АнтиПринц. Начало

Коралевских Наталья Михайловна

пин банк, тоже работал в «Эльдорадо»…

Но я не обращаю внимания на выражение

его глаз. И мы так и продолжаем ржать

над незадачливым менеджером, которого

я «так классно наебал».

…Я не понимаю, как и когда мне стано-

виться все равно…Не понимаю….да и не

хочу понимать…

***

Меня всегда привлекали сильные люди.

Себя

самого я никогда не считал по-насто-

ящему сильным. Мне были вечно нужны

какие-то подпорки. Я опирался на чужих

мне и по духу, и по сути людей.

158

Я создал яму, куда загнал себя сам. В ту-

пик. И этот тупик был чем дальше – тем

страшнее…

Первый раз я понял, что со мной что-то

явно не так, когда проснулся от ощуще-

ния, что меня душат. Только переехал в

новую квартиру. Недалеко от нее было

кладбище. Вполне себе живое и вполне

действующее…

В той самой квартире я начал медленно,

но верно «съезжать с трассы». Сходить с

ума. Не так, как это описывают в книгах и

показывают в фильмах. А по-настоящему.

Вполне себе даже серьезно.

Я убеждал себя, что все это –чушь. Что в

моем доме не могут бродить чьи бы то ни

было призраки.

А они, похоже, бродили…

159

Я стал бояться. Всего. От непонятной

тени на стене до шороха в пустой комна-

те. Меня стали пугать громкие звуки

Я боялся оставаться наедине с собой.

Ночью я ложился…закрывал глаза….и пу-

гался собственных мыслей. Вскакивал,

выбегал во двор и уезжал куда глаза гля-

дят… Так я научил себя убегать от

проблем.

Так я понял, что существуют вообще не-

разрешимые проблемы.

Я начал думать, что же послужило перво-

толчком. Почему кто-то так озлоблен из-за

того, что сдох раньше времени. Почему

ему – или ей?- теперь так важно кого-

нибудь прибить. От этого станет легче?

Моя растекшаяся по стене кровь будет

слаще, чем вино?

Что это за душа, которая не смогла обре-

сти покой?

160

Так я впервые всерьез задумался о душе.

И Смерти. И о том, что бывает после.

Ну, вы понимаете…. Мне даже страшно

писать – после чего.

Вот такой я трус, да. Я боюсь, очень бо-

юсь умирать.

Потому что где-то спинным мозгом,

неуловимой частью сознания я знаю – я

умру рано… Это будет

больно, далеко

не в своей постели и не глубоко за во-

семьдесят… У меня начисто отсут-

ствуют какие-то экстрасенсорные

способности, и я еще не знаю, что буду

умирать ИМЕННО ТАК.

Гореть заживо. Разлетаться на куски

вместе с осколками ветрового стекла.

Я – который с детства боится паниче-

ски любой боли…

Мне нужно, чтобы меня кто-то держал. Вс-

тряхивал. Не давал остаться наедине с

161

этими мыслями, этими страхами. Но ря-

дом – как всегда,-никого нет…

И я ищу того или ту, в ком смогу найти ис-

целение от своих кошмаров. Я ищу так от-

чаянно, что мне почти уже все равно и

наплевать на еще недавно такие важные

высокие стандарты.

Мне страшно, мне плохо, мне адски пога-

но, твою мать!

Только по ставшей уже дурной традиции –

это никого не волнует. То есть вообще. Я

сам не заметил, как создал вокруг себя за-

щитное поле. Своими насмешками. Своим

злым языком. Своим высоко задранным

носом.

Нету мамы… Не к кому забраться на руч-

ки и в голос зареветь от обиды и непони-

мания. Отцу это не так уж и важно, это

еще мягко говоря… Он дал мне вариться

в моем собственном соку, не замечая, во

162

что превращается его сын. Ему это каза-

лось нормальным.

Мне это никогда не было понятно. В мыс-

лях я часто рисовал себе идеальную се-

мью, где всем есть до всех дело. Потом

стал замечать, что я лишен чего-то… это

что-то давала мне только мама. Сейчас ее

нет, а у отца - новая жена. Если бы я точ-

но знал, что меня не поймают и не заста-

вят отвечать, я распилил бы эту гребаную

суку на части тупым лобзиком и спустил

эти части в унитаз.

Это было бы идеальное убийство.

И мне обязательно, сразу же, стало бы

легче.

Сейчас я чувствую себя таким беспомощ-

ным. Я связан по рукам и ногам. Я даже

не могу ничего сказать отцу –потому что

это его выбор, и меня он никак не касает-

163

ся. Мне уже неоднократно дали это по-

нять.

Если я начну качать права и пытаться что-