Антология философии Средних веков и эпохи Возрождения
Шрифт:
Учитель: Мне легко будет показать вам путь к мудрости, когда вы полюбите ее для Бога, ради душевной чистоты, ради познания истины и ради ее самой, а не ради человеческой славы, временных наград и лживых обольщений богатствами; чем кто более любит последнее, тем он далее блуждает от света науки: так пьяный не может переступить порога своего дома…
Ученик: Веди же нас, гони и приведи божественными путями разума на вершину совершенства; хотя и неровным шагом, но мы последуем за тобою.
Учитель: О, человек, разумная тварь, бессмертная лучшею своею частью, образ своего Творца, скажи, зачем ты теряешь свои богатства и стараешься приобрести чужие? К чему ты ищешь внизу и не смотришь выше?
Ученик: Но что свое, а что чужое?
Учитель: Чужое — что ищется вне, как, например, накопление богатств. Свое — что внутри, украшение себя мудростью. К чему же, о смертные, вы ищете вне, когда имеете то, что ищите, внутри.
Ученик: Мы ищем счастия.
Учитель: Хорошо делаете, если ищете постоянного, а не преходящего. Посмотрите, какою горечью окроплено земное счастье; никому не достается в целости, никому не остается верным, потому что в этой жизни нет ничего неизменяемого. Что прекраснее света? Но и он затмевается наступающим мраком. Что прелестнее летом цветов? Но и они погибают от зимнего холода. Что отраднее здоровья тела? Но кто пользуется им постоянно? Что приятнее покойного мира? Но взрывы печальных распрей и его нарушают.
Ученик: Мы никогда не сомневались в том, что все это так и бывает, как ты сказал. Но скажи, почему это так?
Учитель: Чтобы из великого вы познали малое.
Ученик: Каким образом?
Учитель: Если небо и земля, которыми все любуются и пользуются, представляют постоянные перемены, то тем более должно представляться преходящим пользование чем-нибудь отдельным. И к чему любить то, что не может оставаться с нами? К чему слава, почести, богатства? Вы читали о богатствах Креза, славе Александра, величии Помпеи? А что из всего этого может помочь осужденным на гибель?.. Гораздо лучше украшать себя внутри, чем извне, и просвещать бессмертную душу.
Ученик: Какие же могут быть украшения души?
Учитель: Прежде всего мудрость, и к ее-то приобретению я убеждаю вас стремиться.
Ученик: Откуда же мы знаем, что мудрость вечна? И если все исчисленное тобою преходяще, то почему же и наука не может пройти?
Учитель: Думаете ли вы, что душа бессмертна?
Ученик: Не только думаем, но и наверное знаем.
Учитель: А мудрость украшает душу?
Ученик: Без сомнения.
Учитель: Следовательно, они обе бессмертны, и душа, и мудрость. Вот богатства часто оставляют человека, и почести уменьшаются; разве вы этого не видели?
Ученик: Мы видим, что даже и могущество государств не вечно.
Учитель: Что же значат богатства без мудрости?
Ученик: То же, что и тело без души, как сказал Соломон: "Что приносят глупому его богатства, когда он не может купить на них ума?"
Учитель: Не мудрость ли возвышает смиренного и нищего поднимает из ничтожества, чтобы посадить его с царями, и поддерживает престол славы?
Ученик: Все это так, но она широка и трудно ее приобретение.
Учитель: Но какой воин увенчивается без битвы? Какой земледелец без труда добывает хлеб? Разве не знаете старой пословицы: корень учения горек, но плоды его сладки…
Ученик: Но покажи же нам первые ступени мудрости, чтобы Божиею и твоею помощью мы могли после перейти от низших к высшим.
Учитель: Мы читаем у Соломона, устами которого говорила сама мудрость: "Мудрость построила себе дом и вырубила для него семь столбов". Хотя собственно это выражение относится к божественной мудрости; которая построила себе в девственной утробе дом, т. е. тело, и подкрепило его семью дарами Духа святого; это и есть церковь, прославленная теми дарами; но и книжная мудрость точно так же утверждается на семи столбах, и не иначе можно довести до совершенства свое познание, как поднявшись на те столбы, или, лучше сказать, ступени…
Ученик: Веди же нас и изведи когда-нибудь из норы невежества, чтобы мы могли воссесть на ветви мудрости, данной тебе Богом; оттуда мы увидим свет правды; покажи же нам, как ты часто то обещал, семь ступеней науки.
Учитель: Тех ступеней, о которых вы спрашиваете, семь, и — о! если бы для переступления их вы обнаружили такую же жажду, какую теперь показываете для того, чтобы взглянуть на них; вот они: грамматика, риторика, диалектика, арифметика, геометрия, музыка и астрология. Над ними потрудились все философы, ими они просветились, превзошли славою царей и восхваляются на вечные времена; этими же науками святые наставники и защитники нашей католической веры одерживали верх над всеми ересиархами во время публичных диспутов с ними. Пусть по ним пройдется и ваша мудрость, о любезные дети, пока более зрелый возраст и новые душевные силы не позволят вам приступить к вершине всего — Священному Писанию. Вооружившись таким образом, вы выступите после неодолимыми защитниками и утвердителями истин веры.
ИОАНН СКОТ ЭРИУГЕНА
(ок. 810–877)
Иоанн Скот Эриугена родился в Ирландии и на европейском континенте оказался примерно в 840 г., когда был приглашен участвовать в теологическом споре о Божественном предопределении. Результатом участия в дискуссии стал написанный им трактат "О предопределении". Молодой ирландец, судя по всему даже не имевший священнического сана, выказал такое глубокое понимание христианского вероучения, что в конце 40-х гг. IX в. ему предложили занять место руководителя школы в Париже при дворе французского короля Карла Лысого.
В конце 50-х гг. Иоанн Скот Эриугена занялся переводом неизвестных до того времени в Западной Европе «Ареопагитик» с греческого на латинский язык. Дело втом, что в Ирландии, в отличие от континента, среди христианских философов было распространено знание греческого языка, которым прекрасно владел и сам Эриугена. Под впечатлением, произведенным на него текстами Псевдо-Дионисия, в 862–866 гг. он написал собственное сочинение под названием "О разделении природы", имеющее форму диалога между «Учителем» и «Учеником».
В своих произведениях Иоанн Скот Эриугена предстает как христианский философ неоплатонического направления, считающий, что вера и разум, религия и наука неразделимы. "Истинная философия есть истинная религия, и обратно, истинная религия есть истинная философия", — писал он. Более того, он утверждал, что без знания вообще не может быть истинной веры, что бездоказательная догматика сама по себе неубедительна: "Авторитет рождается от истинного разума, но разум никогда не рождается из авторитета". Поэтому с его точки зрения "никто не восходит на небо иначе, чем через философию".