Антитело
Шрифт:
Зелёным паразитам я, в общем, не завидовала. Но и жалости не испытывала.
Нану не разочаровал, нашёлся в каюте ровно в той позе, в которой, кажется, существовал всё свободное время.
— Слушай, тебе не надоедает вот так целыми днями неподвижно сидеть? — спросила я, сгружая снедь на стол после привычного «Здравствуй, Нина!» — Вы там вообще как-нибудь развлекаетесь?
— Там? — Нану выразительно приподнял брови.
— На планете своей, вы, — терпеливо пояснила и плюхнулась на свободный стул.
— Зачем? — Ксенос сел напротив, глядя на меня с фирменной блаженной идиотической улыбкой. Причём именно сейчас я здорово сомневалась, кто из нас двоих выглядит большим придурком, потому что Нану смотрел так выразительно…
— Хм. Чтобы отдохнуть?
— Я не устаю, — с тем же снисходительно-добрым выражением лица ответил он.
— Ну ладно, а удовольствие как получаете?
— По-разному. — И вроде сказал это с прежней спокойной интонацией, и ни один мускул на лице не дрогнул, но мне отчётливо вспомнилась хитро-заговорщицкая физиономия Хенга, с которой он каждый раз предлагает свой новый экспериментальный чай, намешав туда чего-то совсем уж невообразимого.
— То есть сидеть так целый день тебе не скучно? — всё-таки попыталась я добиться внятного ответа.
— У меня есть разум, — отозвался он и выразительно постучал себя пальцами по лбу.
— Ну у меня он вроде как тоже есть, но я бы озверела целыми днями ничего не делать, — не сдалась я. — Или в вашем представлении у людей разума нет?
— Есть, конечно! — Он, кажется, искренне удивился моему выводу. — Но ваша цивилизация слишком молода, вы пока не научились использовать его полностью.
— Я помню теорию, что человек использует мозг не целиком, но это вроде чушь несусветная, разве нет?
Нану несколько секунд со странным выражением лица смотрел на меня, так что очень захотелось пощёлкать пальцами у него перед лицом, возвращая в реальность. Но вскоре очнулся сам.
— Дело не в этом, — как будто с облегчением ответил он. — Мы же говорили с тобой об умении слышать Вселенную и о возможностях разума.
— А-а, ты вон о чём, — протянула я. — То есть ты что-то там фантазируешь и в этих фантазиях живёшь? Практически спишь наяву?
— Ты не поняла, — удручённо качнул головой он. — Я живу в этой Вселенной, другие мне, как и тебе, недоступны. То, что ты называешь фантазией, не менее реально, чем то, что ты называешь явью. Но скоро ты поймёшь. Ты можешь ощущать Вселенную, но пока… не хочешь? Боишься? Не веришь? Я тебе помогу.
— Ты такой добрый! — вздохнула я с сарказмом. — Ладно, давай начнём дружить меня со Вселенной как-нибудь в другой раз, я к тебе по делу зашла. Скажи, ты хорошо знаешь фауну родной планеты? В смысле не лично, а какая у вас там живность водится.
— Я понял, — широко улыбнулся он. — Хорошо.
— Тогда такой вопрос, не водятся ли у вас такие маленькие зелёные пушистые обезьянки? С рожками, — как могла описала я пришельцев, тактично умолчав про чертей. — Обезьянки — это…
— Я знаю, — c улыбкой оборвал мои мучения Нану. — Нет, ничего подобного нет. У нас нет животных зелёного цвета. Почему ты спрашиваешь? Что-то случилось?
— Да мы похоже каких-то паразитов подцепили. Ты уверен, что ничего похожего нет? Потому что на станции такое точно не водилось. Причём они ещё на видео не записывались, прямо как ты: сначала не было, потом вдруг появились. Ты точно безо всякой живности на корабль попал?
— На этом корабле нет ни одного существа с моей планеты, кроме меня, — улыбнулся Нану. — И я правда не знаю, о каком животном ты говоришь.
— Хм. Если это не с твоей планеты, то кто-то у меня огребёт по полной, — пробормотала, прикидывая, кто из экипажа мог так тупо пошутить.
Честно говоря, в голову вообще никто не приходил. Самый главный юморист — Никвас, но он всё больше словесно упражняется. Да и в остальном шуточка не в духе, у нас всё больше предметно и друг над другом издеваются. Например, когда я служила штурманом на прошлом корабле, один из связистов над начальником БЧ-2 пошутил: как в прыжок ушли, сказал, мол, сообщение для тебя пришло, не успели передать: жена родила. Негритёнка. Даже картинку смонтировали, обалдуи. И она действительно должна была родить со дня на день, так уж получилось. Но учитывая, что и старший стрелок, и жена его были одинаково белобрысые и без чернокожей родни, а он мужик жутко ревнивый, реакция превзошла самые смелые ожидания. Его пришлось в прямом смысле связывать и колоть успокоительными чуть ли не до следующего сеанса связи. А потом еще прятать от него связиста.
Или, например, сообщить совсем зелёному лейтенантику только из академии, что для одиноких военнослужащих предусмотрены секс-андроиды, и для записи в очередь нужно подать заявление начальнику станции с визой командира корабля. Но это дежурная шутка, на неё только совсем уж наивные юные дарования ведутся и «пиджаки», то есть офицеры из гражданских учебных заведений.
В крайнем случае, если кто-то уж совсем не нравится, перед ожидаемой тревогой можно в прогарах аккуратно магниты на антигравы поменять, и тогда веселье всему кораблю обеспечено: наблюдать за походкой жертвы такого эксперимента, особенно когда приходится бежать, отдельное удовольствие.
Но самое главное негласное правило соблюдается неукоснительно: шутка всегда адресная и никогда не ставит под угрозу безопасность экипажа и корабль. А выпускать живых крыс или любых других животных — это уже не шутка, это откровенная диверсия.
Впрочем… Во-первых, любое нормальное животное, без особых талантов Нану, заметила бы автоматика. А во-вторых, проявило бы оно себя раньше, во время пути до планеты. А тут больно чётко сработано, глюки начались сразу после взлёта. То ли оно — они? — в спячке было, то ли…
Всё-таки надо поговорить с дедом, есть у меня одна идея. Конечно, в машинное идти не хотелось, но переживу как-нибудь.
— Так. За посудой я позже зайду, а ты ешь, остынет. Кстати, наш кок просил узнать, что из еды ты предпочитаешь.
— Не знаю… Мне всё нравится, — он неопределённо качнул головой.
— Ну а всё-таки? Не может же быть всё одинаково!
— Сладкое больше. — Нану обезоруживающе улыбнулся. — А вот такое жидкое из мяса, и другое жидкое, где… злак с молоком, не очень.