Angst
Шрифт:
Для того, чтобы разобраться в этой криптовалютной истерии, для начала нужно понять, что это вообще за валюта и откуда она берётся. Очень утрированно любую криптовалютную систему можно представить в виде следующей аналогии. Существует кооператив «Биток», в который может вступить каждый, приобрести немного «битков» – валюты этого кооператива и начать обмениваться ею с другими участниками. На руки, естественно, никто никаких монет не получает: все расчёты происходят исключительно на бумаге и записываются в специальные тетради. Андрей даёт Белле два битка. Эта транзакция записывается в первую тетрадь:
Андрей дал Белле два битка.
Затем Белла расплачивается с Валей. И тут в дело вступают Майнер Максим: он заводит вторую тетрадь, куда переписывает данные из первой тетрадки и записывает новую транзакцию между Беллой и Валей. Но данные из первой тетради он не просто переписывает, а шифрует с помощью специального устройства, которое превращает текст или любые данные в произвольный набор букв и цифр – хеш. В результате, запись во второй тетрадке будет выглядеть следующим образом:
Белла дала Вале три битка. (новая транзакция)
84d1605938221a85152d656cfd8f95664b5d659f048d0e6a5a100ad4c268dd4c
(хеш
И так далее. Каждый раз, когда происходят новые транзакции, Максим заводит новую тетрадь. При этом, если Максим шифрует одинаковую информацию, то и хеш получится одинаковый, а если разную – то и строки будут различаться. Поэтому каждая следящая тетрадь связана с предыдущей, и если Максим или другой недоброжелатель захочет изменить данные о транзакциях в одной из тетрадей, то при проверке возникнет несоответствие: хеш-значение в следующей тетради будет отличаться и злоумышленнику придётся переписывать все следующие тетради. Естественно, Максим занимается всей этой волокитой не за спасибо и в качестве вознаграждения за проделанную работу в каждой новой тетради приписывает себе несколько битков.
В реальности никто никакими тетрадями не пользуется, но суть остаётся примерно та же. Майнеры создают цифровые блоки информации. В каждый новый блок, помимо новых транзакций, записывается захешированная информация из предыдущего блока. А значит, каждый новый блок содержит в себе информацию о всех когда-либо совершенных транзакциях. Процесс создания блока и называется майнингом. Если в новом блоке нет противоречий, он включается в базу данных: получается длинная цепочка взаимосвязанных информационных блоков. Поэтому технология и получила название «блокчейн». Откуда же берутся новые коины? Из воздуха. По своей сути, биткойин и любой другой коин – это такое большое человеческое «спасибо» майнерам за то, что они обеспечивают работоспособность системы. Без этого «спасибо» никто бы просто не стал работать и создавать новые блоки. Но за этим вознаграждением абсолютно ничего не стоит: система не добывает золото и даже не генерирует прибыль, как какая-нибудь компания. Это просто запись в базе данных о том, что Максиму начислено столько-то воображаемых монет. Но, неожиданно, этими воображаемыми монетами стали обмениваться и торговать на биржах, и «спасибо» стало возможно поменять на вполне реальные хрустящие доллары и положить себе в карман.
«Будь у меня небесные шелка…»
В середине декабря курс биткоина достиг абсолютного максимума: за одну виртуальную монету давали больше девятнадцати тысяч долларов. Одни кусали локти, другие подсчитывали прибыль, но большинство просто недоумевало: откуда такие цифры? И почему унция золота стоит почти в девятнадцать раз дешевле? Биржа – штука хитрая, там можно толкать всё что угодно, лишь бы покупатель нашелся. Причём, цена часто вообще не зависит от качества толкаемого товара: будь то бочки нефти, акции или ещё что-то. Напомню, что цена – это денежное выражение стоимости, то есть то количество денег, которое вы готовы отдать за товар. И тут, как всегда, возникает задачка о двух стульях. На одном стуле – «справедливая цена». Есть абстрактный дед, который гонит самогон и продаёт его по сто рублей за бутылку: семьдесят рублей он тратит на ингредиенты для самогона, двадцать он откладывает, чтобы купить новый самогонный аппарат (потому что старый изнашивается) и десять кладёт себе в карман – как награду за свои труды. Но справедливость – это не про биржу. На втором стуле – «спекулятивная цена», которая формируется искусственно, за счёт спроса и предложения. Один хипстер, который попробовал дедовский самогон пишет в своём блоге, что бухать виски – уже не модно и надо переходить на натуральный, экологически-чистый продукт. А то, что после него ухудшается зрение – это даже плюс, ведь теперь можно будет носить очки в модной оправе. Другие хипстеры кидаются скупать этот самогон: дед от такого счастья отходит в мир иной и цена подскакивает до тысячи рублей – спрос то не падает, а бутылок остаётся всё меньше. И плевать, что красная цена этому пойлу – сто рублей. Так продолжается до тех пор, пока кто-нибудь окончательно не слепнет от этой бодяги. Бедные хипстеры начинают избавляться от бутылок: цена падает и может получиться так, что этот самогон никому и даром нужен не будет. Но всегда найдутся те, кто захочет на этом движении цен подзаработать: купить подешевле и продать подороже. Они-то искусственно и подогревают цены, когда всё идёт хорошо, и обваливают их, когда корабль начинает тонуть.
