Антиблокада
Шрифт:
30 мая нам был устроен строевой смотр, так как мы доложили о готовности корпуса. Приехали Говоров и Жданов, который принял активное участие в формировании корпуса, его комплектации вооружением. Много ленинградских добровольцев были включены в состав частей корпуса. Особую гордость ленинградцев вызывали новейшие САУ-152 двух модификаций и десантный дивизион из 30 "Северянок". Ещё 24 обещали спустить по Волго-Балту из Горького. Жданов произнёс речь, и они с Говоровым приняли парад корпуса. Механизация корпуса была 100%-ной. Нас перебросили в Свирьлаг. Там, на берегах Важинки, захлебнулось весеннее наступление.
Своим ходом и скрытно десантные средства подойти в район не могли: финны просматривают с правого берега всю Свирь, кроме трёх участков. Поэтому "Северянки" мы доставили на 4-хосных
Егеря финнов попытались создать неприятности на левом фланге: там болота и наши танки туда сунуться не могли, но, у нас там действовала рота разведки и около 200 групп снайперов, которых поддерживало два дивизиона 122мм гаубиц. Силы были слишком неравными. Потеряв около двухсот человек, финны отошли к Олонецкому УР.
В этот момент ожила волна, зарезервированная для генерала Паасонена. Он проявил интерес к контакту. Меня новость застала в Михайловском, где я перебирал захваченные документы 4 дивизии. Евстигнеев приказал срочно прибыть в Ленинград. Два Доджа поглощали километры, когда раздалась команда "воздух": подловили нас у Чаплино. Местность открытая, один из Доджей без вооружения, а четыре тупорылых "Кёртисса" разворачивались для атаки. Влипли! Оба водителя остались в машинах. Три МГ, два ДП и Браунинг изготовлены к бою. Пулемётчики открыли огонь, а водители пытались развернуть машины под углом к атаке, Саша бесполезно кричал по рации, вызывая прикрытие. Больше всего пробоин насчитали потом в ротном Додже. У нас трое убитых и пять раненых. Самолёты провели три атаки и преспокойнейшим образом удалились. Двигатель одного из Доджей выведен из строя, пришлось брать на буксир. На место прибыли только к утру. Чёрт возьми! Если над полем боя нам удаётся создать прикрытие, то все дороги, это просто полигон для немецкой и финской авиации. Самая тяжёлая потеря: Павлик Андреев. Он сидел за рулём Доджа. Уже в корпусе поднялся к "летунам".
– Что с Вами, майор? Ранены?
– Нет, но ординарца моего убили. Какой полк финнов имеет Кёртиссы в районе Олонца?
– Авиаполк LeR 1.
– Где базируются?
– В Салми.
– Проштурмовать можем?
– Можем. Но, они растаскивают машины по капонирам, которые находятся довольно далеко от ВПП. Точных данных у нас нет.
– Вояки!
– "Ночи светлые, высадить группу в районе Салми сейчас не удастся." - Вышлите туда разведку, найдите чёртов аэродром.
– Есть, товарищ майор! Запишите в журнал заявку и распишитесь.
– дежурный протянул мне книгу.
Я пересел в Виллис и поехал в разведупр. Евстигнеев спал в комнате за кабинетом, пока его будили, успел выпить полграфина воды у него со стола.
– Ты почему так поздно и весь в крови?
– Развели нас, товарищ генерал! Как детей малых, развели. У меня 8 раненых и убитых, из двенадцати. Атаковали под Чаплино 4 "Кертисса". За нами шла колонна, не шибко уж и прикрытая. Цель гораздо более жирная. Эти четыре борта висели в стороне и никаких действий не предпринимали, пока мы не оказались на дороге, где укрыться негде. Там и подловили. Я заходил к летунам. По журналу за 5 минут до этого, восьмёрка "Кертиссов" связало боем дежурную восьмёрку 555 полка. Помощь нам они оказать не могли. У нас: один крупняк, а остальное - пехотные пулемёты. Павлика убили!
– Андреева?
