Ангелы Миллениума. Игрушка наудачу
Шрифт:
— Богатенький Буратино прибыл, — фыркнул Валентин, отворачиваясь от двери.
Золотую молодежь — отрыжку лихих девяностых — юноша на дух не переносил. Ему уже приходилось сталкиваться с пустыми, душевно убогими, но жутко самодовольными юнцами, проматывающими финансы своих предков — как правило, бывших уголовных авторитетов, а ныне уважаемых банкиров, предпринимателей и депутатов. Такие обычно не стеснялись в глаза сказать любому собеседнику: «Если у тебя нет миллиона баксов на карманные расходы, — то пошел…»
Парень подошел к прилавку и начал изучать товар. Тот даже не был в целях безопасности прикрыт бронестеклом! Оружие, особенно старинное, было тайной страстью Валентина. Хищно изогнутые клинки кинжалов и мечей его завораживали. «Наверное, мои предки и впрямь были воины», — подумал юноша. Руки сами собой потянулись к арбалету, рядом с которым лежали короткие стрелы или, как их еще называют, арбалетные болты.
— Я бы не советовал вам касаться этого оружия, — раздался за его спиной звонкий, мелодичный голос.
Валентин рывком развернулся. Прямо напротив него стоял представитель золотой молодежи, глядя насмешливыми глазами на юношу.
— Э, родной, ты что, не видел надпись? Закрыто! — начал наезжать Валентин.
— Ну, разумеется. Там, кстати, до сих пор закрыто. Замки все целы. Где Тор?
— Я не знаю никаких торов. Если вам Абрама Гедеоновича, то он велел передать, что занят, и просил подождать за дверью, — вспомнил инструкции гнома Валентин.
— Малыш, — усмехнулся нагловатый юнец, — ты думаешь, этот амулет скроет твои мысли от меня?
— Какой я тебе малыш, сопляк! — возмутился Валентин.
Предубеждение к золотой молодежи сыграло с бывшим спецназовцем злую шутку. Ну, нет бы включить мозги! Ведь и про Тора, и про амулет представитель золотой молодежи сказал!
Попытка выдворить наглеца обратно на улицу сквозь запертую бронированную дверь закончилась плачевно. Валентин мгновенно оказался на полу с заломанной за спину рукой. К горлу был приставлен кинжал. Правда, около горла противника тоже трепыхалось острие, только не кинжала, а наконечника арбалетного болта. Валентин пыхтел, пытаясь свободной рукой, через спину, воткнуть его в шею противника.
— А реакция у тебя ничего, — похвалил юнец, — только запомни, сынок, такими штучками нас, эльфов, не возьмешь.
— А какими возьмешь? — полюбопытствовал Валентин, прекратив брыкаться.
— Обязательно расскажу на досуге, как только… как это у вас говорится? А! Как только рак на горе свистнет. Согласен?
— Идет. За базар отвечаешь?
— Отвечаю, — рассмеялся юнец. — Так я могу уже отпускать? Дергаться не будешь?
— Не буду.
Эльф выпустил руку Валентина из железного захвата. Юноша поднялся, положил обратно на прилавок арбалетный болт.
— Только давай договоримся. Не называй меня сынком! Сам небось недавно от памперсов избавился.
— Внешне я, возможно, выгляжу моложе вас. Кстати… на сколько я выгляжу? — кокетливо спросил эльф.
— Пацаном ты выглядишь, — сердито буркнул Валентин.
— Ну, это не страшно. Через пару сотен лет достигну половой зрелости — и стану таким же нервным, как ты.
— А сколько тебе сейчас?
— Триста пятьдесят два скоро стукнет.
Юноша осмотрел худощавого эльфа с ног до головы.
— Сними с себя личину.
— Зачем?
— Хочу посмотреть, какая у тебя мышца. Как-то ты очень легко меня заломал.
— А зачем мне личина? Что ты видишь, то и видишь. Мы, эльфы, скажем так, очень жилистые. Единственное, что изменится, это моя одежда. Не стоит. Боюсь, маскировочный костюм, который в данный момент на мне, будет привлекать излишнее внимание аборигенов. Так где все-таки Тор? Хотя не отвечай. Твой амулет не помеха. — Эльф внимательно посмотрел Валентину в глаза: — Ясно, я поспел вовремя. Оперуполномоченный от ангелов Миллениума уже здесь. Это очень кстати, майор нам пригодится. Да и вы, молодой человек, лишним не будете. Интересно, борода не потерял хватки? Надо проверить.
Эльф извлек из кармана надушенный платочек и поднес его к статуэтке крылатой Ники на полке. Где-то в глубине лавки еле слышно зазвенела сигнализация, тут же с грохотом открылась дверь служебного хода, и оттуда со свистом вылетело сразу три кинжала. Эльф небрежным движением руки выудил их из воздуха. Валентин круглыми глазами смотрел на смертоносные лезвия, которые торчали между пальцами странного посетителя.
— Можно было и ловчее, — усмехнулся эльф, глядя на ввалившегося в лавку Абрама Гедеоновича с боевой секирой в руке, — но учитывая твой преклонный возраст, сойдет.
— Тьфу! — энергично сплюнул старик, опуская секиру. — Одни вампигьи вытяжки сюда тащат, дгугие эльфийскую дугь, котогая в этом измегении под запгетом. Все, буквально все хотят лишить лицензии стагого евгея. Да что за день сегодня такой?
— Моя дурь не на продажу, — успокоил старика эльф, — это для личного пользования, но по старой памяти…
— Не надо! — отшатнулся старик.
— Как хочешь, борода. А вы не хотите нюхнуть? — протянул эльф платочек Валентину. Глаза его смеялись.
— Нет уж, — открестился юноша, — по мне лучше водки стакан, чем коки миллиграмм. Сам нюхай.
— Где я тебя видел? — судя по нахмуренному лбу Гедеоныча, он мучительно копался в памяти.
— Тор! Неужто старческий склероз нагрянул? Прошло-то всего ничего! Какие-то жалкие триста лет! Забыл битву при Черной Скале?
— Да вас там много ушастых было.
— Фи, как грубо. Не ушастых, а благородных!
— Это для троллей вы благородные, а для меня вы все — ушастые! — прорычал Гедеоныч, забыв от волнения даже картавить.