Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 16. Анатолий Трушкин
Шрифт:
СТРАЖ (Лекарю). Ловкий какой! О себе забудь, о снежном человеке думай! Снежный человек мне сват, брат?
ЛЕКАРЬ. Тебе?
СТРАЖ. Да.
ЛЕКАРЬ. Я не знал.
СТРАЖ. Нет, я говорю, если он мне не сват, не брат, с какой стати я из-за него должен в драку лезть?.. Не должен!
ЛЕКАРЬ. Логично. И он из-за тебя не должен.
СТРАЖ. Почему?
Недоуменно смотрят друг на друга.
ЛЕКАРЬ (терпеливо). Ты из-за него не лезешь, так?
СТРАЖ. Так.
ЛЕКАРЬ. Значит, и он из-за тебя не должен
СТРАЖ (думает). Почему?
Недоуменно смотрят друг на друга.
ЛЕКАРЬ. Тебе на него наплевать, так?
СТРАЖ. Так.
ЛЕКАРЬ. Значит, и ему на тебя наплевать тоже.
СТРАЖ (думает). Почему?.. Ему-то на меня почему наплевать?
СТАРИК. Что значит человек решил только о себе думать. (Свахе.) А все с меня началось. Беда, Даша! Вот как всё обернулось. Помоги, что-то плохо мне.
Сваха уводит Старика. Лекарь и Страж уходят в противоположную кулису.
Картина пятая
Помещение: стол, кресло. Сваха сидит в кресле, вяжет. Старик стоит на авансцене.
СТАРИК (в зал). Зараза распространяется неумолимо. (Укоризненно качает головой.) Сперва гайку с завода, гвоздь со стройки, теперь всё подряд. Скоро от государства останется один скелет. Разве так можно жить, ни о чем не думать?.. Не стыдно?.. (Зрителю.)Я вот хоть тебя спрошу: совсем не стыдно? Ни капельки?.. Отмолчаться решил?.. Не мое дело, да?.. А чье?
СВАХА (зрителю). Вы, товарищ, не обращайте внимания. Это у нас тут зеркало стоит, это он перед зеркалом сам с собой разговаривает.
СТАРИК. Разве можно так жить?.. Лишь бы хапнуть! А душа-то?.. А совесть-то?.. А дети-то смотрят?.. Ну, что ты всё молчишь?.. Куда так придем?
СВАХА. Это он недавно такой стал, как товарищи его стали для себя жить. То вроде бы ничего — только спятил, а то вдруг вроде бы как рехнулся.
СТАРИК (неожиданно нервно смеется). Спохватимся, когда жареный петух клюнет, да по воровству на душу населения небось идем не на последнем месте. Отпор когда будем давать? Ну, что ты всё молчишь?.. Тоже думаешь, что здесь зеркало стоит?
СВАХА. Ваня, ты с кем там так громко разговариваешь?
СТАРИК. Ни с кем. Сам с собой. (Отходит в глубь сцены.) Газеты достала, Даша?
СВАХА. Достала.
СТАРИК. Почитай, что пишут, а то на душе муторно. Выбирай, Даша, что-нибудь светлое, что-нибудь улыбчивое, про молодежь.
СВАХА (улыбается, читает). «От шестнадцати и старше… Тяжелые последствия легкого поведения».
СТАРИК. Не надо про последствия. Посмотри, нет ли новостей культуры.
СВАХА (читает). «Новости культуры. Главный режиссер русского драматического театра привлечен областным управлением внутренних дел…»
СТАРИК. Не надо, не надо.
СВАХА. «К постановке…»
СТАРИК. Не надо! Ничего больше не надо читать.
СВАХА. Может, про погоду?
СТАРИК. Ну, разве про погоду.
СВАХА (читает). «Сотрудники метеорологической станции, расположенной напротив мясокомбината номер семь, сообщают, что в любую погоду…»
СТАРИК. Всё! Достаточно на сегодня. (Взволнованно ходит по помещению.) Надо что-то делать, Даша, иначе погубим и себя и государство.
Появляются Лекарь и Страж, оба навеселе. Старик оглядывает их, осуждающе качает головой. Лекарь и Страж в ответ осуждающе качают головами.
СТАРИК (Свахе). Опять пьяные. (Лекарю и Стражу.) Вы на работе али где?
СТРАЖ (Лекарю). Мы где?
Лекарь пожимает плечами.
СТАРИК. На работе все работают, а вы чем занимаетесь?
СТРАЖ (Старику). Ты заблуждаешься насчет того, что у нас на работе все работают.
ЛЕКАРЬ (Старику). Ты заблудился.
СТРАЖ (оглядывается на Сваху). Ты заблудил… ся.
ЛЕКАРЬ (Старику). Сам посуди, если бы у нас на работе все работали, мы бы сейчас как жили?
СТРАЖ. Да. Как бы мы все сейчас жили, если бы все работали? Мы же не все живем так, как мы бы все жили, если бы мы все работали.
ЛЕКАРЬ. Логично. У нас только часть живет так, как будто у нас все работают.
СТРАЖ. А все живут так, как будто у нас работает только часть.
ЛЕКАРЬ. И та часть, которая живет, как будто у нас все работают, не работает совсем.
СТРАЖ (Лекарю). Это для него уже сложно.
СТАРИК. Нужно, чтобы работали все! На совесть!
ЛЕКАРЬ (Стражу). Да, это для него уже сложно.
СВАХА. Ваня, они тебя путают.
СТАРИК. Путаники вы. Путаники! Вот вы кто!
ЛЕКАРЬ. Что ты шумишь? (Показывает на зал.) Все спокойно сидят, никто не возмущается, один ты шумишь.
Старик растерянно смотрит в зал.
Вот шумит.
СТАРИК (в зал.) Ребята, вы чего же?.. Даша, поганое дело. Похоже от этих в зал передалось. (Идет на авансцену. В зал.) Ребята, живите для народа. Если ни кола ни двора, это хорошо. От вещизма люди перерождаются в самом прямом смысле. Я знал одного мужчину — горный брюнет, красавец, в расцвете сил потерял свой пол.
Сваха ахает.
Начал вдруг скупать бюстгальтеры, пеньюары, колготы. Сотнями. Часть продавал. Органы спросили его: «Для кого же это всё?» Он сказал: «Для меня». Вот до чего может довести вещизм.
Страж незаметно ощупывает себя.
Даша, не видишь, в зале никто не переродился?
СВАХА. Темно больно, ничего не вижу.
СТАРИК (кричит). Дайте свет в зале.
В зале загорается свет.
СВАХА. Так-то не видно, чтобы переродился кто-нибудь.
СТАРИК. Товарищи, проверьтесь, это желание пожить для себя, этот вещизм так незаметно подкрадывается.
Лекарь незаметно ощупывает себя.
Уберите свет из зала.
СВАХА. Ваня, а с этими что будем делать?
СТАРИК (Лекарю и Стражу). Вон отсюда.