– Да! Это этот сука, Паасонен, придумал. Знали "финики", что я в Михайловском. Слушают и Вас, Пётр Петрович, и нас. Надо чаще волну менять. Но, не сейчас. К "летунам" я заходил, на них надежды никакой. Я два часа назад отправил Сашку обратно в Михайловское. Через час, как рассветёт, устроим "концерт", что я не приехал, что Вы меня ждёте в управлении, срочно, а я задерживаюсь. Саша доложит, что ждали утра, так как не безопасно, что в соседней части потери двух машин. Дескать, выезжаем в пять утра на двух доджах. Пойдут четыре машина. Две уже вышли, ждут остальных в Подпорожье. У всех машин сзади прицеплены четырёхствольные зенитные пулемёты. И по четыре пулемёта на каждой. Пойдут растянутой колонной: один впереди, один сзади и два в центре плотной колонной. Встретим, сволочей.
– Считаешь необходимо?
– Иначе мы этого стервеца не выхватим. Он считает нас глупее себя.
– Сашка в курсе?
– Абсолютно! Всё обсудили!
И началось! Сценарий составил Сашка. Он - радист-коротковолновик. Переговоры шли на "сленге" радистов. Один другого предупреждал, что его и его начальника отымеют, за то, что "его начальник: "666"": не прибыл на доклад. Ответ: он не мог прибыть, так как: "76": поддал, а потом: "88", бабу нашёл. Сейчас: "0000", спит в обнимку с бабой, но, есть возможность сообщить ему об этом: "111", так как есть чем опохмелиться: "1!" Через некоторое время второй радист сообщил первому, что выезжают на двух машинах в пять тридцать. Самое смешное было уже после войны: запись с расшифровкой этого сеанса связи я нашёл у себя в личном деле!
– Ты считаешь, что они купятся на эту ерунду?
– Ещё как, товарищ генерал! Они нас всех пьяницами считают.
"Кёртиссы" атаковали колонну под Рассошками. На этот раз их ждало 4 четырёхствольных зенитных автомата с профессиональными зенитными расчётами и шестнадцать лучших пулемётчиков отдельной роты. Пули, величиной с палец, разорвали тонкий дюраль американских машин. Из пике вышел только один, сильно дымя. Его добили ЛаГГи 555 полка. Это слабое утешение! Павла уже не вернуть. Но, на его могиле лежит дюраль трех "недоделанных "Тандерболдов"".
На следующий день пришло письмо из Швеции для Хуун. Мать писала, что не поверила в её гибель и ожидала чуда. Но то, что это будет связано с русскими, она не ожидала. Свою уверенность она связывала только с церковью и богом. В общем, обычный бред глубоко верующего человека. Особо её интересовало её теперешнее положение. По опыту самой Финляндии, она ожидала, что дочь интернируют, и ей не дадут отправлять культ, ушлют в далёкую и страшную Сибирь. Весь набор стереотипов присутствовал. Удивлялась, что Хуун позволили заключить брак по христианским обычаям, в Финляндии изменение статуса церкви в СССР в конце 41 года осталось незамеченным и не озвучивалось. Мать интересовал муж дочери и его окружение. Не является ли Саша "белой вороной" среди русских, и действительно ли русские не испытывают ненависти к финнам. Писала, что настроение в Финляндии к войне резко меняется из-за большого количества потерь на фронте и продолжающихся сложностей с продуктами питания. Писала, что отца направили на самую сложную работу: обеспечение снабжением армии и населения. Но вера в победу тает, так как даже немцы последнее время особыми успехами похвастаться не могут. Пока инициатива находится в руках русской армии, которая одержала ряд значительных побед. Письмо было написано ещё до начала операций под Важинами.
Паасонену я, за своей подписью, отправил сообщение открытым текстом, что по его милости капитан и два луутенанта похоронены в братской могиле под Рассошками, а ещё один луутенант похоронен под Совозером. Их гибель находится на его совести.
Неожиданно пришёл ответ, написанный личным кодом Тикконена, которым шифровалось первое обращение к Паасонену. Тем не менее, обращался он ко мне.
"Недооценка противника иногда дорого обходится, господин Иволгин. То, что Вы серьёзный противник, мы имели возможность убедиться. Какова цель Вашего обращения ко мне?" Подписи не стояло. Тикконен сказал, что, по почерку, отвечал сам Паасонен.