Можно долго рассуждать, хорошо это, или плохо, но примерно так и работает фондовый рынок. Торговля на рынке – это торговля ожиданиями. Если трейдеры и инвесторы ожидают, что цена бумаги будет расти – они будут покупать эти бумаги, до тех пор, пока не станет ясно обратное. И совершенно неважно, обусловлено ли повышение цены объективными факторами, такими как, например, рост прибылей компании, или просто спекулятивным ажиотажем. Главное – успеть вовремя купить и вовремя продать. Поэтому спекулятивная цена часто зависит от справедливой чуть больше, чем никак. До определённого момента. Примерно так и получилось в середине девяностых годов, когда все решили, что всемирная сеть – это стильно, модно, молодёжно, и стали вкладываться в акции интернет-компаний. Цены акций росли и всё было хорошо, пока инвесторы не осознали, что большинство контор, в акции которых они вкладывают деньги, основаны двумя немытыми хипарями и из имущества у них – только компьютер в гараже мамкиного дома и раздутый рекламный бюджет. И, в конце концов, «пузырь доткомов», естественно, лопнул – потому что акции торговались по искусственно завышенным ценам. А теперь скажите мне, чему равна справедливая цена материально ничем не подкреплённой строчки в электронной базе данных? Стоимость биткоина сегодня формируется точно также. Синтетически, просто за счёт ажиотажного спроса на него. Забавно, но, на самом деле, справедливая цена абсолютно любой валюты равна цене бумаги, из которой эта валюта сделана. То есть, сюрприз, тоже стремиться к нулю. Потому что использовать такую цветную бумагу можно разве что как растопку для камина. Да, у любой страны есть золотовалютные резервы. Но вас к ним подпустят ровно на такое расстояние, чтобы снайперу было удобно всадить в вашу черепушку кусочек свинца. И если до шестидесятых годов прошлого века на грязной американской бумажке была надпись «payable to the bearer on demand», гипотетически позволявшая вам обменять доллар на золото, то после того, как один наглый французский генерал провернул величайшую аферу двадцатого века, эту приписку быстро убрали. И теперь абсолютно все мировые валюты являются «фидуциарными» – то есть не обеспечиваются ничем, кроме честного слова Центробанка и правительства. Я уже писал об этом ранее. Эти институты законодательно устанавливают, что на вот этом вот клочке земли будут обращаться красные бумажки, которые равны десяти желтым бумажкам. А если не согласны – добро пожаловать в казематы. Золото оставьте дядям в костюмах-тройках, а сами играйтесь со своими цветными
Любая валюта – это товар, который существует просто потому, что в нём есть необходимость. Практиковать бартер в современном мире – извращение, которое приносит удовольствие лишь самым утонченным ценителям. Мешки с зерном таскать с собой неудобно, а золота на всех не напасёшься – вот и был создан универсальный эквивалент стоимости, который красиво выглядит и элегантно достаётся из бумажника. И курс национальной валюты во многом определяется тем же фактором, который определяет стоимость криптовалюты – спросом. Сильная экономика производит много товаров, которые продаёт за свои цветные бумажки. Потребители хотят купить эти товары, а инвесторы – урвать кусочек пирога и вложиться в богатую экономику. Возникает спрос на валюту этой страны – курс растёт. Это как если бы гипермаркеты начали выпускать свои банкноты. Тогда спрос на валюту какой-нибудь крупной торговой сети типа Ашана был бы больше. Просто потому что большинство людей покупали бы продукты в Ашане. Соответственно, и ваш сосед-алкоголик просил бы у вас взаймы именно в Ашанбаксах, ведь всё равно и вы, и он в пятницу пойдёте именно туда. Так что и традиционные, и криптовалюты – суть надувательство, просто в разной обёртке.
«Но я – бедняк, и у меня лишь грёзы»
В конце девятнадцатого века в Америке был такой знамениты городской сумасшедший – Нортон Первый, самонаречённый император Сан-Франциско. Как любой порядочный император, он выпускал собственную валюту, которую охотно принимали в магазинах, а банки обменивали на доллары. Видать, джентльменам с западного побережья было совсем скучно, и нужно было себя хоть как-то развлекать. Однако представим, что завтра я тоже начну выпускать свои деньги, которые точно так же, как и государственные, не будут обеспечены ничем. Скорее всего, даже в колыбели демократии – Соединённых Штатах Америки, меня почти сразу же нарекут экстремистом и отправят в застенки ФБР, потому что я «подрываю экономическую безопасность страны» и вообще мошенник. Ключевое слово – скорее всего. Потому что частная или локальная валюта обладает одним преимуществом: она может стать неплохим анаболиком для экономики региона и вывести её из застоя. Логика проста: экономика города может прийти в упадок из-за оттока капитала. Горожане тратят свои кровные в местных магазинах, а магазины закупают товар в соседнем городе или вообще за границей. А когда вводится локальная валюта, которая обращается только на территории этого города, ни у местных жителей, ни у торговцев не остаётся иного выбора, кроме как тратить их внутри города – прибыли не вывозятся из региона. Удачным примером использования локальной валюты можно считать австрийский город Вёргль. После ввода в оборот «свободных денег» в 1932 году, концепция которых была предложена экономистом Сильвио Гезеллем, в городе был построен мост, бассейн и лыжный трамплин. В то время, как экономики Европейских стран переживали не лучшие времена, безработица в Вёргле снизилась на двадцать пять процентов. Люди стали выплачивать налоги, были погашены почти все задолженности.
