Англия, моя Англия. Зло, следующее за сборной

Бримсон Дуги

Бонусом для полиции, помимо двадцати девяти арестов, стала видеосъемка: происходящее было снято камерами скрытого видеонаблюдения. Через несколько дней СМИ пестрели фотографиями участников беспредела. Тем временем полиция запустила операцию «Жатва». Желая доказать необходимость камер скрытого видеонаблюдения и разместить их как можно больше перед Евро-96, она продолжала публиковать фотографии в местной прессе. Под колпаком оказались «Гремлины», моб «Ньюкасла». Об этой операции говорили не иначе как о самом значительном выступлении против хулиганов. Затем последовали ночные рейды по нескольким лондонским адресам. Основанием для них стали материалы съемок камерами скрытого видеонаблюдения, задействованными во время

матча между «Арсеналом» и «шпорами», когда дело закончилось шестью арестами.

ФА, конечно, была довольна. Полиция демонстрировала свою силу, обещая, что перевернет каждый камень, который окажется на ее пути. Но два момента она все-таки упустила. Во-первых, полицейская операция получила широкое освещение в СМИ. К моменту вышибания дверей во время ночных рейдов съемочные бригады были уже на месте. Но почему-то полиция произвела сравнительно мало арестов. Зато много говорилось об оружии, изъятом во время обысков. Только зачем тогда были конфискованы книги и видеокассеты? Ведь их можно было легко найти в местной библиотеке. Что же касается обнаруженных билетов, то это просто смешно. Что странного в том, что у футбольного фаната есть билет на матч? Вторая проблема заключалась в том, что ФА годами отрицала свое отношение к насилию вне стадиона. Но она сразу же высказалась в поддержку полиции во время инцидента в Ньюкасле и после него.

Однако полиция все-таки добилась некоторых успехов. Во время обысков в Уолсолле, например, было изъято пятьдесят баллонов со слезоточивым газом.

Таким образом, закон и власть все-таки предприняли кое-какие меры, чтобы минимизировать проблемы, возникшие в связи с проведением Евро-96. Благодаря закулисной деятельности Министерства внутренних дел впервые удалось наладить взаимодействие со всеми европейскими странами, что гарантировало обмен разведданными. Это был большой шаг вперед. Но потом выяснилось, что Германия, Швейцария и Голландия не смогут прислать сведения о своих гражданах из-за закона о защите информации. Тем не менее полиция других европейских стран пообещала отправить своих сотрудников вместе с фанатами и сделать все возможное, чтобы английские органы правопорядка смогли воспользоваться их помощью. Правительство, в свою очередь, ясно дало понять, что любого правонарушителя вне зависимости от национальности ждет показательный судебный процесс в Англии. В принципе все средства были хороши, но надеяться по-прежнему приходилось только на чутье офицеров, несущих службу непосредственно на стадионах.

Национальная служба криминальной разведки сообщила, что в ее распоряжении имеется база данных с именами 6000 известных хулиганов, включая 400 лидеров. Благодаря новому прибору, фотофону, полицейские могли передавать фотографии зачинщиков и подозреваемых в любую точку страны, а также в координационный центр в Скотленд-Ярде и получать в ответ все необходимые сведения, включая перечень предыдущих правонарушений, отпечатки пальцев и даже информацию о связях с известными бандами. Так называемый «железный кулак в бархатной перчатке» был готов продемонстрировать свою знаменитую мертвую хватку.

Полиция также провела масштабную операцию по сбору сведений. Ее сотрудники внедрились в пабы, клубы, бильярдные и т. п., чтобы получить информацию об известных зачинщиках беспорядков и людях, которые с ними контактировали. В результате полиция знала, кто, где, с кем и, главное, что планировал. На чемпионате офицеры, действовавшие под прикрытием, следили непосредственно за зачинщиками беспорядков. Использовалась простая и очень эффективная тактика: пару обычных копов ставили рядом с хулиганами, чтобы последние поняли — за ними будут следить. Быстро стало ясно, что сведения о готовящихся выступлениях необходимо использовать по максимуму. В некоторых случаях полиция останавливала целые автобусы и задерживала пассажиров, отпуская

их только тогда, когда была уверена, что фанаты не доберутся до места назначения вовремя. К подобной тактике прибегали в различных городах, включая Барнсли, Дарлингтон и Норфолк.

