Антиан и зведная война
Шрифт:
– Что с другими? – еле выдавил я.
– Кто другие? Ты был один. На тебе был скафандр прошлых веков, то есть ты хочешь сказать, что вас там было много? – переспросила Алиса.
– В моей команде 3602 члена экипажа звездолета Земля, – сказал я и решил немного помолчать. Каждое слово давалось с трудом. Боль во всем теле стояла невыносима.
– Он хорошо держится. Все идет согласно плану. Не знаю, как и сколько на то уйдет времени, но нужно, чтобы он полностью восстановился. Тогда он сможет предстать перед советом ученных. «Я тоже думаю, что он не врет», —говорила Алиса с
– Эй, девушка, медсестра! – позвал я.
– Что, президент Алекс? – саркастически с веселой ноткой в голосе отозвалась девушка.
– Мне так больно. Что, у вас нет обезболивающих? – спросил я.
– Да ты и вправду не из нашего мира. Тебя собрали по кусочках буквально. Боль стимулирует ускоренное заживание. Тебе дают обезболивающие, иначе бы ты здесь кричал. Я медсестра, а не препод. Придёшь в себя и пройдешь ускоренный курс обучения на компьютере, тогда будешь знать все о нашей медицине. Если тебе оно надо. Ну ладно, не смотри на меня так, я не злая. Можешь говорить со мной – тебе будет легче. Но не задавай тупых вопросов. Я как смогу, так помогу облегчить твои страдания.
– Зовут тебя как? – спросил я.
– У медсестер нет имен. Называй меня сестра, а то я схлопочу за то, что заигрываю с пациентом. Наши люди всегда молчат, порой скучновато, но ты как радио – все время говоришь и говоришь. Хотя я тебя понимаю – ты прошел через нашего хирурга с лазерным скальпелем. Он чудеса делает, но это когда там нос подправить или щеки подтянуть, вырезать аппендицит. Но ты был буквально разорван на кусочки. Как такое может быть? Ты в скафандре, а сам разорван. Такое впечатление, что тебя порезали на куски пилой и сложили в скафандр.
– Сестра, я не могу вспомнить, что случилось, но кажется была тревога на корабле и я успел одеть скафандр, верней по тревоге сам скафандр наделся на меня. Стоп, был взрыв, мощнейший взрыв, а скафандр наделся на меня во время взрыва, и я та и вылетел в космос, когда мой звездолет превратился в развалины.
– Вы не волнуйтесь. Алиса уже в пути со спасателями. Они обязательно отыщут всех, только бы они были живы. А ваш скафандр, как он так странно устроен? Я так поняла, что это он не давал вам умереть, пока вы летали в космосе и вас случайно подобрал наш звездолет капитана Гарина.
– Как-то странно – у вас такие же имена и фамилии как на моей Родине. Но я же не попал в будущие? Такого не может быть.
– Не знаю, все может быть. Но вы выздоравливайте и потом все поймете.
Прошло несколько часов, и я понял, что полностью здоров. Сразу же потихоньку начал пробовать ходить. Мне на помощь пришла медсестра, которую про себя назвал Машей – первое имя, что пришло в голову. Толком я не думаю, пока мозги еще не перезапустились. Я уже осознал, какую операцию перенес, и что пережил не одну клиническую смерть. Да, планете Земля такие технологии не помешают. Даже представить не могу, какие тут военные технологии. Но как убедить их помочь?
– Сэр, я военный советник президента Шимашака, – вошел в комнату офицер в форме и погонах, но я не знаю, что они означают, да и какая разница.
– Алекс, президент планеты Земля. У нас даже язык одинаков. Что это означает?
– Это легко объяснить, – ответил посетитель, – мы с вами находимся как бы в разных мирах. Вы играете в игры на компьютере?
– Я люблю играть в танки, самолеты, в любую игру, лишь бы время было.
– Так вот, мы с вами в разных игровых мирах. Игра одна, но процессоры или, вернее, компьютеры разные. Вы сюда попали по интернет сети, что, конечно, парадокс, но факт. В нашем мире сюжет тот же: все есть, как и у вас. И есть проблема – приближается космический Титаник с другой галактики. Еще одна проблема – мы не имеем того военного потенциала, который необходим в данной ситуации. Как-то так получилось, что наш игрок больше занимался развитием медицины, строительством городов и благополучием людей. У наших народов есть все. На планете нет ни одного голодного.
– И что, нет бомжей? – удивился я.
– Ни одного уже пару тысяч лет. В 2000 годах были. Но после революции шипов, когда искусственный интеллект поднял народ против его настоящих угнетателей чиновников, все изменилось. С тех пор все наши чиновники Иботы, роботы или боты заменили чиновников во всех сферах.
– А, вы, извиняюсь, – спросил я, – Ибот тоже?
– Да, я Ибот, и тем горжусь, а медсестра настоящая. Она из волонтеров, самая, как бы сказать, добрая на нашей планете. Вот попали бы вы к тете Оле, то вам не позавидовали. Жесткая старушка, но никого не убила, так что продолжает работать. У нее принцип – пациент всегда не прав.
А может я умер и все это мне сниться? Но так реально. Вот она, медсестра с большим размером груди и уникальными бедрами. Такие женщины у нас становятся королевами красоты. Этот Ибот сказал, что медицина у них на высоком уровне и что возможно, моя медсестра прошла не одну пластическую операцию. Если меня по кусочкам собрали, то почему им не собрать такую женскую красоту?
– Что от меня нужно? – спросил я напрямую. Моя смекалка пока не работает, но знать я должен.
– Нам нужно оружие, которое может убивать много людей одновременно.
– И что, действительно у вас нет пушек, автоматов, лазерных пистолетов?
– К сожалению, нет.
– И у вас не знают о атомных бомбах?
– Мы атомную энергию используем в холодном синтезе. У нас много потребностей в электроэнергии.
– Понятно, вы большие ботаны, любители мира. А война у вас, когда последний раз была?
– Да не воюем мы.
– А сосед с соседом, когда спорит – куда он идет на его жаловаться, в суд?
– Ну да, суды у нас есть. И они перегружены множеством жалоб.
– Стукачи ботаны. Хорошо, я помогу вам, а вы поможете мне вернуться в мой компьютер и дадите ваши технологии лечения людей.
– Мы дадим вам технологию телепортации. Но она у нас как бы секретная и широко не применяется. И только для Иботов. Так уж получается, что создавал ее Ибот, а про людей забыл, на себя настроил. Не хотел жертв – если бы кто пострадал из людей во время экспериментов.
– Хватит отмазываться. Давай сюда ваших гениев и сканер мозга. Я дам все, что вам нужно. В моем мозгу храниться все. Я видел чертежи любого нашего оружия.