Английский экспромт Амалии (На службе Его величества)
Шрифт:
«Черт возьми, – подумала Амалия, – положительно, я седьмая жена Синей Бороды».
– А он выглядит не таким уж и старым [12] , – наконец сказала она.
– Строительство центральной части, – сообщил герцог тоном любезного гида, – началось еще при Плантагенетах, тогда его владельцы носили титул графа. Прежний замок сгорел при втором Ричарде, потом его много раз перестраивали.
Арчибальд покосился на свой сюртук и, заметив белую гвоздику, о которой успел забыть, решительно отодрал ее.
12
Игра
– Я вижу, вам тут нравится, – сказал он Амалии и, не предложив ей руку, двинулся по одной из многочисленных дорожек.
Амалия, раздосадованная тем, что не смогла скрыть своих чувств, зашагала вслед за своим новоиспеченным мужем. Возле замка к ним с поклоном вышел старый благообразный дворецкий в голубой ливрее, расшитой серебром.
– Имею честь поздравить вас, милорд, со знаменательным событием, – напыщенно провозгласил он. Тут взгляд его упал на Амалию, и выражение лица старого слуги несколько изменилось.
– Это, должно быть, подружка невесты? А мисс Эмили? Где она, сэр?
– Понятия не имею, Роджерс, – фыркнул Арчибальд.
– А… а леди, сэр? Кто это?
– Кажется, моя жена, хотя я в этом не уверен.
– Да, милорд? – пролепетал дворецкий. – О боже, ваша рука! – Он только что заметил, что его хозяин ранен.
– Ничего страшного, Роджерс, – успокоил его Арчибальд, – просто у меня была небольшая дуэль.
– Дуэль? О боже!
Чувствовалось, что ответы молодого хозяина поставили Роджерса в тупик, привели в замешательство и вообще здорово озадачили, но он не отважился на дальнейшие расспросы.
Огромный холл, утекающий вширь и ввысь, встретил Амалию прохладой и полумраком. На стенах висели портреты, с которых на каждого входящего взирали различные представители рода Олдкаслов, словно взвешивая, достоин ли он того, чтобы ступить на порог замка.
– Ван Дейк? – спросила Амалия, кивком головы указывая на очаровательного юношу, держащего в руке пару восхитительно выписанных перчаток.
– Именно. Вы разбираетесь в живописи?
– Только как любитель.
– Некоторые из этих картин стоят целое состояние, – сухо сказал Арчибальд и тут же добавил: – Но это еще не значит, что они продаются. Кстати, – оживился он, – тот, на кого вы смотрите, известен тем, что утопил свою первую жену в пруду возле замка.
Покачиваясь на носках, он победно посмотрел на Амалию с высоты своего немалого роста. Она поняла, что ее столь неожиданно приобретенный супруг не так прост, как кажется с первого взгляда, и пройдет немало времени, прежде чем ей удастся завоевать его расположение.
– А вторая жена? – спросила Амалия. – Что с ней стало?
– Она подвела беднягу под топор, – мрачно ответил Арчибальд. – Заставила принять участие в заговоре, а потом сама же и выдала.
– Один – один, – подвела итог Амалия. – А это кто? – Она остановилась у портрета джентльмена, лицо которого подпирал огромный стоячий
– Мой предок Руфус Олдкасл, – откликнулся Арчибальд, косясь на нее. – Он был чуть ли не восьми футов ростом. Впрочем, мы, Олдкаслы, все высокие, так уж повелось. Ему снесло голову ядром в какой-то битве, когда он вышел из траншеи по нужде.
– Ай-ай-ай, – вздохнула Амалия. – Как это, должно быть, огорчительно – быть оторванным смертью от такого важного занятия.
Арчибальд побагровел и хотел что-то сказать, но сдержался.
– Это Яков Первый. – Он оглянулся на Амалию, но она хранила молчание. – Это – Георг Второй. Все они мои предки. По материнской линии я двоюродный внучатый племянник королевы, а по отцовской – ее четвероюродный брат.
Амалия подумала, что, наверное, не так-то легко быть братом и племянником одновременно.
– Так что вам очень-очень повезло, – спесиво продолжал Арчибальд, у которого, видимо, опять возобладало дурное настроение. – Могли бы выйти замуж за какого-нибудь простолюдина, и это избавило бы меня от массы хлопот. Но не думайте, что вам удастся долго пробыть герцогиней. Этот священник Гленвилл – просто упрямый старый осел. Черт возьми, как жаль, что наш викарий Моррис заболел! Он бы точно не поставил меня в такое дурацкое положение, заставив считать своей женой неведомо кого.
Дворецкий, стоявший позади хозяина, вздрогнул и отступил на шаг назад.
– Можно подумать, что мне в мужья достался невесть какой подарок, – парировала Амалия, у которой в минуты раздражения язык становился острее бритвы. – Всегда мечтала выйти замуж за фонарный столб!
– Что? – вскипел герцог. – Да как вы смеете, вертихвостка несчастная!
– Я уж не говорю о том, что вашей шевелюрой можно запросто зажигать огонь без спичек. Как мне повезло! Ходячий пожар! Никакой факел не сравнится с вами.
– Вы не леди!
– А вы – не джентльмен!
– Мне попалась мегера, – с горечью констатировал герцог. – Ничего! Можете смеяться сколько угодно. Завтра же я отправлюсь к самому архиепископу Кентерберийскому, чтобы он признал наш союз недействительным.
Дворецкий Роджерс посерел лицом и словно стал меньше ростом.
– И что вы скажете архиепископу? – бесстрастно осведомилась Амалия. Склонив голову к плечу, она внимательно разглядывала портрет рыжего джентльмена в орденах, чем-то неуловимо схожего с ее собеседником.
– Всю правду. Что вы женили меня на себе обманом.
Роджерс, судя по всему, был близок к обмороку.
– Я – вас? Может, я опоила вас? Может, это я вас похитила? Я привезла вас в церковь и заставила священника обвенчать нас?
– Хорошо, – проскрежетал Арчибальд, – я виноват. Вы довольны? Но этому безумию необходимо положить конец!
– И вы поедете к архиепископу…
– Именно.
– Представите свои доводы…
– Так точно.
– Между прочим, похищение людей и принуждение их к браку – нешуточные преступления, – ласково заметила Амалия, и глаза ее стали совсем золотыми. – У вас могут быть неприятности.