Английская поэзия

Маршак Самуил Яковлевич

101

О ветреная муза, отчего, Отвергнув правду в блеске красоты, Ты не рисуешь друга моего, Чьей доблестью прославлена и ты? Но, может быть, ты скажешь мне в ответ, Что красоту не надо украшать, Что правде придавать не надо цвет И лучшее не стоит улучшать. Да, совершенству не нужна хвала, Но ты ни слов, ни красок не жалей, Чтоб в славе красота пережила Свой золотом покрытый мавзолей. Нетронутым — таким, как в наши дни, Прекрасный

образ миру сохрани!

102

Люблю, — но реже говорю об этом. Люблю нежней, — но не для многих глаз. Торгует чувством тот, кто перед светом Всю душу выставляет напоказ. Тебя встречал я песней, как приветом. Когда любовь нова была для нас. Так соловей гремит в полночный час Весной, но флейту забывает летом. Ночь не лишится прелести своей, Когда его умолкнут излиянья. Но музыка, звуча со всех ветвей, Обычной став, теряет обаянье. И я умолк, подобно соловью: Свое пропел и больше не пою.

103

У бедной музы красок больше нет, А что за слава открывалась ей! Но, видно, лучше голый мой сюжет Без добавленья похвалы моей. Вот почему писать я перестал. Но сам взгляни в зеркальное стекло И убедись, что выше всех похвал Стеклом отображенное чело. Все то, что отразила эта гладь, Не передаст палитра иль резец. Зачем же нам, пытаясь передать, Столь совершенный портить образец? И мы напрасно спорить не хотим С природой или зеркалом твоим.

104

Не нахожу я времени примет В твоих чертах. С тех пор, когда впервые Тебя я встретил, три зимы седые Трех пышных лет запорошили след. Три нежные весны сменили цвет На сочный плод и листья огневые, И трижды лес был осенью раздет, А над тобой не властвуют стихии. На циферблате, указав нам час, Покинув цифру, стрелка золотая Чуть движется невидимо для глаз. Так на тебе я лет не замечаю. И если уж закат необходим, Он был перед рождением твоим.

105

Язычником меня ты не зови, Не называй кумиром божество. Пою я гимны, полные любви, Ему, о нем и только для него. Его любовь нежнее с каждым днем, И, постоянству посвящая стих, Я поневоле говорю о нем, Не зная тем и замыслов других. «Прекрасный, верный, добрый» — вот слова, Что я твержу на множество ладов. В них три определенья божества, Но сколько сочетаний этих слов! Добро, краса и верность жили врозь, Но это все в тебе одном слилось.

106

Когда читаю в свитке мертвых лет О пламенных устах, давно безгласных, О красоте, слагающей куплет Во славу дам и рыцарей прекрасных, Столетьями

хранимые черты — Улыбка нежных уст, глаза и брови — Мне говорят, что только в древнем слове Нашлось бы все, чем обладаешь ты. Поэт, впиваясь в даль влюбленным взглядом, Мечтал неясный образ передать, Но красоту твою предугадать Не довелось ни песням, ни балладам. А нам, кому теперь она близка, — Где голос взять, чтобы звучал века?

107

Ни собственный мой страх, ни вещий взор Миров, что о грядущем грезят сонно, Не знают, до каких дана мне пор Любовь, чья смерть казалась предрешенной. Свое затменье смертная луна Пережила назло пророкам лживым. Надежда вновь на трон возведена, И долгий мир сулит расцвет оливам. Разлукой смерть не угрожает нам. Пусть я умру, но я в стихах воскресну. Слепая смерть грозит лишь племенам, Еще не просветленным, бессловесным. В моих строках и ты переживешь Венцы тиранов и гербы вельмож.

108

Что может мозг бумаге передать, Чтоб новое к твоим хвалам прибавить? Что мне припомнить, что мне рассказать, Чтобы твои достоинства прославить? Нет ничего, мой друг. Но свой привет, Как старую молитву — слово в слово, — Я повторяю. Новизны в нем нет, Но он звучит торжественно и ново. Бессмертная любовь, рождаясь вновь, Нам неизбежно кажется другою. Морщин не знает вечная любовь И старость делает своим слугою. И там ее рожденье, где молва И время говорят: любовь мертва.

109

Меня неверным другом не зови. Как мог я изменить иль измениться? Моя душа, душа моей любви, В твоей груди, как мой залог, хранится. Ты — мой приют, дарованный судьбой. Я уходил и приходил обратно Таким, как был, и приносил с собой Живую воду, что смывает пятна. Пускай грехи мою сжигают кровь, Но не дошел я до последней грани, Чтоб из скитаний не вернуться вновь К тебе, источник всех благодеяний. Что без тебя просторный этот свет? В нем только ты. Другого счастья нет.

ПО

Да, это правда: где я ни бывал, Пред кем шута ни корчил площадного. Как дешево богатство продавал И оскорблял любовь любовью новой! Да, это правда: правде не в упор В глаза смотрел я, а куда-то мимо. Но юность вновь нашел мой беглый взор, Блуждая, он признал тебя любимой. Все кончено, и я не буду вновь Искать того, что обостряет страсти, Любовью новой проверять любовь. Ты — божество, и весь в твоей я власти. Вблизи небес ты мне приют найди На этой чистой, любящей груди.