Анна Иоанновна
Шрифт:
Шляхетские проекты являются своего рода видимой частъю айсберга. В сложившейся ситуации, когда еще не было известно, кто возьмет верх – Верховный тайный совет или его противники, авторы не решались открыто выражать свои далеко идущие чаяния. В целом нельзя не согласиться с оценкой шляхетских проектов, высказанных в донесении английского дипломата 5 февраля 1730 года. Все проекты, с которыми ему довелось ознакомиться, «очень мало продуманы и ни один из них не мог быть вполне одобрен, хотя проекты эти подписаны и представлены знатнейшими фамилиями» [47] .
47
РИО. Т. 66. С. 136.
Важное
48
Соловьев С. М. Указ. соч. Кн. X. С. 211.
Мы в точности не знаем и вряд ли когда-либо узнаем, какие мысли тревожили Анну Иоанновну в те дни. Лишь об одном можно сказать с уверенностью – ее голова, на которую нечаянно свалилась императорская корона, не была обременена планами о будущем страны, о намерении что-либо изменить, усовершенствовать, ввести какие-либо новшества. Если она и размышляла о будущем, то ее помыслы ограничивались мечтой о личной судьбе: вероятно, она мечтала о том, как распорядиться 500 тысячами рублей, выделяемыми на содержание ее двора, – они в десять раз превосходили сумму, которой она располагала в скудной Курляндии, об удовлетворении страсти к драгоценным украшениям.
Не могли не роиться в ее голове и мысли о том, как освободиться от унизительной опеки Верховного тайного совета. Вероятно, она понимала, что подаренную ей Верховным тайным советом корону можно так же легко потерять, в случае если она неосторожно нарушит подписанные ею кондиции, – и тогда вместо императорского двора ее ожидала постылая жизнь в монастырской келье. В то же время она была осведомлена, что далеко не все разделяли намерения верховников ограничить ее самодержавную власть, чтобы лишить возможности удовлетворить любую свою страсть; она могла опереться на генералитет, духовных иерархов, вельмож, широкие круги дворянства, чтобы восстановить самодержавие.
Портрет императрицы Анны Иоанновны.
Гравюра Христиана Альбрехта Вортмана с оригинала Луи Каравакка. 1740 г.
Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург
Не бездействовал в эти тревожные дни и Верховный тайный совет: пустить дело на самотек, сидеть сложа руки, уповая на подпись под кондициями, – значит обречь себя на неминуемое поражение. Поэтому в дни, когда шляхетские группировки сочиняли свои проекты, Верховный тайный совет решил перехватить инициативу и в противовес шляхетским проектам представить несколько своих, из которых важным считался «К прежде учиненному определению дополнение».
Предвидя недовольство мелкого и среднего дворянства содержанием кондиции, Верховный тайный совет сразу же отправил в Митаву «К прежде учиненному определению пополнение», состоявшее из четырех пунктов, содержание которых было нацелено на умиротворение общества путем расширения льгот дворянству.
В первом пункте облегчалась служба малолетнего дворянства, начинавшаяся с низших чинов. Намечалось установить срок службы для каждого чина, «чтобы не было в тягость»: морскую службу дворянин должен был начинать не с матроса, а гардемарина, а сухопутную не в гвардейском полку, а в кадетских ротах.
Вторым пунктом для купечества устанавливали свободную торговлю и устраняли причины, ей препятствующие. В третьем пункте «Пополнения» высказано намерение уменьшить бремя крестьян, «каким-нибудь образом облегчить податьми». Специальный пункт касался духовенства и имел в виду восстановление прав архиереев и монастырей, которыми они располагали до учреждения Синода: упразднение Коллегии экономии и передачу управления вотчинами архиереям и монастырям. Им же поручался сбор податей с подвластного населения с передачей сумм Камер-коллегии [49] .
49
Ученые записки Тамбовского пединститута. Вып. 15. Тамбов, 1957. С. 226–231.
Вершиной уступок верховников шляхетству являются составленные Верховным тайным советом «Пункты присяги», означавшие уступки «затейщиков» натиску шляхетства. Если кондиции четко и последовательно отражали олигархические тенденции верховников, их претензии на полновластие в стране, то «Пункты присяги», напротив, полноту власти предоставляли императрице, а Верховный тайный совет низводился до роли совещательного органа при ней. «Верховный тайный совет состоит ни для какой собственной того собрания власти, точию для лутчей государственной пользы и управления в помощь их императорских величеств».
В этой формуле нетрудно обнаружить сходство с указом Екатерины I 1727 года, определявшим компетенцию Верховного тайного совета [50] .
Этот пункт присяги вступает в явное противоречие с ее преамбулой.
Далее следует 16 пунктов присяги, обязывавших присягавших свято блюсти установленные в ней нормы, относящиеся к различным сословиям. Духовенству возвращались вотчины, находившиеся в управлении Коллегии экономии, а сама Коллегия упразднялась; члены Синода и архиереи подлежали церковному суду. Пункты присяги учитывали и интересы купечества: провозглашался принцип свободной торговли, отменялись монополии, запрещалось «прочим всяким чинам в купечество мешатца». Здесь же обещано уменьшить размер пошлин и налогов и к «купечеству иметь призрение и отвращать от них всякие обиды». Не оставлены без внимания и интересы крестьян, ограничивающие, правда в минимальных размерах, их налоговые обязательства: «Крестьян податьми сколько можно облегчить, а излишние расходы государственные рассмотреть».
50
ПСЗ. Т. VII. № 5030.
Обстоятельнее всего «Пункты присяги» позаботились о привилегиях шляхетства – дворяне освобождались от бремени солдатской и матросской службы, приобретая офицерские звания при обучении в кадетских ротах, где они осваивали военное дело. Шляхетство было необходимо содержать «в надлежащем почтении» и в «ее императорского величества милости и консидерации»: имущество лиц, наказанных по суду, но принадлежавшее их женам и родственникам, не подлежало конфискации.
Но более всего составители «Пунктов присяги» позаботились о привилегиях аристократии: именно из «фамильных людей», генералитета и знатного шляхетства должны были избираться сенаторы, президенты и члены коллегий, прочие чиновники высшего ранга. Знатным фамилиям предоставлялось преимущество перед остальным шляхетством при назначении на высшие должности [51] .
51
Д. А. Корсаков. Указ. соч. С. 158–161.