Англия. История страны
Шрифт:
Глава 7. Порядок и беспорядок,1714–1837 годы
На политическом небосклоне Англии XVIII столетия выделяются пять ярких звезд. Это, прежде всего, король Георг II (1727–1760 гг.), затем его внук Георг III (1760–1811 гг.). Отдельно следует назвать политических деятелей — премьер-министров Роберта Уолпола (1720–1742 гг.) и двоих Питтов, отца и сына. Поскольку они тезки, то их называют Уильям Питт Старший (1757–1766 гг.) и Уильям Питт Младший (1784–1806 гг.). Вообще же, в эту эпоху произошли столь глубокие изменения в промышленности, торговле и религии, что они навсегда изменили лицо Англии.
Анна произвела на свет многочисленное потомство, но, к несчастью, никто из ее детей не выжил. Приходилось искать наследников трона на стороне. Строго говоря, самые сильные права были у Якова Стюарта, сына Якова II: для своих сторонников он был Яковом III, противники называли его просто — «претендент». Увы, английская корона была для него заказана, поскольку Яков исповедовал католичество. Как мы уже упоминали, «Акт о престолонаследии» 1701 года установил, что после Анны на трон взойдет внучка Якова I, жена курфюрста Ганноверского София, протестантка по вероисповеданию. Однако София умерла в том же 1714 году, что и Анна. Поэтому королем Англии стал сын Софии, 54-летний Георг. Остается только поздравить его с таким достижением, ведь пятьдесят восемь человек обнаруживали более близкое родство с усопшей королевой Анной, чем новоявленный король. Однако парламент использовал все возможности, чтобы посадить на трон удобного претендента, в обход остальных наследников.
Георг I, 1714–1727 годы
В 1714 году король Георг покинул родной Ганновер и прибыл в Англию. В тот день стоял густой туман. Позже — когда выяснилось, что новый король больше печется о любимом Ганновере, чем о бедной Англии, — это припомнили и сочли дурным предзнаменованием. И вправду, Георг I был чужаком на острове, он совершенно не разбирался в английской конституции и почти не говорил по-английски. Еще до приезда нового короля англичане узнали некоторые неблаговидные подробности из его биографии. Оказывается, Георг заточил в темницу свою супругу за роман с неким шведским полковником. Наказание было весьма строгим, ей даже запрещалось встречаться с собственными детьми. Это, однако, не мешало самому Георгу иметь любовницу, которую он привез в Англию. Сия дама имела столь скудную комплекцию, что в народе ее тотчас окрестили Жердью. Вторая женщина, имевшая сильное влияние на Георга, — его сводная сестра, напротив, была чрезвычайно тучной, за что и получила кличку Слониха. Естественно, что две столь колоритные личности, вкупе с парочкой турецких слуг, послужили источником многочисленных анекдотов о короле, которые передавались из уст в уста. Немало этому способствовало и необычное увлечение Георга: он любил вырезать из бумаги замысловатые узоры. Противники короля-чужестранца не преминули использовать все эти нелицеприятные подробности в собственных целях. Двадцатого октября, в день коронации короля Георга, вспыхнули восстания в Бирмингеме, Бристоле, Норидже и Рединге. Позже к восставшим присоединились якобиты из Оксфорда, который традиционно являлся центром сторонников Якова Стюарта.
А сам Яков в это время отсиживался при французском дворе, выжидая удобного момента для вторжения в Англию. На 1715 год запланировали три восстания, которые должны были подготовить почву для возвращения Старшего Претендента. Английское правительство, всерьез напуганное обстановкой на юге страны, провело серию арестов среди якобитов, разместило военные гарнизоны в стратегически важных городах (например, в том же Оксфорде). Этих мер оказалось достаточно, чтобы отвести угрозу беспорядков. Но пока с якобитами боролись на юге, они неожиданно укрепились в Шотландии и на севере Англии. Шестого сентября 1715 года в городе Бремере граф Мар объявил Якова королем Яковом III (сам претендент в это время по-прежнему находился во Франции). Мара поддержали еще восемнадцать шотландских лордов, вместе собравшие пятитысячную армию. Вначале судьба им благоволила: якобиты захватили Перт и двинулись на юг, в сторону Ланкашира. Десятого ноября они заняли Престон, правда, ненадолго, так как уже через четыре дня подоспели английские войска и вынудили их сдаться. Днем раньше в Шотландии произошло сражение при Шерифмуре, в котором ни англичанам, ни якобитам не удалось добиться решительной победы. В результате боевой дух мятежников угас, и они потихоньку разбрелись по домам.
В декабре 1715 года Яков Стюарт наконец сам прибыл в Шотландию. Энтузиазм, с которым его встретили, сильно поубавился, когда выяснилось, что Яков явился без обещанной французской армии. Его шестинедельное пребывание в Шотландии лишь усилило разочарование: унылый вид и вялые речи несостоявшегося короля оттолкнули от него последних сторонников. В феврале Яков вынужден был уехать и поселиться в Риме, где влачил жалкое существование на пожертвования немногочисленных друзей. Лишившись идейного вдохновителя, движение якобитов постепенно сошло на нет. Кризис, которого так боялось английское правительство, на сей раз не состоялся. Лишь через тридцать лет вновь возникла угроза трону — теперь она исходила от сына Якова, «Красавчика принца Чарли», который поднял восстание в 1745 году.
