Анна, одетая в кровь
Шрифт:
— Круг расширяется, — это все, что он говорит, и проблема в том, что я не могу придти в себя.
— Дерьмо, — говорю я. Я откидываюсь головой назад и смотрю на потолок.
— Что? — спрашивает Томас. — Что не так?
— Заклятье, — отвечаю я. — Круг. Мы должны попасть в дом, чтобы осуществить задуманное.
— Да? И? — говорит Томас. Кармел догоняет сразу, она опускает голову.
— Итак, сегодня утром Кармел вошла в дом, и Анна чуть ее не съела. Я единственный, кто может находиться там в безопасности, но я не достаточно могуществен, чтобы создать круг.
— Не мог бы ты подольше удерживать
— Нет, — говорит Кармел. — Нет никакого способа. Если бы ты видел ее этим утром, она отмахнулась от него, как от мухи.
— Спасибо, — рявкаю я.
— Это правда. Томас не поступит также. И, кроме того, должен ли он концентрироваться или как?
Уилл подбегает к Кармел и хватает ее за руку.
— О чем ты говоришь? Ты ходила в тот дом? Ты с ума сошла? Майк бы убил меня, если бы с тобой что-нибудь произошло.
А затем он вспоминает, что Майк мертв.
— Мы должны выяснить, как образовать круг и как прочесть заклинание, — я думаю вслух. — Она никогда не расскажет мне, что же случилось с ней на самом деле.
В конце концов, Морфан говорит:
— Все происходит по причине, Тесей Кассио. У тебя меньше чем неделя, все выяснить.
Меньше чем неделя. Меньше чем неделя. Нет выхода, кроме как стать мощным чародеем меньше чем за неделю, и я, конечно, не собираюсь становиться сильнее, чтобы контролировать Анну. Мне нужен запасной вариант. Мне нужно позвонить Гидеону.
Мы все находимся у подъездной аллеи после того, как разошлись. Сегодня воскресенье, ленивое, тихое воскресенье, слишком рано даже для прихожан. Кармел с Уиллом прогуливаются к своим машинам. Она сказала, что последует за ним, чтобы пообщаться еще некоторое время. В конце концов, она была ближе всего к нему и не могла представить, что с Чейзом было бы комфортнее. Думаю, она права. Прежде чем уйти, она отвела Томаса в сторону и что-то шептала на ушко несколько секунд. Когда я заметил, как Кармел и Уилл скрылись из виду, я поинтересовался, о чем она говорила.
Он пожимает плечами.
— Она просто хотела сказать, что рада, что я рассказал ей все о нас. И она надеется, что ты не будешь сердиться за мой язык, потому что она будет хранить наш секрет. Она просто желает помочь.
А затем он уходит все дальше и дальше, пытаясь обратить мое внимание на то, как она касалась его руки. Лучше бы я не спрашивал, потому что теперь он вовсе не закроется.
— Слушай, — говорю я. — Я рад, что Кармел обращает на тебя внимание. Если ты правильно разложишь карты, тебе повезет. Просто не лезь очень часто ей в голову. Она была довольно подавлена этим фактом.
— Я и Кармел Джонс, — глумится он, даже когда с надеждой во взгляде окидывает ее машину. — Возможно, это произойдет через миллион лет. В конечном итоге, ее утешит Уилл. Он умен и из ее круга общения. Он неплохой парень.
Томас поправляет очки. Он тоже неплохой парень и однажды это поймет. Но сейчас я говорю ему не выпендриваться.
Когда он поворачивается и идет обратно к машине, я кое-что замечаю. Возле дома оказывается круговая траектория, которая соединяется с окончанием подъездной аллеи. На ее стыке растет небольшое белое деревце — береза.
— Эй, — кричу я Томасу и показываю на крест. — Что это?
Он не тот, кто знает ответы. Морфан расхаживает по крыльцу в домашних тапочках и в голубых пижамных штанах, клетчатый халат плотно прилегает к его большому брюху. Наряд выглядит смешно по сравнению с мшисто-плетёной рок-н-ролльной бородой, но я не думаю сейчас об этом.
— Крест Папы Римского [33] , - просто отвечает он.
— Ты практикуешь Вуду. — говорю я. — И я тоже.
Он фыркает в свою чашку кофе.
33
Крест Папы Римского — разновидность латинского креста, но с тремя поперечинами. Поперечины обозначают папское тройное правление как высшего священника, высшего учителя и главного пастыря.
— Нет, не думаю. Nы не должен этим заниматься.
Я блефовал. Я не практиковал. А изучал. Cейчас замечательная возможность узнать кое-что.
— Почему не должен? — спрашиваю я.
— Сынок, Вуду это власть. Речь идет не только о власти внутри тебя, а и об ее каналах связи. Сила, которую ты украл, и сила, которую вы черпаете с вашего проклятого обеденного цыпленка. Ваша связанная плоть может находиться под напором десяти тысяч вольт.
Я инстинктивно тянусь к атаме, находящемуся в заднем кармане.
— Если бы ты владел Вуду и направлял его в правильное русло, глядя на тебя, я бы сказал, что ты как мотылек, летящий прямо в электромухобойку. Ты бы светился фонариками 24/7. — он щурится на меня. — Может быть, однажды я научу тебя всему.
— Мне бы хотелось этого, — говорю я, когда Томас врывается на крыльцо в свежей, но до сих пор неподходящей одежде, затем стремглав сбегает с него.
— Куда мы собираемся? — спрашивает он.
— Назад к Анне, — говорю я. Он зеленеет. — Мне нужно разобраться в этом ритуале за неделю, начиная с сегодняшнего дня, чтобы не видеть твою отрубленную голову или внутренние органы Кармел.
Томас еще больше зеленеет, и я хлопаю его по спине.
Затем перевожу взгляд на Морфана. Он смотрит на нас из-под чашки кофе. Вудуистический мощный канал. Он интересный мужик. А позже я очень много думаю об этом, засыпая.
По мере приближения основные события прошлой ночи начинают потихоньку стираться. Мои глаза печёт, будто бы полны песчаного песка, а голова раскалывается, даже после того, как вылил чашку растворителя, которую Морфан называет кофе. Томас сидит тихо вплоть до дома Анны. Он, наверное, до сих пор вспоминает о том мимолетном ощущении, когда рука Кармел коснулась его. Если бы жизнь была справедливой, Кармел бы еще раз повернулась к нему тогда, посмотрела в его глаза и осознала бы, что он теперь ее преданный раб. Она бы вознесла его и признала равным, а после этого он стал бы просто Томас, парень, который сумел обрести свое счастье. Но жизнь несправедлива. Она, вероятно, замутит с Уиллом или с другим спортсменом, а Томас будет тихонько страдать.