Ангелы полуночи

Бейшир Норма

– Ваша честь, – обратился он к судье, – у миссис Холлистер не было никакой необходимости искать в браке выгоды. Она не нуждалась в наследстве, которое мог получить ее муж. Эшли Гордон-Холлистер добилась успеха своими собственными силами. Она – известная художница, чьи работы получили признание у нас и за рубежом, в некоторых европейских странах. И, должен подчеркнуть, успех пришел к ней еще до того, как она вышла замуж за Брендона Холлистера…

Вилкокс приложил все силы, пытаясь найти несоответствия в показаниях свидетелей

Холлистеров и доказать, что они лгут. Все эти люди, однако, упорно стояли на своем, слово в слово повторяя то, что говорили раньше.

– Их и в самом деле отлично натаскали, – посетовал Вилкокс. – Ни одной ошибки, ни одной зацепки, которые позволили бы вывести их на чистую воду.

– Дела для нас складываются не слишком хорошо, да? – спросила Эшли, когда в конце второго дня они покидали зал суда.

– Ну… – нерешительно начал было он.

– Не обманывай меня, Гарри, – настаивала она. – Я должна знать. Скажи все как есть: что, по твоему мнению, будет дальше?

– Думаю, им удалось создать о тебе плохое впечатление, – вынужден был признать Вилкокс. – Но пока судья не объявит решение, трудно судить точно, насколько силен нанесенный нам удар.

Эшли слушала его, не в силах ни осознать, ни принять тот факт, что Роберта в самом деле могут отобрать у нее и случится то, чего Брендон никогда не хотел.

«Я не могу допустить, чтобы это произошло», – упрямо думала она.

Судья удивительно быстро принял решение.

– Это дурной знак? – допытывалась Эшли у Вилкокса, когда они поднимались по лестнице, ведущей в здание суда.

– Перестань каркать раньше времени, – одернул ее адвокат. – Ничего плохого пока не произошло.

– А мне кажется, уже произошло, – мрачно сказала она.

Когда они вошли в зал суда, Холлистеры уже были там. Бредли Холлистер не смотрел на Эшли, зато его жена одарила свою бывшую невестку самодовольной улыбкой. «Что угодно отдала бы, лишь бы стереть эту улыбку с ее лица, – дрожа от ярости, подумала Эшли. – Если уж на то пошло, что угодно отдала бы, лишь бы этого лица вовсе не существовало». Однако она сдержалась и не произнесла ни слова. Села рядом с Вилкоксом и замерла.

Наконец вошел судья, все встали. И, как только присутствующие опустились на свои места, судья заговорил:

– Я рассмотрел проблему учреждения опеки над несовершеннолетним ребенком по имени Роберт Брендон Холлистер. Вопрос оказался непростым…

Больше Эшли не слышала ни слова. То, как судья смотрел на нее, тон его голоса – все свидетельствовало о том, что она проиграла. Внезапно голос этот отдалился, словно судья стоял в конце длинного туннеля, и зал начал бешено вращаться вокруг нее. Эшли вцепилась в руку Вилкокса – ей показалось, что она падает. Перед внутренним взором возникла отчетливая картина: Вилкокс в аэропорту сообщает ей о смерти Брендона.

Судья говорил что-то о соблюдении интересов Роберта.

– …оба

доказали, что хотят и способны создать для ребенка атмосферу прочной семьи, в которой мальчик сейчас нуждается как никогда…

«О Господи, нет, – по-прежнему чувствуя головокружение, подумала Эшли. – Это невозможно… нет…»

– Миссис Холлистер, согласно решению суда, вы должны передать ребенка мистеру и миссис Бредли Холлистер не позднее полудня пятницы, пятнадцатого февраля, – закончил свою речь судья.

«Ему тоже хорошо заплатили», – подумала Эшли, обезумев от горя. Прежде чем Вилкокс успел остановить ее, она вскочила и гневно закричала, обращаясь к судье:

– Вы не имеете права допустить такую несправедливость! Неужели вам не ясно, что они творят? Или Бредли Холлистер и вас купил?

– Миссис Холлистер! – возмутился судья. – Предупреждаю, подобные выходки могут иметь для вас весьма тяжелые последствия!

– Эшли! – Вилкокс потянул ее за руку, пытаясь усадить на место.

В ярости оттолкнув его, она снова повернулась к судье.

– Что вы можете мне сделать? – звенящим от негодования голосом спросила она. – Что вы можете мне сделать хуже того, что уже сделали?

С этими словами Эшли выбежала из зала, не обращая внимания на призыв судьи вернуться.

Выйдя спустя некоторое время, Гарри Вилкокс обнаружил, что она стоит, прислонившись к стене зала суда и сотрясаясь от неудержимой дрожи.

– Не знаю даже, что и сказать, – заговорил он огорченно, пытаясь хоть как-то успокоить Эшли.

– Это не твоя вина, Гарри, – дрожащим голосом ответила она. – Ты сделал все, что можно, учитывая сложившиеся обстоятельства. Откуда тебе было знать, что здесь все подкуплены Холлистерами, кроме нас с тобой?

В этот момент двери распахнулись, появились Холлистеры и направились к ним.

– Я приеду за Робертом в пятницу, ровно в полдень, – холодно изрекла Клаудиа, обращаясь к Эшли. – Позаботьтесь о том, чтобы к этому времени он был готов. Прямо оттуда мы полетим в Нью-Йорк, я не желаю опаздывать в аэропорт.

– Ведьма проклятая… – начала было Эшли, сжав кулаки. Вилкокс схватил ее за руку, опасаясь, что она может ударить свою противницу.

– Поняли наконец, что у вас не было ни малейшего шанса выиграть? – Клаудиа не упустила случая уколоть Эшли, желая извлечь все возможное удовольствие из одержанной победы.

– Я с вами еще не закончила, – с угрозой ответила Эшли.

– Вы, может, и нет. Зато я очень надеюсь, что после нашего отъезда в Нью-Йорк мы никогда больше не увидимся, – отрезала Клаудиа, тем самым ясно давая понять, что ни о каких посещениях Роберта не может быть и речи.

– Нет, я не закончила. Отнюдь нет, – повторила Эшли. – И вы еще горько пожалеете о том, что затеяли все это.

Она резко повернулась и покинула здание суда, провожаемая недоверчивыми взглядами Холлистеров.