Анна Ахматова. Стихотворения

Ахматова Анна Андреевна

* * *

Город сгинул, последнего домаКак живое взглянуло окно…Это место совсем незнакомо,Пахнет гарью, и в поле темно.Но когда грозовую завесуНерешительный месяц рассек,Мы увидели: на гору, к лесуПробирался хромой человек.Было страшно, что он обгоняетТройку сытых, веселых коней,Постоит и опять ковыляетПод тяжелою ношей своей.Мы заметить почти не успели,Как он возле кибитки возник.Словно звезды глаза голубели,Освещая измученный лик.Я к нему протянула ребенка,Поднял

руку со следом оковИ промолвил мне благостно-звонко:«Будет сын твой и жив и здоров!»1916, Слепнево

* * *

Ждала его напрасно много лет.Похоже это время на дремоту.Но воссиял неугасимый светТому три года в Вербную субботу.Мой голос оборвался и затихС улыбкой предо мной стоял жених.А за окном со свечками народНеспешно шел. О, вечер богомольный!Слегка хрустел апрельский тонкий ледИ над толпою голос колокольный,Как утешенье вещее, звучал,И черный ветер огоньки качал.И белые нарциссы на столе,И красное вино в бокале плоскомЯ видела как бы в рассветной мгле.Моя рука, закапанная воском,Дрожала, принимая поцелуй,И пела кровь: блаженная, ликуй!1916

* * *

В последний год, когда столица нашаПервоначальное носила имяИ до войны великой оставалосьЕще полгода, совершилось то,О чем должна я кратко и правдивоВ повествовании моем сказать.И в этом помешать мне может толькоТа, что в дома всегда без спроса входитИ белым закрывает зеркала.Иль тот, кто за море от нас уехалИ строго, строго плакать запретил.‹1914—1915›

* * *

Высокомерьем дух твой помрачен,И оттого ты не познаешь света.Ты говоришь, что вера наша – сонИ марево-столица эта.Ты говоришь – моя страна грешна,А я скажу – твоя страна безбожна.Пускай на нас еще лежит вина,Всё искупить и всё исправить можно.Вокруг тебя – и воды, и цветы.Зачем же к нищей грешнице стучишься?Я знаю, чем так тяжко болен ты:Ты смерти ищешь и конца боишься.1 января 1917, Слепнево

* * *

Там тень моя осталась и тоскует,В той светло-синей комнате живет,Гостей из города за полночь ждетИ образок эмалевый целует.И в доме не совсем благополучно:Огонь зажгут, а все-таки темно…Не оттого ль хозяйке новой скучно,Не оттого ль хозяин пьет виноИ слышит, как за тонкою стеноюПришедший гость беседует со мною?3 января 1917, Слепнево

* * *

Да, я любила их, те сборища ночные,На маленьком столе стаканы ледяные,Над черным кофеем пахучий, тонкий пар,Камина красного тяжелый, зимний жар,Веселость едкую литературной шуткиИ друга первый взгляд, беспомощный и жуткий.5 января 1917, Слепнево

* * *

Соблазна не было. Соблазн в тиши живет,Он постника томит, святителя гнететИ в полночь майскую над молодой черницейКричит истомно раненой орлицей.А сим распутникам, сим грешницам любезнымНеведомо объятье рук железных.Начало 1917

* * *

Тот голос, с тишиной великой споря,Победу одержал над тишиной.Во мне еще, как песня или горе,Последняя зима перед войной.Белее сводов Смольного собора,Таинственней, чем пышный Летний сад,Она была. Не знали мы, что скороВ тоске предельной поглядим назад.Январь 1917, Петербург

* * *

Двадцать первое. Ночь. Понедельник.Очертанья столицы во мгле.Сочинил же какой-то бездельник,Что бывает любовь на земле.И от лености или со скукиВсе поверили, так и живут:Ждут свиданий, боятся разлукиИ любовные песни поют.Но иным открывается тайна,И почиет на них тишина…Я на это наткнулась случайноИ с тех пор всё как будто больна.Январь 1917, Петербург

* * *

Как площади эти обширны,Как гулки и круты мосты!Тяжелый, беззвездный и мирныйНад нами покров темноты.И мы, словно смертные люди,По свежему снегу идем.Не чудо ль, что нынче пробудемМы час предразлучный вдвоем?Безвольно слабеют колени,И кажется, нечем дышать…Ты– солнце моих песнопений,Ты – жизни моей благодать.Вот черные зданья качнутсяИ на землю я упаду,Теперь мне не страшно очнутьсяВ моем деревенском саду.10 марта 1917

* * *

По твердому гребню сугробаВ твой белый, таинственный домТакие притихшие обаВ молчании нежном идем.И слаще всех песен пропетыхМне этот исполненный сон,Качание веток задетыхИ шпор твоих легонький звон.Март 1917

* * *

Мы не умеем прощаться,Все бродим плечо к плечу.Уже начинает смеркаться,Ты задумчив, а я молчу.В церковь войдем, увидимОтпеванье, крестины, брак,Не взглянув друг на друга, выйдем…Отчего всё у нас не так?Или сядем на снег примятыйНа кладбище, легко вздохнем,И ты палкой чертишь палаты,Где мы будем всегда вдвоем.Март 1917, Петербург

* * *

И в тайную дружбу с высоким,Как юный орел темноглазым,Я, словно в цветник предосенний,Походкою легкой вошла.Там были последние розы,И месяц прозрачный качалсяНа серых, густых облаках…Июнь 1917 (вагон), Петербург

* * *

Ты – отступник: за остров зеленыйОтдал, отдал родную страну,Наши песни, и наши иконы,И над озером тихим сосну.Для чего ты, лихой ярославец,Коль еще не лишился ума,Загляделся на рыжих красавицИ на пышные эти дома?Так теперь и кощунствуй, и чванься,Православную душу губи,В королевской столице останьсяИ свободу свою полюби.Для чего ж ты приходишь и стонешьПод высоким окошком моим?Знаешь сам, ты и в море не тонешь,И в смертельном бою невредим.Да, не страшны ни море, ни битвыТем, кто сам потерял благодать.Оттого-то во время молитвыПопросил ты тебя поминать.Июль 1917, Слепнево