Не менее серьезная ситуация сложилась в связи с так называемой Компанией Южных морей. Эта компания, основанная в 1711 году, перекупила у испанцев монопольные права на работорговлю в Южной Америке. Когда правительство объявило, что данная компания будет финансировать национальный долг, ее акции резко подскочили в цене. Достаточно сказать, что стофунтовые облигации Компании Южных морей в начале 1720 года стоили сто двадцать восемь фунтов стерлингов, к июню цена выросла до семисот сорока пяти фунтов, а в июле и вовсе перевалила за тысячу. Одна за другой стали образовываться дочерние компании, порой совершенно бредового профиля. Например, были те, кто предлагал импортировать ослов из Испании или же производить масло из редьки. К сентябрю афера, как и следовало ожидать, лопнула, акции катастрофически упали в цене. Первого октября те же облигации стоили всего двести девяносто фунтов. Те, кто успел продать свои бумаги вовремя, оказались в большом выигрыше, но основная масса акционеров попросту разорилась.
Крах Компании Южных морей имел политические последствия. Обманутые вкладчики, естественно, бушевали. Возмущение достигло пика, когда выяснилось, что в авантюре замешаны некоторые министры. Казалось, еще немного — и правительство рухнет. Запахло новыми выборами, которые могли бы использовать в своих интересах якобиты. Пришлось пожертвовать несколькими министрами, другие отделались финансовыми потерями. Зато на волне кризиса появилась новая политическая фигура — Роберт Уолпол (1676–1745); он проявил себя лидером, способным справиться с финансовым хаосом.
Во всяком случае, ему удалось защитить от волны народного возмущения и корону, и представителей правительства, замешанных в афере с Компанией Южных морей. Роберт Уолпол настолько убедительно выступал в роли адвоката коррумпированных чиновников, что в народе получил насмешливое прозвище Заслон. Его старания с лихвой окупились позже, когда в 1721 году король назначил его канцлером казначейства. Уолпол сумел использовать выпавший ему шанс и в последующие двадцать лет возглавлял палату общин в парламенте. Он происходил из норфолкской помещичьей семьи — среди его предков были мировые судьи, полковники полиции, члены парламента. Внешне Уолпол выглядел как типичный сельский джентльмен: здоровое краснощекое лицо, громкий смех — про таких говорят «грубоватый шумливый тип». Сам Уолпол не без гордости признавался, что «предпочитает говорить сальности, потому как к такому разговору всякий может присоединиться». Принадлежа к партии вигов, Роберт Уолпол полностью разделял их политические принципы. Он искренне верил в могущество парламента и ненавидел войну как дорогостоящее и опасное предприятие. Он всемерно способствовал развитию торговли, проведя акт об отмене экспортных пошлин. Собственно, и его нелюбовь к войне диктовалась нежеланием отвлекать денежные средства и людские ресурсы из торговли. В 1733 году Уолпол с гордостью докладывал королеве Каролине, что «в текущем году европейские войны унесли жизни пятидесяти тысяч человек, но среди них не было ни одного англичанина».
С приходом к власти новой Ганноверской династии позиции Уолпола лишь усилились. Принятый в 1701 году «Акт о престолонаследии» учредил Тайный совет в составе из восьмидесяти человек. Но это количество показалось Георгу I излишним: подобный совет, по его мнению, становился неуправляемым. Поэтому король снизил число членов до тридцати, из их числа формировался кабинет министров и так называемый Внутренний кабинет, куда входили уже всего шесть человек. Вот эти-то люди и принимали все важнейшие решения, которые определяли развитие страны. Возможно, Георг I, немец по происхождению, мало интересовался английскими делами, возможно, сказывались его частые отлучки за границу, — так или иначе, постепенно вся власть, как законодательная, так и исполнительная, перешла к кабинету министров. Идея создания поста премьер-министра — «первого среди равных» — напришивалась давно, но здесь существовала серьезная проблема. В силу традиции подобную должность должен был занимать кто-либо из пэров, а пэр, как известно, лишен возможности диктовать свою волю палате общин. Уолпол же, отказавшийся от титула лорда, являлся идеальной кандидатурой — формально он вполне мог осуществлять необходимое давление на членов нижней палаты. Посему очень скоро он стал исполнять функции премьер-министра. Новая должность способствовала росту могущества и без того всесильного Уолпола. Это не могло не раздражать его политических противников, они с нетерпением ждали какого-нибудь поворота судьбы, который положил бы конец эпохе правления ненавистного премьер-министра. Подобным событием стала внезапная смерть Георга I. В 1727 году во время поездки в родной Ганновер английский король скончался от сердечного приступа.
Георг II, 1727–1760 годы
Детство и юность Георга II омрачались ненавистью к собственному отцу, причем чувство это было взаимным. Принц настолько стремился к встречам с матерью, пленницей одного из ганноверских замков, что вынужден был тайком переплывать через крепостной ров. Узнавший об этом Георг I, естественно, проявил недовольство, перестал доверять сыну, а в 1717 году даже посадил его под домашний арест — в первый, но увы, не в последний раз. Позже он и вовсе удалил своевольного юношу от двора. Стоит ли удивляться, что со временем повзрослевший принц вместе со своими товарищами возглавил оппозицию королевской власти.