Антикиллер-6. Справедливость точно не отмеришь
Шрифт:
Коша смотрит на меня так серьезно, спрашивает, сколько мне Босой заплатил. Я ей и рассказала, что мы в «кошелек» играли, ну это все знают: он скатывает купюры шариком и засовывает прямо туда: сколько поместится – все мое. Двенадцать стоевриков поместилось, в такие моменты я всегда жалею, что у меня киска маленькая.
– Это что, 1200 евро?! – она сразу в истерику. Говорит:
– Мне никогда таких башлей никто не отваливал! И в игры такие не предлагают, а у меня бы и две тысячи поместилось, и больше! Только Балон, скотина, сторублевки бы совал! Вот устроился на халяву: и то ему сделай, и это,
Я ей: не бойся, жаба, я тебя к Босому подведу, денег у него немеряно, он ведь на общаке сидит. Изобрази ему пару оргазмов для виду, чтоб мужиком себя почувствовал, – озолотит. «А Балон если узнает?» – говорит она. А тебе что за дело? Пусть они между собой разбираются… И потом, Балон все равно с утра до утра лыка не вяжет. Вот пусть и дальше греет свой унитаз, жрет водку и кино смотрит. Правильно? Правильно. Да и убьют его скоро. В последнее время у них всё стрелки да перестрелки… Я уже и ездить с ними боюсь: если начнут из автомата палить, то разбираться не станут. Потому лучше на такси, или пусть машину присылают: в водилу никто стрелять не будет…
И тут я вижу: двое парней за соседним столиком на нас пялятся. Давно, наверное, пялятся. Незнакомые, не местного разлива. Я им улыбнулась, Кошку под столом ногой толкнула, она сразу все поняла, губы свои накачанные вытянула, вроде помаду освежает…
Поднялись, подходят. Началось: девушки, а как вас зовут, а почему такие грустные? Ну, и все такое. Мы с Кошкой вяло так отбрехиваемся, присматриваемся вполглаза. Один невысокий такой, ладный, светловолосый. Борисом назвался. Довольно ничего. Только уши у него некрасивые, как у хорька. Второй – Владик. Оба накачанные, холеные, наглые, уверенные в себе и при деньгах. Как раз в моем вкусе. Сорочки от Марчези, туфли тоже какие-то приличные, итальянские. Возможно, даже Гальяно. Не наши парни, не тиходонские. И духан от них хороший, дорогим парфюмом поливаются.
О, говорят, «Манхэттен» пьете. А «Секс на пляже» когда-нибудь пробовали? Кошка, дура, от смеха чуть под стол не упала. Пробовали, говорит, только песок в «пилотку» набивается! Учишь ее, учишь – все бесполезно! Надо же порядочную из себя строить, а не рассказывать сразу, куда тебе что набивается… Я всегда так и делаю.
– А что это еще за дрянь? – спрашиваю.
– А вы попробуйте, – говорят. – Вам понравится…
Заказали себе и нам, выпили. Я ничего не просекла, а Кошке и вправду понравилось. Или она просто окосела сразу. Говорю, вы что-то шибко во всяких коктелях разбираетесь. Наши пацаны, говорю, накатят белой холодной, им и хорошо, и больше ничего не надо. Они смеются: так мы ж не ваши пацаны, мы бизнесмены, из Москвы приехали, с важными людьми, они будут здесь свое дело открывать. А мы свое дело замутим…
– А что за дело? – опять влезла Кошка.
– Может, ресторан откроем, – говорит Борис. – А может, цех – водку разливать…
Переглянулись, усмехнулись. Ясно – бандюки заезжие. Бизнесмены – те точно знают, чего хотят. И понимают, что водку у нас есть кому разливать, залетные тут не нужны… Ну, мое дело маленькое: сижу, молчу.
