Ангелы тоже люди
Шрифт:
– Ты все еще любишь ее?
Отец опустил голову и вздохнул.
– Люблю, наверное...
– Тогда... прости ее...
– А ты сможешь простить?
– Пока не знаю. Возможно, смогу со временем. Ради тебя... И ради себя тоже... Ее... А его –
вряд ли. Скорее всего никогда. Слишком сильно я любила его, и как жестоко он отомстил
мне за эту любовь. Идело не в измене. Ты знаешь, он мне такие слова сказал... Я поняла
вдруг, что он никогда, слышишь, папа,
Я вдруг осознала, что мы с ним остались друг другу совершенно чужими людьми. Знаешь,
я ездила в одно место, к друзьям... Я там много думала... А, может, я тоже его не любила?
Вернее, любила, но не его, а выдуманного принца, мечту? Знаешь, как в песне: «Я его
слепила из того, что было, а потом, что было, то и полюбила». Думаю, время поможет мне
разобраться с этим окончательно... Но пока я поживу здесь... Съезди, пожалуйста, на мою
квартиру, забери вещи.
– Хорошо. Завтра же. Конечно, если тебе так проще, поживи пока здесь. Хотя, слишком ты
добрая. Я бы с удовольствием выкинул бы этого подлеца из твоей квартиры вместе со
всеми пожитками. Скатертью дорога! Он мне, кстати, особо никогда и не нравился... Но
все же расскажи, куда же ты так надолго пропала, где была, у каких друзей? Я их знаю?
– Пап, это слишком долгая история. Одно могу сказать – они помогли мне понять, что на
свете бывают разные судьбы, и каждый человек должен нести то, что ему дано. Как
говорится, Бог дает только то, что по силам. Не бывает только черной полосы, когда-
нибудь наступает и светлая. И еще они не дали мне разочароваться в хороших людях и
настоящей дружбе. Я поняла, что она существует, несмотря на все мои разочарования.
Теперь я чувствую себя спокойно, уверенно, и даже мудро и точно знаю, что все выдержу.
И буду радоваться каждому дню своей жизни.
– Ну как она? – вбежав в приемный покой, спросила запыхавшаяся Танюшка у Станислава
Васильевича, нервно стучавшего ногой по до блеска выдраенному полу родильного дома.
– Пока ничего не говорят кроме того, что роды трудные.
Она села рядом, взяла его руку, и, заглянув в глаза, спросила:
– Как ты думаешь, она когда – нибудь сможет меня простить?
– Думаю, уже простила. Разве ты плохо знаешь свою подругу? Она очень добрая, даже
слишком...
– Вся в тебя?
– О, нет, я не такой добрый, - засмеялся Станислав Васильевич. – Хотя...
– Хотя – что? – с надеждой спросила Танюшка.
Из-за двери показалась медсестра.
– Ну что там, - Станислав Васильевич.
«Папаша, ждите. Пока ничего сказать не могу», - и белый халат растворился в глубине
коридора.
– Интересно, в каком смысле, папаша? Ну, конечно, я - папаша. Но, по-моему, она приняла
меня за молодого, будущего папашу.
– Ну конечно, ты еще ого-го. Да и кто сказал, что ты не можешь оказаться здесь в этой
роли?
– На что ты намекаешь?
– Пока ни на что, но, вобщем-то я была бы не против... Если бы ты, наконец, простил
меня... Сколько можно уже ходить за тобой, доказывать, как сильно я люблю тебя. Если
бы это было бы не так, я давно бы уже устала просить прощения. И ведь ты меня тоже
любишь, я знаю.
– Знаешь что, мне сейчас не до этих разговоров. Может, в эту минуту у меня внук
рождается или внучка. Я очень волнуюсь, врачи говорят, что-то там идет не так... Кстати, а
этот засранец Данил даже не пришел узнать...
– Нет его сейчас здесь. Он в экспедицию уехал в Среднюю Азию, на какие-то там
раскопки. Пытался Веронике позвонить, несколько раз, но она с ним даже говорить не
стала. А он гордый слишком, собрался и уехал.
– Дело не в гордости, просто не любит. Не может мужчина бросить любимую женщину в
такой ситуации. Даже если она его отвергает, ведь сам же напакостил! Смелость надо
иметь, чтобы за свои поступки отвечать! А он трус, сбежал. Верочка, конечно, когда-
нибудь его простит, но вряд ли поверит и пустит назад.
– А ты?
– Что я?
– Простишь меня когда-нибудь?
– Я же сказал, не хочу сейчас об этом...
– Ну хорошо, а потом поговорим?
– Потом поговорим.
– Обещаешь?
– Обещаю.
– Я тебя люблю.
– Я тебя то... Тьфу ты, Тань, ты кого хочешь заморочишь!
– Вот видишь, видишь, я же знала, любимый мой, родной!
– Все, сиди тихо. А не то нас выгонят отсюда.
– Ты не беспокойся так. Все хорошо будет, вот увидишь. Особенно теперь!
– Будем ждать...
– Будем...
Счастливо улыбаясь, Танюша положила голову Станиславу Васильевичу на плечо.
Вероника летела в черном тоннеле, было холодно и страшно. Вдруг впереди показалось
яркое, сияющее пятно, которое росло, росло, и, наконец, взорвалось ослепительно белым
светом, и она увидела себя, стоящей посреди ярко-зеленого поля. Странно, но на небе не
было солнца, свет приходил как будто бы ниоткуда. Вокруг не было ни деревьев, ни
строений, только безбрежное поле с травой, как будто выращенной специально – сочной,
ровной, - кое-где виднелись яркие маленькие разноцветные цветочки, как на подбор