АнтиМетро, Буэнос-Айрес
Шрифт:
– Эй, орлы! – властно крикнул в черноту туннеля Никоненко. – Подгоняйте сюда дрезину с оборудованием! Будем трудиться, не жалея сил…. Попрошу всех остальных отойти в сторону и не мешать!
Лёха – и на этот раз – не ударил в грязь лицом. Во все стороны летели многочисленные разноцветные искры, суетливо бегали туда-сюда помощники из местных, грозно клацали гидравлические клинья и домкраты, отчаянно визжали диски-пилы, усыпанные мелкими техническими алмазами….
Примерно через сорок пять минут Никоненко, усталым движением смахивая со лба капельки пота, объявил:
– Всё, господа и дамы! Можно заходить, путь свободен! Татьяна Сергеевна, голубушка, давай-ка ты отойдёшь в сторонку? В смысле, подстрахуешь нас с подполковником, не снимая нежного указательного пальчика со спускового крючка? А?
– Ладно, подстрахую.
Артём резко распахнул дверку, а Лёха, направив внутрь вентиляционной камеры светло-жёлтый луч мощной аккумуляторной лампы, через пятнадцать-двадцать секунд бесконечно-расстроено известил:
– Действительно, тесный бетонный куб, на одну треть занятый ржавым металлоломом. Не похоже, что здесь можно спрятать тайный лаз в подземелье…
– Не торопись с выводами, дорогой Ромео, – насмешливо посоветовал Танин голосок. – Как говорится, ещё рано – впадать в отчаяние. То бишь, во фрустрацию…. Дон Диего! Ты где? Подведи-ка собачку. Фьють-фьють! Как там тебя, Мучачо? Иди сюда! Понюхай-ка эту шкурку. Ещё утром она была полноценной немецкой овчаркой…. Ищи, Мучачо, ищи!
Спаниель, зло гавкнув, бросился внутрь вентиляционной камеры и принялся отчаянно терзать острыми зубами остатки тёмно-коричневого кожуха.
– Ну-ка, милый пёсик, подвинься! – нетерпеливо попросил Никоненко. – Диего, будь другом, оттащи своего ушастого помощника…. Ага, спасибо! Так-с, кажется, я нашёл нечто весьма интересное. А именно, маленькую белую кнопку, вмонтированную в мощный фундамент, на котором установлен вентилятор. Вернее, его жалкие обломки…. Что делать дальше, командир?
– Нажимай, – легкомысленно махнул рукой Артём. – Посмотрим, что к чему, блин аргентинский.
Лёха надавил пальцем на кнопку и торопливо, чтобы не быть травмированным, отскочил в сторону – вокруг невидимой оси плавно повернулась такая же невидимая платформа, прижимая останки старого вентилятора к бетонной стене, покрытой сетью частых трещин.
– Вот же, он, люк! – радостно объявила Таня. – Чёрненький такой, рифленый. Вполне приличного диаметра…
Неожиданно, как показалось – прямо из-под земли, раздался неприятный механический голос, говорящий по-испански с характерным грубым акцентом:
– Немедленно приведите платформу в исходное положение! В противном случае – на счёт «тридцать» – будет произведён взрыв мощностью до трёхсот килограмм в тротиловом эквиваленте. Отсчёт пошёл! Один, два, три, четыре…
– Тёма! – ужаснулась Татьяна. – Посмотри на минный анализатор!
Артём перевёл взгляд на панель прибора, висящего на груди, то есть, на коротком кожаном ремешке, переброшенном через голову, и внутренне заледенел: ярко горели, подавая сигнал тревоги, сразу все лампочки анализатора – и красные, и зелёные, и даже жёлтые – о предназначении которых он ничего не знал…
Глава восемнадцатая
Плачущая пампа и Фея смерти
Он без промедлений бросился внутрь вентиляционной камеры, торопливо нашарил на бетонном фундаменте крохотную кнопку и нажал на неё.
