Аннапурна
Шрифт:
– Нуаель выходит завтра за вами. Кузи и Шац вернулись.
– Ага! Ну как с Аннапурной?
– Они шли три дня. Им удалось проникнуть в верховья ущелья Миристи-Кхола.
– Молодцы!
– В конце его они уперлись в ребро, спускающееся с Аннапурны.
– То, которое они с Удо видели 27 апреля?
– То самое. Говорят, ребро грандиозное. Начало как будто приемлемое. Далее ребро, вероятно, соединяется с вершинным гребнем, но где именно, снизу не видно.
– А дальше они не пошли?
– Нет! Решили, что обогнуть ребро, чтобы увидеть северный склон, будет трудно.
– Значит, они так и не видели перевала Тиличо?
– Ни малейшего признака. Если действительно существует перевал Тиличо, ведущий к подножию северного склона Аннапурны, то он где-то в другом месте.
– Значит, тот человек из Тинигаона был прав! Здорово они устали?
– Да, порядочно, сейчас отдыхают.
– Какая у вас там погода?
– Очень холодно. Кругом облака. Привет всем!
– Привет… Желаю успеха!
Внезапно я вспоминаю о носильщиках, пришедших с нами. Как они проведут ночь? У нас есть лишняя палатка.
Часть из них могла бы там укрыться…
Напившись чаю, иду осматривать лагерь.
– Слушай, Анг-Таркэ, как быть с носильщиками?
– Yes, sir [49] .
– Where? [50]
– Here [51] , Бара-сагиб!
– Как здесь? В палатке? Их же шестеро! – Заглядываю в палатку. В темноте не различаю ни рук, ни ног, но запах… Как они не задохнутся?
49
Да, сэр!
50
Где?
51
Здесь
С рассветом мы быстро отправляемся к большому ледопаду. Вблизи в предрассветных сумерках он производит сильное впечатление. В группе кроме моих товарищей Ля – шеналя и Ребюффа шерпы: Анг-Таркэ, Путаркэ и Саркэ, которым впервые придется встретиться с большими техническими трудностями.
Целый день в поисках снежных мостов [52] мы бродим среди гигантских ледяных стен или вдоль зияющих трещин. Поневоле приходится двигаться под громадными сераками, готовыми обрушиться каждую минуту. Поднимаясь на кошках или вырубая ступени, мы с тревогой поглядываем на еле держащиеся колоссальные ледяные глыбы.
52
Под снегом на ледниках может всегда скрываться трещина это постоянная опасность
Крутизна сильно возрастает. Мы вынуждены непрерывно рубить ступени. Шерпам, нагруженным двадцатикилограммовыми рюкзаками, приходится тяжело. Погода, которая уже с одиннадцати часов была неважной, резко ухудшается. Мы вынуждены установить лагерь на площадке, защищенной от ледовых обвалов. Сейчас четырнадцать часов, а мы прошли только половину ледопада!
Идет снег. Вторая половина дня пропала.
Ночь проходит беспокойно: мы не можем сомкнуть глаз.
Утром встаем очень рано, так как ежедневно с двух часов дня начинается гроза. Как правило, эхо раскатов грома повторяется окружающими склонами непрерывно до самого вечера.
Светает, первая связка преодолевает ледовый склон над лагерем. В рюкзаках позвякивает «слесарня» [53] .
Мы готовы ко всему. Лед в эти ранние часы очень тверд. Шерпы поднимаются на кошках вполне правильно, хотя и медленно. Как мы уже заметили позавчера с наблюдательного пункта, наилучший, если не единственно возможный, путь проходит по правому краю ледника.
На высоте около 5000 метров начинается одышка. Шерпы на остановках, согнувшись вдвое, опершись на ледоруб, выдыхают воздух с громким свистом. Мы начинаем к этому привыкать – еще во время подходов некоторые носильщики дышали точно так же.
53
Так мы называем ледовые крючья, молотки для их забивания, карабины, в которые пропускается веревка…
Хотя определенно сказать трудно, но мне кажется, что я меньше страдаю от недостатка кислорода, чем Ляшеналь и Ребюффа. Сказывается положительное действие последних ночей, проведенных на высоте 5000 метров. Это обстоятельство еще раз подтверждает, что всей нашей команде необходимо побыть на высоте 5000—6000 метров перед решающим штурмом.
Уже полдень! До плато, где трудности кончаются, остается еще 300 метров.
Ледник подобен реке: за пологими участками, где течение его спокойно, следуют разорванные ледопады. Преодоление последних 300 метров весьма проблематично.
– Мне не нравится эта картина, – замечает Ляшеналь.
– Ненадежное место. Взгляни на упавшие глыбы льда! – восклицает Ребюффа.
– Всюду голый лед, – говорю я разочарованно. – А какая крутизна! Пожалуй, следовало бы пересечь весь ледник и попытать счастья у левого края.
– Прежде надо попробовать подняться в лоб и свернуть влево, вплотную к скалам, – советует Ребюффа.
– Сходите вдвоем, посмотрите, как это выглядит? Я подожду здесь с шерпами.
В мгновение ока они преодолевают ближайший склон зеленого гладкого льда дьявольской крутизны.
– Молодцы! Вот это класс! – кричу я им.
Мастерство друзей подбадривает меня. Шерпы поражены. Через несколько минут слышу крик Ляшеналя:
– Эй, Морис! Влево не ходи. Можешь подняться, мы сейчас посмотрим, что делается справа.
– О'кей! Будьте осторожны!
Небо свинцового цвета – опять плохая погода!
Товарищи проходят очень опасное место. В любой момент они могут оказаться под падающим сераком.
– Вперед! – говорю я обеспокоенным шерпам.
Мне приходится рубить для них многочисленные широкие ступени и захваты для рук. Громоздкие рюкзаки тянут вниз. Крутизна столь велика, что стоя упираешься носом в лед.
– Прохода нет! – раздается голос сверху.
– Громадная трещина перегораживает весь ледник! – доносится крик.
Слышится целая серия звонких ругательств – друзья реагируют на неудачу.
Я обнаруживаю их за сераком.
– Ну что, не выходит? Видно, придется траверсировать. Может быть, есть проход с другой стороны…
Падает снежок. Облака нависли над самой землей. Гром гремит непрерывно, действуя на наши и без того измученные нервы. Мы вшестером затерялись среди гигантских сераков, которые воздвигла перед нами гора. Со зловещим треском содрогаются под нами ледяные глыбы. Тусклый свет падает на мертвенно-бледные ледовые склоны.