Английский детектив. Лучшее

Дойл Артур Конан

Кенни задумался.

— Верно. Он может вывести нас на него, — согласился инспектор, хотя и без особого энтузиазма. — Я позвоню. А потом поедем, куда скажете. Впрочем, я сам проводил обыск в доме на Барраклоу-роуд, и, если мы там что-то найдем, значит, мне пора уже на пенсию.

Мистер Кэмпион промолчал, и, увидев его простодушное выражение лица, инспектор вздохнул и пошел звонить.

Вернулся он с кривой усмешкой.

— Готово, — сообщил он. — Этот молодой болван вел себя как хороший солдат на допросе у врага… В конце концов, мы ведь всего лишь пытаемся отправить его на виселицу! Девушка

просила его покормить. Репортеры уже взяли в осаду участок, так что наши ребята будут только рады избавиться от них. За ними проследят. Мы их не упустим. А теперь, мистер Кэмпион, если вам так хочется побывать на месте преступления, едем.

В такси ему пришла в голову одна идея.

— Я тут думал о той его фразе, которую он якобы произнес, — в некотором смущении проговорил он. — Вам не кажется, что он мог сказать: «Ваше солнце уже зашло»? В тех обстоятельствах это можно истолковать как угрозу.

Кэмпион посмотрел на него внимательно.

— Можно, но мы этого не сделаем. Похоже, именно эта часть все объясняет, вы не находите?

Если инспектор Кенни и был с этим согласен, он об этом не сказал, и до Барраклоу-роуд они доехали в молчании. Кэмпион попросил водителя остановиться у первого углового здания. Хозяева здания воспользовались близостью к торговому центру и превратили его в аптеку. Кэмпион пробыл внутри несколько минут, оставив Кенни в машине. Выйдя, он ничего не объяснил, только проронил, что они «мило пообщались». Продолжив путь в машине, он даже ни разу не посмотрел на трехэтажные оштукатуренные викторианские дома, которые стояли вдоль широкой дороги.

Дом № 81 по Барраклоу-роуд можно было узнать издалека по стоявшему у входа констеблю и группе зевак, равнодушно посматривающих на зашторенные окна. Кенни позвонил, и через некоторое время дверь открыла взволнованного вида старушка с щеткой в руках.

— Ах, это вы, инспектор, — поспешно произнесла она. — Боюсь, вы меня застали не в самое подходящее время. Я как раз уборку затеяла. Ей бы очень не понравилось, что в доме неубрано после того, как тут столько людей побывало. Нет, я не хочу сказать, что вы были не очень аккуратны…

Она провела их в безукоризненно чистую столовую, сверкавшую полированным красным деревом и начищенным серебром, и в бледном послеполуденном свете они рассмотрели ее покрасневшие глаза и поношенное темно-синее домашнее платье. Эта кроткого вида женщина была совсем не так стара, как предположил Кенни. У нее были седые, аккуратно причесанные волосы и кожа, никогда не знавшая косметики. Держалась она замкнуто, но в то же время подобострастно. На спине у нее под платьем выступали острые лопатки, и ее руки все еще дрожали после ночных переживаний.

Кенни представил Кэмпиона.

— Мы ненадолго, мисс Смит, — жизнерадостным тоном произнес он. — Хотим еще разик тут осмотреться.

Кэмпион сочувствующе улыбнулся.

— В наши дни трудно подыскать толкового помощника, — приятным голосом произнес он.

— Ох, и не говорите, — согласилась она. — Но миссис Киббер никому не доверила бы свои сокровища. Они такие красивые. — Глаза ее наполнились слезами. — Она их так любила.

— Да, это заметно. Вот, к примеру, изумительная вещь. — Кэмпион с видом знатока посмотрел на длинный буфете резными ручками и туалетным отделением.

—

Изумительная, — послушно повторила мисс Смит. — И кресла. Видите?

— Да. — Он посмотрел на несколько трафальгарских кресел с вишневыми кожаными сиденьями. — Здесь произошла ссора?

Она кивнула и содрогнулась.

— Никогда не забуду этого ужаса. Никогда!

— У миссис Киббер часто бывало плохое настроение?

Женщина заколебалась, ее тонкие губы беззвучно шевельнулись.

— Часто?

Она бросила на него быстрый и несчастный взгляд.

— Она была несдержанной, — пробормотала женщина. — Да, я думаю, что можно так сказать. А теперь, не хотите ли осмотреть остальную часть дома или…

Компаньонка посмотрела на свои часы, потом на деревянные часы «Томпион» на каминной полке.

— У нас как раз хватит времени, — сказала она. — Сначала наверх, инспектор.

Следующие тридцать пять минут привели Кенни в сильнейшее нервное возбуждение, что случалось с ним крайне редко. После того, как он первые пять минут, затаив дыхание, наблюдал за Кэмпионом, ему постепенно начало казаться, что эксперт, восхищаясь собранными здесь сокровищами, напрочь забыл о преступлении. Даже мисс Смит, которая поначалу проявила нечто вроде гордости, как будто все это принадлежало ей, и то в скором времени спасовала перед настойчивым любопытством Кэмпиона. Пару раз она обмолвилась о том, что пора бы уже спускаться вниз, но он остался глух к ее намекам. Когда они наконец закончили осмотр третьего этажа и собрались подниматься на чердак, она преградила им дорогу со словами, что там нет ничего интересного, только детские игрушки времен короля Георга.

— О, я обязательно должен взглянуть на игрушки. Игрушки — это моя страсть! — пришел в восторг Кэмпион. — Я на минутку…

Требовательный стук в дверь остановил его, и мисс Смит, нервы которой были на пределе, тихо вскрикнула.

— О боже! Кто-то пришел. Мне нужно спуститься.

— Нет-нет! — Обычно спокойный и уравновешенный Кэмпион был на себя не похож. — Я посмотрю! — воскликнул он. — Я быстро, туда и назад.

Он, как мальчишка, побежал с лестницы, но мисс Смит не отставала от него. Кенни, увидев наконец спасение, быстро последовал за ними.

В прихожую они вошли, когда Кэмпион уже закрывал дверь.

— Всего лишь почта, — сказал он и протянул картонную коробку. — Ваш заказ из библиотеки, мисс Смит.

— Ах да. — Она шагнула к нему, протягивая руку. — Я как раз ждала.

— Конечно, ждали, — негромко произнес он, и голос его вдруг зазвучал зловеще.

Одной рукой он поднял коробку над головой, а второй открыл клапан. Внутри что-то металлически блеснуло, и в следующую секунду на паркетный пол тяжело упал армейский пистолет.

На минуту в комнате повисла гробовая тишина.

Мисс Смит замерла с протянутой рукой, устремленной к коробке.

А потом она начала истошно кричать…

Чуть больше часа спустя Кенни опустился на трафальгарское кресло в комнате, стены которой словно все еще дрожали от страшных звуков. Он был бледен и выглядел смертельно уставшим. Рубашка его была разорвана, а по широкому лицу пролегли три алые царапины.

— Черт! — произнес он, тяжело дыша. — Нет, ну вы видели, а?