Более свежим примером являются «Итакские Часы» – валюта, которая используется в одноимённом американском городе с 1991 года. Часы имеют фиксированный обменный курс – один час равен десяти долларам вне зависимости от спроса и предложения. Но, к сожалению, это скорее исключение, чем правило. Любое государство боится игр с локальными и любыми другими валютами. Особенно правительство раздражают те деньги, которые сложно контролировать или регулировать. Ведь если локальная валюта обретет плавающий обменный курс, то деньги станут проявлять ещё одно товарное свойство – они начнут конкурировать между собой. В богатый регион со своими деньгами начнут перетекать инвестиции – спрос на валюту этого региона начнёт расти. Используя предыдущую аналогию – это как если бы появилась новая торговая сеть, пусть и не такая большая, как Ашан, но где и цены ниже, и качество лучше. И тогда уже встаёт закономерный вопрос: зачем использовать федеральную валюту, если наша ничем не хуже? А это уже попахивает сепаратизмом. Власть всегда находится в руках того, кто контролирует печатный станок. Именно поэтому, несмотря на успех «свободных денег», национальный банк Австрии запретил печатать эту валюту. Ведь зачем конкурировать, если проще заставить использовать нужные бумажки?
«Мои ты топчешь грёзы»
За время своего существования деньги обросли множеством побочных функций: из меры стоимости они превратились в инструмент ростовщиков, направленный на их обогащение. Гезелль мечтал, чтобы деньги стали тем, чем они и должны были быть изначально – средством обмена и больше ничем. Успех его свободных денег, которые позволили австрийскому городу выйти из кризиса, объяснялся не только тем, что это была локальная валюта. Деньги Гезелля целенаправленно обесценивались: каждый держатель такой валюты был обязан уплачивать налог с той суммы, которая у него осталась в конце месяца. Это привело к тому, что люди не копили деньги и не давали их в рост, стремясь обогатиться, а старались их сразу же потратить. Примерно этого хотел и Джексон Палмер. Сегодня блокчейн может дать «свободным деньгам» вторую жизнь – реализовать механизм, придуманный австрийским экономистом, будет гораздо проще, чем в Европе тридцатых годов. Криптовалюты уже начали успешно конкурировать с традиционными деньгами. Но, в отличии от любых других локальных или частных валют, криптовалюту практически невозможно уничтожить. Да, её можно запретить, но от этого она не перестанет существовать: для этого нужно будет выкрутить руки половине майнеров, что, конечно, возможно, но потребует колоссальных усилий. Тот же биткоин анонимен, для осуществления транзакций не требуется одобрение третьих лиц. В отличии от банковских переводов, когда ваш платёж может быть заблокирован банком, так как вы являетесь «нежелательным лицом», потому что пишете плохие комментарии про маму президента совета директоров. Или про другого президента. Банк решает, осуществлять ваш перевод нет. Майнерам же всё равно, чьи деньги переводить, лишь бы операция соответствовала формальным требованиям. К тому же, биткоин обладает одним важнейшим преимуществом: эмиссия криптовалюты осуществляется самими майнерами (собственно, награда за майнинг) и ограничена заранее известной величиной. Эмиссия классических валют зависит исключительно от прихоти Центробанка: банк может напечатать столько бумажек, сколько ему заблагорассудится. К тому же, биткоин-кошелёк – это исключительно ваша собственность, в отличии от кредитных и дебетовых карт. Цветастые куски пластика – это не электронный кошелёк, где хранятся ваши деньги, а всего лишь ключ, который предоставляет доступ к вашему счёту. Ваши деньги являются вашими лишь номинально и лежат в банке, и этот самый банк, при молчаливом согласии некоторых людей может сделать с ними всё, что угодно: заморозить, ссудить кому-нибудь (что они и делают), или просто изъять «во имя великой справедливости». Самое смешное, что вам не принадлежат даже эти дебетовые или кредитные карты: ключ от банковской ячейки – это тоже собственность банка, которой он великодушно разрешил попользоваться. Если не верите – откройте любой договор банковского обслуживания. В то время как биткоин-кошелек – это ячейка, которая принадлежит вам и только вам. Правда, если вы её потеряете или у вас её украдут, возместить ущерб будет некому.