового года для нее в этом году не было – денег, прибереженных мамой, едва хватило на скудный ужин. Через неделю после Нового года Юля уже мечтала хорошо поесть – порции с каждым днем становились все меньше, лишь разжигая аппетит. И хотя мама Юли отдавала девочке половину своей порции, отчего сильно исхудала, ей едва хватало этого.
Подошли к концу каникулы, и Юле вновь пришлось ходить в школу. В классе, к счастью, над ней никто открыто не смеялся – ребята просто делали вид, что ее нет, общались друг с другом, не обращая на девочку внимания. Но Юля была даже рада этому – лучше уж такое отношение, чем оскорбления, издевательства и побои. Именно это она продолжала получать от банды, приходя из школы каждый день – и вновь плакала от унижения, едва оказывалась дома. Она старалась заходить в подъезд вместе с взрослыми – если получалось, подростки лишь провожали ее злобными взглядами, не в силах навредить. Но это случалось редко, и тогда банда приветствовала Юлю плевками и пинками, проклятиями и издевательствами, которые порождали горькие слезы. Юля так и не рассказала родителям о том, как ей плохо – отцу говорить не было смысла, маму же девочка жалела, видя, насколько она устает, и не хотела добавлять ей забот и горя.
Юля осознала, что вновь думает о наболевшем, лишь когда услышала, как хлопнула входная дверь – пришла мама с работы. Девочка с радостью видела, как на столе появилось непривычно много еды – мама рассказала, что устроилась поваром в столовую и ей разрешают забирать остатки еды. Теперь они голодать не будут…
Эта светлая мысль утешила Юлю, и девочка с легким сердцем смогла приступить к выполнению домашнего задания…
3.03. День.
Она спала, но сон ее был в высшей степени невероятен – хоть и горек вначале. Она вновь рыдала в бессилии, отчаянно желая, чтобы хоть один раз ее кто-нибудь защитил, чтобы рядом был кто-то, кто поможет ей…. Хоть и знала, что эта мечта неисполнима. Но убедилась в обратном, услышав тихие слова:
— Не все так плохо, как ты думаешь, Юля. Я смогу тебе помочь. Только попроси…
Юля рывком подняла голову и зажмурилась от бившего в глаза яркого свечения. Что же это?
Ответ на этот вопрос Юля искала уже наяву – и досадовала, что проснулась. Неужели ее мольбы были услышаны? Или же сон этот – порождение ее отчаянной надежды? У нее ведь нет друзей. Но вряд ли сейчас она друга видела – больше это было похоже на появление высшего существа…
Об этом Юля думала целый день, схлопотав на уроках несколько двоек. Но сильно это девочку не расстроило, и она вновь возвращалась к своим думам…
Очнулась она только в подъезде – ее вновь, как обычно, окружила банда.
— Заблудилась, что ли?— усмехнулся один, бросая недокуренную сигарету в сторону Юли,— так свалка там, туда и иди.
Не ограничившись словами, он пнул Юлю, словно пытался доступно объяснить, в какую даль ей следует идти. Другой, вырвав у нее из рук портфель, усмехнулся:
— Посмотрим, что ты там насобирала.
И начал шариться в нем.
Она, было, кинулась вперед, но двое из банды перегородили ей дорогу, загнали в угол, пиная ее и плюя в лицо. Глотая слезы, Юля могла только смотреть, как банда рвала ее тетради, жгла их. Когда дело дошло до дневника, она начала вырываться, как безумная, но подростки были сильнее. Наконец ее отпустили, пихнули в руки портфель с лежащими там обрывками тетрадей и дневника…. Юля метнулась к лестницам, намереваясь убежать домой, но дорогу ей перегородил один из банды, пихнув назад. Удары и пинки так и сыпались на Юлю, она же лишь закрывала лицо портфелем, рыдая в отчаянии. Наконец, удары прекратились, и, отведя портфель в сторону, девочка с ужасом увидела, что один из банды наставил на нее нож.
— Еще раз попадешься нам на глаза – пожалеешь,— прошипел он.
Юля в ужасе помотала головой, и едва услышала, как приехал лифт. Туда ее и втолкнули пинками парни из банды, отправив на ее этаж. Оставшись в одиночестве, девочка обессилено опустилась на пол, рыдая от отчаяния и унижения. Господи, когда же это, наконец, прекратится? Почему именно она должна быть на этом месте? Неужели ее никогда не оставят в покое?
Она едва заметила, как лифт остановился на ее этаже – и тут же поспешила зайти в квартиру. Бросилась на кровать, вновь думая о том, чем же она заслужила такую горькую долю и как ей можно справиться с бандой. Одна она ничего не сделает, если же позовет кого-то, эти подонки ее точно убьют, мстя за болтливость…