Во время чемпионата полиция использовала фотографов, одетых как военные летчики, которых защищали до шести полицейских. Фотограф указывал на человека на улице, его задерживали, обыскивали и фотографировали. Главной целью было отследить примелькавшиеся лица и проверить места, где их видели. Но эти действия себя не оправдали, так как вызвали сильное недовольство среди болельщиков. У Дуги здесь свой интерес: его останавливали и обыскивали почти всякий раз, когда он отправлялся на стадион. Причем его раздражало не только поведение офицеров, но и то, что хваленая полицейская разведка не дала никаких результатов.

В городе

В день матча со сборной Голландии мы гуляли по Вест-Энду, впитывая в себя праздничную атмосферу и радуясь лучшему выступлению Англии за долгие годы.

К десяти часам вечера служители закона меня уже один раз обыскали и сфотографировали, но я к подобному обращению привык настолько, что ничего, кроме раздражения, это у меня не вызывало. Где-то через час мы решили последний раз пройтись по Вест-Энду, перед тем как сесть на метро и отправиться домой. Кругом было полно народу. Вдруг из-за угла вынырнула какая-тo “компания с фотографом в центре и двинулась в нашу сторону. Увидев их, мы разделились, позволив пройти прямо сквозь нас. Но секунд через тридцать раздался крик: «Парень в зеленой кепке!» Я сразу понял, что речь шла обо мне.

Не оборачиваясь, я ускорил шаг, но длинная рука закона сцапала меня. Я оказался в окружении пяти или шести полицейских, которые собирались меня обыскать. Мои карманы были вывернуты наизнанку, причем не мной. Проверяя бумажник, коп обнаружил мою визитную карточку. «Ага, автограф преступника!» — воскликнул он с радостью. Когда я обратил его внимание на то, что вряд ли преступник стал бы указывать свое имя, телефон и адрес, он повел себя как настоящая задница, хотя и до этого был не слишком любезен.

Затем меня поставили лицом к лицу с моим старым знакомым для очередной «фотосессии». При нормальных обстоятельствах я бы особо не беспокоился, потому что, как я уже сказал, меня частенько останавливали и отводили в сторону, но этот отряд обыскал меня посреди улицы, и люди за столиками ресторанов с интересом наблюдали за происходящим. Я потерял терпение: «Черт возьми, сколько еще моих снимков вам требуется, ублюдки?» Меня предупредили, что если я еще раз оскорблю офицеров, то буду арестован. Тогда я спросил фотографа, зачем он хочет снять меня по новой. Но мне опять велели следить за языком. Затем они начали задавать свои обычные вопросы: «Что вы делаете в Лондоне?», «Откуда мы вас знаем?» и т. п. На них я давал свои обычные ответы. Затем мне настоятельно рекомендовали покинуть Лондон — во избежание неприятностей.

Поскольку они ничего не нашли, но унизить унизили, я вынул блокнот и попросил старшего офицера продиктовать номер его жетона. «Зачем он вам?» — спросил он в ответ. Когда я сказал ему, что пишу книгу, которая посвящена поведению полиции во время чемпионата, его отношение ко мне резко изменилось. Возможно, он думал, что я просто над ним издеваюсь, но при этом не хотел рисковать. Не потому ли он использовал обращение «сэр» по отношению к задержанному? В итоге меня отпустили, пожелав «приятного вечера». Но к тому моменту настроение уже было окончательно испорчено. В конце концов, я писал книги о футбольном насилии, которые пользовались популярностью, на обложке печатали мою фотографию, я появлялся в телевизионных программах, посвященных этой теме. И полиция, со своей так называемой разведкой, должна была знать, кто я и чем занимаюсь.