Посидели, поболтали немного, стаканы быстро опустели. Коша сидит кривая, глаза как у течной кошки. Боря с Владиком заказали «Шампейн Тори», я о таком и не слышала даже. У бармена, конечно же, не оказалось клубничного ликера и какого-то, блин, японского «Мидори». И мы, конечно же, поехали к ним домой, к московским этим парням. Потому что у них все есть. Они снимают четырехкомнатную квартиру на Широком, там только что бассейна не хватает. На меня такая обстановка действует однозначно, особенно когда парни в «Гальяно», и сами точно знают, что хотят. Выпили этого «шампейна» для порядка, потом «дорожку» раскатали, потом потрахались – сначала один на один, потом поменялись, а потом все вместе.
Кровать в спальне – с футбольное поле, огромная. Никогда на такой не спала. Сидим мы там голые, расслабленные, музыка играет, «косяк» по кругу ходит. На потолке какие-то узоры сине-зеленые расплываются, словно волны, а иногда пульсировать начинают. Проектор какой-то, что ли, скрытый? И мозги плывут точно так же. Трава у них отменная, я скажу.
И чего вам в Москве не хватало, спрашиваю. Чего в нашу дыру поперлись-то? Смеются. Говорят: каждый х… дыру ищет, закон природы. А ты слышала, говорят, как при Советах ездили целину поднимать? Степь, палатки, романтика. Вот и мы так же, говорят. Здесь у вас целина, говорят, нива непаханая, офигенный простор для бизнеса. Я тоже смеюсь, им подыгрываю.
А Кошка на рожон лезет: это, говорит, смотря для какого бизнеса. Мороженое на палочке выпускать, что ли? Нет, говорят, не мороженое. Совсем, говорят, не мороженое. Ну, а в таком разе, Кошка говорит, если не мороженое, то зря приехали, потому как никакая тут вам не целина, в Тиходонске, блин, свои промеж собой никак разобраться не могут, что кому причитается и кто кому сколько должен… У нас все поделено. Джаванян сто лет водку разливал и был порядок. А потом тоже такие москвичи приехали, Джавана из автоматов раскрошили, да ребят заодно: Рыбу, Адидаса, Батона…
– А ты, я вижу, телка приблатненная! – сказал Боря, а сам смотрит так – цепко, внимательно… От такого взгляда до выстрела совсем немного, я как-то побывала в одной переделке…
– И ресторан твои москвичи открывали, – прет буром Кошка вместо того, чтобы заднюю включать. – Только потом и их всех завалили… И я тебе, кстати, не телка никакая: телки в поле пасутся…
– Ух ты ка-ка-я-я! – захохотал Боря. – Пойдем в ванную, там я тебя попасу немного да дождиком сбрызну, как в поле…
– Ты эти дождики для своих московских б… прибереги!
Владик лениво так во мне пальцем ковырялся, а тут перестал, будто удивляется – откуда взялась такая жаба?!
– Ты не выделывайся и меня слушайся! – Борис перестал веселиться. – Теперь мы тут будем верховодить!
Морда красная, глаза выкатились. Я, конечно, сижу, молчу. Не мое это дело. А Кошка опять свое: хрен вам! Это вам, говорит, не Тамбов и не Брянск, здесь народ горячий, здесь вашего московского юмора не поймут.
Они ржут, не могут.
– Очень поймут, – говорит Влад, – мы себя очень быстро поставим!
Но тут Борис, хоть и тоже пьяный был, глянул так на него, цыкнул: не тарахти, мол, лишнего. О чем-то таком Влад проговорился, наверное, но я так и не поняла. А Кошку все бычит.
– А вот фер вам! Босой только свистнет, вся наша кодла слетится, на лоскуты вас порвут.
Я молчу, блин. Молчу. Не нравятся мне эти разговоры, похвальба эта пьяная. Надо сваливать потихоньку. Или как-то свести все на мировую.
– Босой твой будет нам то же самое делать, что ты только что делала! Да и остальная кодла босой ходить начнет, если мы прикажем….