Аниото. Проклятие луны
Шрифт:
— Опа. И откуда такие точные цифры? — я прямо-таки видела, как подруга щурит свои чуть раскосые светло-зеленые глаза с карими крапинками. — В Википедию залезла или на въезде прочитала?
Ага. Можно подумать, что Виктор Палык, наш мэр, лично приписывает циферки на указатель каждый год.
— Бабушка говорила. И да, она любит читать Википедию и смотреть дискавери, — поставила акцент на «она», с намеком, что не я. Хотя… Это мне пару дней назад взбрело в голову залезть на Вики.
— Допустим, поверила. Но не съезжай с темы. Видела
Ладно, выдам полуправду:
— Видела в ТОЦе, футболку покупал. Здороваться не стала. Не заметил, — мой голос звучал сухо с нотками раздражения. И это не укрылось от подруги.
— Ты какая-то странная… — протянула Коледина с подозрением. — Что случилось-то?
— Ничего, — хотелось бы ответить с большей искренностью в голосе, но не судьба.
— Я же слышу, — возмутилась она. — Голос у тебя какой-то тревожный.
— Да ты психолог, — подколола я свою подругу-одногруппницу.
— А то! — довольно воскликнула Надя, даже громче, чем следовало. Как обычно, мои шутки и сарказм — снова мимо. В этот раз интонация не та.
— Просто кошмары. Ничего такого…
— Я-ясно, — задумчиво протянула она. — Слушай, у меня бабушка себе обереги делает от головной боли, спрошу у нее и вечером пришлю тебе фото с подходящим «рецептом». Ты главное не переживай. И перестань ходить на эту чертову опушку. Я пойду, а то мама орет, чтобы я полы домыла. Мне скучно стало, я тряпку бросила и решила тебе позвонить… Пока.
Надя отключилась, а я вздохнула с облегчением. Но тут заметила, кое-что очень пугающе интересное… Головки пострела покачивались на легком ветру, а ноги щекотал сорняковый ковыль: я стояла на заросшей бурьяном тропе. А ведь хотела же пойти длинным маршрутом — по главной дороге до вокзала, там по гравийке, потом через небольшое болото за домом Берцовых — и на Садовую. Да, похоже на квест, но зато без пугающих лапистых сорняков, что зовут деревьями. Но ноги сами пошли по обратному пути, поросшему полынью, крапивой, тысячелистником, колючками и другой мерзкой порослью, доходившей мне почти до колен, а где-то и выше. Можно же было пойти по более или менее чистой дороге с бороздами от колес, где обычно проезжали машины, и вдалеке маячили остренькие крыши с оранжевыми трубами. Но нет же, ноги понесли меня через буйные заросли у подножья теперь ненавистного холмика. Подняла взгляд наверх — но камня не увидела.
Неужели я забрела не туда? И уже не во сне, а наяву.
Паника ударила по внутренней стороне спины так, что ноги затряслись, и я упала на колени. Голова закружилась, словно ее засунули в блендер, предварительно сдобрив пахучей травой и медом. Нос забил тяжелый запах сирени. Начала дышать ртом без какой-либо системы — просто глотая его, как бутыль с водой в +35. И все равно казалось, что воздух доходил куда угодно — только не в легкие, будто ему мешал ком в горле. Желудок скрутило, и я ощутила на языке кислоту, но сглотнула все обратно. Обхватила себя руками и, попытавшись унять дрожь, задышала, как учила Куслова Любовь Артемовна.
Стало немного отпускать, но тут я повернула голову на шорох встрепенувшейся сороки, и заметила что-то яркое среди деревьев — дико-желтое, не похожее ни на одну расцветку здешних цветов. В голове сразу всплыл образ тех самых глаз хищного животного из лунатичного сна. А если это был не сон? К моей фобии добавился вполне обоснованный страх перед беспощадным зверем. И когда перед глазами замелькали подозрительные пятна, а голова сделала предупредительный круг, перед тем как отключится, я услышала:
— Поймала приход что ли? — насмешливый и такой раздражающий голос заполнил окружающее меня пространство.
Где-то внутри начала закипать обида, вперемешку со злостью и стыдом.
— Отвали, — почти прорычала я, чувствуя, как моя позиция «не заводить врагов» сдвигается на задний план.
Вцепилась ногтями в землю, чтобы унять дрожь в руках, снова попыталась глубоким дыханием успокоить нервы. Но из-за не отпускающего напряжения, выдохи получались отнюдь не расслабляющими, а больше напоминали хриплое дыхание подбитого зверя.
Услышав далеко не дружелюбные беспокойные звуки, Влад растерял всю насмешливость и буквально подлетел ко мне.
— Ты как? Что с тобой? Ты — астматик? — в его голосе нарастала паника.
Этого мне еще не хватало.
— Нет. Просто уведи меня отсюда, — все мироощущение и принципы потупились. Мне просто хотелось уйти подальше от этого места. И неважно, с чьей помощью. Парень, надо отдать ему должное, не стал задавать лишних вопросов, и просто рывком поставил мое тело на ноги. От этого голова по ощущениям сделала сальто и вернулась на место. Меня мотнуло в сторону, но Файтов не дал мне упасть.
Но только я открыла рот, чтобы сказать «спасибо», наглые мужские руки подхватили меня под коленки и оторвали от земли.
— Эй! А ну поставь меня на место! — слабо взбрыкнулась на его узком плече.
— Не ерзай, а то свалишься, — бросил университетский лицемер и бодро зашагал дальше на выход к Нижнему поселку. — Не хватало мне, чтобы ты дубу дала посреди лесополосы. Не хотелось бы за мокруху присесть.
Не знаю, что меня больше раздражало — его брюзжание или словечки, от которых попахивало мягко сказать «некультурщиной».
Моя бабушка по отцу, получившая звание «Учитель Года 1994», еще с детства привила мне привычку следить за речью. И несмотря на то, что теперь, сменив город, я могу расслабиться, меня частенько дезориентирует человек, который, как говорится, не «фильтрует базар».
Когда парень вступил на гравий, усыпающий развилку дороги, которая вела к старой пекарне и выходила на улицу Парашютистов, я забрыкалась сильнее, шлепнув парня по спине, обтянутой красной футболкой.
— Хорошо-хорошо, кобылица ты недоделанная, — он поставил меня на землю.