Аномальные каникулы
Шрифт:
— Думаешь, оно еще работает? — снова подал голос Тимур.
Ворожцов пожал плечами.— Брат говорил, настройку не сбивали и прибор не разбирали. Разве что кто-то чужой сунулся. Но там место такое… никто туда не полезет.
Губы Тимура расползлись в задумчивой улыбке.— Если все сработает, хуже всего Мазиле.
— Почему?
—
— О! — встретил Сергуня. — Явились, не запылились. Хавать будете?
— Будем, — кивнул Тимур. — А вы собирайтесь пока.
— Соберемся. Вон котелок, — ехидно сообщил блондинчик. — Приятного аппетита.
Леся молча поднялась с бревна и начала помаленьку собирать вещи. Мазила, смущаясь, поспешил ей на помощь.
Ворожцов потянулся к закопченному металлическому боку, пододвинул. От котелка тянуло приятным теплом. Наверное, самым приятным — когда содержимое еще не остыло до подернувшегося жиром состояния, но уже перестало быть обжигающе огненным.
Рот в предвкушении наполнился слюной. Пальцы подцепили посыпанную хвоинками и пеплом крышку, потянули.
Котелок оказался опустошен лишь наполовину. Но оставшееся было странно пахнущим слипшимся комом сероватого цвета.
Ворожцов вскинулся в удивлении, поглядел на Сергуню. Тимур, смотревший в котелок через его плечо, озадаченно почесал затылок.
— Это что?
— Макароны, — чуть ли не истекая ядом, проговорил блондинчик. — По-флотски. Кушайте, не обляпайтесь.
— Иди в пень, — сердито огрызнулась Наташка.
Ворожцов с опаской заглянул в котел. Серый комок теста смотрелся не шибко аппетитно, но выбора не было, и он принялся отковыривать куски поменьше. Тимур стоял и смотрел за тем, как он перебрасывает «макароны» себе в миску.
На вкус блюдо оказалось не менее странным.— Это кто ж такое адово варево приготовил? — полюбопытствовал Тимур, чуть не заглядывая в рот Ворожцову.
— Идите вы все знаете куда? — вскинулась Наташка.
— Шеф-повар Казлатёркина, — вставил свои две копейки Сергуня, хотя и без него все уже было ясно.
Тимур— Вам хорошо издеваться, — забурчала Наташка. — Особенно тебе.
Девчонка полоснула взглядом по Ворожцову. Тот слегка опешил. Вроде не издевался. Напротив, сидел молча, ел, что дали.
— Взял бы меня с собой, а Ворожейкина здесь оставил, — продолжала Наташка, заглядывая Тимуру в глаза.
Тот старательно прятал взгляд.— С тобой после этих макарон по-флотски разве что дурак в разведку пойдет, — ввернул Сергуня. — Такое слепить мог только исключительный враг человечества.
— Отвянь, козел, — отбилась Наташка.
Тимур опасливо притронулся к макаронам. Первую ложку понес в рот с тем выражением лица, с каким, должно быть, приговоренные к гильотинированию всходили на эшафот.
— А чего Леся не помогла?
— Леська помогала с костром, — радостно подпрыгнула Наташка, почуяв возможность отомстить и не дав подруге рта раскрыть. — Потому что кое у кого руки растут оттуда же, откуда и ноги.
— Это потому, что мелкий сырых дров натащил, — отмазался Сергуня.
— А я чего? — подал голос Мазила.
— Да хватит вам уже, — вмешалась Леся, застегивая рюкзак. — Сереж, что ты на всех накидываешься? Делать нечего? Они ведь как-нибудь соберутся и тебе накостыляют.
Сергуня лучезарно улыбнулся:— Я готов за правду пострадать. И пускай мне Казарезова впустит свой маникюр в рожу. Это все оттого, что они критику не воспринимают. А на критику обижаться нельзя. Ее надо к сведению принимать и самосовершенствоваться.
— А сам?
— Я критик по натуре. Мне ваши замечания на фиг не нужны.
— Козел ты, а не критик, — фыркнула Наташка и отвернулась.
Ворожцов, давясь, доел казарезовскую стряпню. Рюкзаки стараниями Леси и Мазилы выстроились по росту возле бревна, словно на урок физкультуры собрались. Рядом, кое-как упакованная, легла лодка.— Лодку надо оставить, — тихо предложил Ворожцов.
Тимур поперхнулся макаронами, закашлялся. Глаза его расширились.— Ты чего, с ума сошел?
— Не твоя — не жалко, да? — подпел Сергуня. — Ну, ты, Ворожа… жлобская рожа.
Стараясь не вспылить, Ворожцов взял бутылку, плеснул в миску воды. Побултыхал, вылил, обтер салфеткой. На мытье посуды, конечно, не тянет, но хоть вонять и липнуть не будет. А мыть миски в местных водоемах… да ну его на фиг.