Антимаг
Шрифт:
— Я понимаю. Просто надеялась, что и вы сможете меня понять. На рассвете мы покинем замок.
— Мы? Собираешься отправиться с ними? Ты же говорила, что не переносишь насекомых, а сейчас собираешься отправиться шататься с ними по тёмным землям? — неверяще спросил Ларс.
— Я королева и не могу бросить своих подданных, — гордо заявила Алина. — Тем более без меня они вновь одичают, начав беспрестанно убивать.
— Деревенской девочке воображаемая корона так голову вскружила, что она готова отправиться в неизвестность с теми, кто совсем недавно перебил ползамка, — зло процедила Эрика.
— Я
— Хопля, а ты был на её коронации? — спросила Эрика, получив в ответ утвердительный кивок гоблина, продолжила. — И тебе непротивно было смотреть на ту, что режет твоих сородичей как скот?
— Хопля давно знать, что вы убивать его сородич. Когда Хопля рассказать про свой пещера. Хопля знать, что человека идти убивать гоблина. Теперь у Хопля новый сородич, — сказав это, гоблин развернулся и поспешил догнать свою королеву.
— Хопля подожди, — остановил я его у самой двери. Подойдя вплотную, попросил передать свою просьбу Алине. На это гоблин лишь утвердительно мотнул головой, отчего его уши звучно хлопнули.
— Чего ты от него хотел? — спросила меня Эрика, когда я вернулся.
— Да так, спрашивал, каково это, когда в животе постоянно жужжит и нужно ли ему нужду справлять, — не стал говорить правду я.
— И что он ответил? — заинтересовался Ларс.
— Ничего, он меня послал.
— Вот же дрянь и гоблин, и Алина эта. Мы тут волнуемся о ней, лезем в самое логово тварей, чтобы её спасти, а она, видите ли, теперь королева и ей нужно заботиться о своём народе, — не сдержала своё возмущение Эрика.
— Давайте позже будем ей кости перемывать. Нужно заблокировать все окна и двери. Не хочу, чтобы ночью к нам залетело хоть одно насекомое, — сказал я.
— Думаешь разумно оставаться здесь на ночь? — спросил Франс.
— Раз в окна до сих пор никто не влетел, думаю, можем остаться здесь. Да и устали все. Так что ночуем тут, заодно проверим, вправду ли наша королева со своей свитой покинет замок.
Хотелось перекусить и завалиться спать, но пришлось заняться безопасностью нашей обители. Эрика всё время ворчала, изливая на нас своё негодование поступком Алины. Ларс вёл себя как обычно, а вот Франс был молчалив и хмур. Закончив, поужинали и, поделив между собой дежурство, завалились спать.
Я стоял у края замковой стены. Меня обдувал прохладный ночной ветер, отчего хотелось, как можно скорее вернуться в башню к дарующему теплу камину. Но как бы, ни было велико моё желание, я оставался на продуваемой всеми ветрами стене.
— Привет, Рик. Королева сказала, ты хотел со мной поговорить, — произнёс, наконец-то подошедший ко мне Ромул.
Глава 20
Парня, который с нашей последней встречи ничуть не изменился, я заметил уже давно. Он медленно шёл по крепостной стене в мою сторону. Ромул специально не спешил, давая себя рассмотреть и подготовиться к своему приходу, чем я благоразумно воспользовался.
Рядом со мной стоял открытый бочонок, наполненный горючей смолой.
Моя заготовка не укрылась от глаз гостя, но он решил не заметить акт недоверия к своей персоне.
— Привет, Рик. Королева сказала, ты хотел со мной поговорить.
— Я просил устроить мне встречу с любым из её подданных, — ответил я.
— Мы все одно целое. Разговаривая со мной, ты говоришь со всеми ниораксами.
— То есть объяснения Алины о вашей индивидуальности просто чушь?
— Королева не врёт. Мы едины, но в каждом из нас личность.
— У тебя голова от такого осознания себя не болит? Или чем ты теперь думаешь? — ехидно спросил я.
— Всё хорошо. Спасибо, что интересуешься моим здоровьем.
— А как в твоём сознание стыкуется то, что ты сам себя поглотил? Чувствуешь боль и ненависть настоящего Ромула? Что он испытывал, когда его пожирал рой? Или же ты чувствуешь радость ниораксов от нового пополнения?
— Мы не помним процесс поглощения.
— Как удобно. Так и терзаний меньше, а то вдруг противоречивые вопросы начнут возникать.
— Ты намекаешь на то, что я являюсь лишь копией того, кого поглотил. Возможно, вот только будь ты хоть моей матерью, вряд ли найдёшь отличия. Я знаю про себя всё. Я умею всё, что умел до поглощения. У меня даже сохранился класс, полученный при инициации, и я спокойно пользуюсь теми навыками, что даровал мне храм, — рассказал о своей исключительности Ромул.
— А помнишь ли ты тех людей, которые по вашей милости сейчас боятся нос из катакомб показывать? Там ведь твои знакомые, друзья и ты вот так их бросишь, уйдя за девочкой, с которой раньше даже общение не поддерживал?
— Я помню их, но также помню, через что им пришлось пройти и прекрасно понимаю, после всего пережитого они не захотят видеть нас возле себя. Как ты выразился девчонка, является нашей королевой и только с ней мы способны на сознательные действия. Бросить её — значит превратить себя в безмозглых убийц.
— Скажи мне, как получилось, что деревенщина, с трудом справляющаяся с курятником, нынче особа благородных кровей? — задал я интересующий меня вопрос.
— С чего ты взял, что я буду отвечать на все твои вопросы?
— Ты же сам рассказывал о ваших моральных муках, терзающих вас за причинённые нам страдания. Неужели ты не хочешь хоть чуть-чуть искупить содеянное вами? Или твоё новое хитиновое сердце не знает сострадания?
— Хорошо я отвечу на твой вопрос, но на дальнейшую искренность можешь не надеяться. Ты правильно сказал о причинённых вам страданиях, и они могут быть настолько велики, что вполне способны сподвигнуть вас на обоснованную месть. При таких обстоятельствах ты должен понять моё нежелание раскрывать секреты роя.