– Двенадцать, тринадцать, четырнадцать…, – механический голос замешкался и замолчал, а ещё через пару секунд вежливо поблагодарил. – Спасибо! Уничтожение объекта приостановлено…
Невидимая платформа, скрывая чёрный рифлёный люк, послушно и совершенно бесшумно встала на место.
– Следовательно, взрыва не будет? – на всякий случай уточнила Таня. – Как думаешь, любимый?
– Будем надеяться на это…. Чёрт бы их всех побрал! – рассерженно выругался Артём, неуклюже перебираясь через обломки промышленного вентилятора. – Придумают всякого непонятного, ржавого железа набросают везде, мать их. Мне чуть ногу этой сволочной платформой не защемило…. Ну, соратники, чего застыли, словно восковые истуканы в знаменитом музее мадам Тюссо? Следуем в «дежурку», будем проводить очередное судьбоносное совещание…. Э-э, сеньор Домингес! А вы куда собрались? Оставайтесь-ка здесь. Присмотрите, чтобы ребятки прибрались тщательно, собрав всю окалину, железные опилки и металлическую стружку. Проконтролируйте, чтобы дрезину с оборудованием и инструментами перегнали в технологический тупик. Да и с раскуроченной дверью надо что-то делать. Пусть её – на первое время – сваркой слегка прихватят к дверной коробке…. Отставить споры, комендант! Это приказ! Выполнять!
Когда они по шпалам туннеля двинулись к станции «Кальяо», Лёха неодобрительно проворчал по-русски:
– Диего-то расстроился, что его не взяли с собой. Зачем, командир, надо было устраивать этот дурацкий спектакль? Мол: – «Отставить споры! Выполнять!»? Местные спецы справились бы и без Домингеса…. Обидел, понимаешь, хорошего человека. Причём, на ровном месте. Зачем, спрашивается? Загодя вырабатываем генеральские навыки – по общению с народом?
– Отставить, майор, – незлобиво откликнулся Артём. – Не всем же быть такими безалаберными и доверчивыми раздолбаями, как ты. А почтенного сеньора Диего Домингеса придётся отстранить от ответственной должности коменданта метрополитена Буэнос-Айреса и поместить – на неопределённое время – под арест. По крайней мере, я буду ходательствовать об этом перед доньей Мартиной.
– За что же это? За какие такие прегрешения и преступления?
– Похоже, Никон, что рановато тебе присвоили высокое майорское звание. Не обижайся, но – рановато…. Итак, по коменданту Домингесу. Во-первых, вчерашней ночью в «дежурке» станции Кальяо находилось три человека. Двое из них – Мария и Хантер – пропали. Третий – цел и невредим, но не может рассказать о данном происшествии ничего дельного. Следовательно, дон Диего – автоматически – попадает под подозрение. Прописная азбука службы собственной безопасности, не более того…. Во-вторых, именно Домингесу было поручено – арестовать подозрительную уборщицу. Результат, как всем известно, отрицательный. Следовательно, твой протеже, Лёша, заработал ещё один полноценный «минус». В-третьих, у дона Диего имеется восемь детей и трое внуков. Я ничего не путаю? Спасибо…
– Причём же здесь – дети и внуки? – возмутилась Татьяна. – Ты, Тёма, случаем, не впадаешь ли в паранойю беспричинной подозрительности?
– Ничуть не бывало. Такую кучу домочадцев надо достойно кормить-содержать. А это дело, отнюдь, не из дешёвых. Опять же, существует такое понятие – как «заложники». Заметили, братцы, что в последнее время глаза у коменданта Домингеса были какими-то избыточно-встревоженными и слегка насторожёнными? Переживал, как у любимой дочери пройдут роды? Может быть, что и так. А, может, совсем по другой причине…. В-четвёртых, дон Диего – и это я понял сразу – очень плохо относится к сеньорите Марии Сервантес. Более того, вполне вероятно, что именно означенная Мари и мешала сеньору Домингесу успешно продвигаться по карьерной лестнице. Есть ещё и «в-пятых», и «в-шестых»…. Короче говоря, господа подчинённые, вопрос закрыт и обсуждению не подлежит. Далеко не все строгие инструкции, утверждённые надоедливым руководством, являются полным бредом…