Антология скандинавской фантастики
Шрифт:
Содержание журнала потрясло Иенсена, хотя лицо его по-прежнему ничего не выражало. Он принялся изучать разворот, посвященный выяснению физиологической стороны вопроса: почему падает рождаемость и растет импотентность? По обе стороны текста были помещены две большие фотографии голых женщин. Женщины явно олицетворяли два различных женских типа. Одна напоминала картинки из заклеенного конверта, который попался Иенсену в столе главного редактора. У нее была стройная, но не худая фигура и узкие бедра. А на втором снимке Иенсен узнал номер четыре, женщину, в квартире которой ровно сутки тому назад он стоял, прислонясь к дверному косяку, и даже выпил стакан воды. Она держалась прямо и просто, чуть расставив ноги и свесив руки. У нее были большие черные соски, широкие бедра и округлый живот.
— Это совсем недавний снимок, — пояснил хозяин. — Нам нужен был именно такой, но, пока мы его добыли, пришлось попотеть. Вероятно, сейчас этот тип встречается еще реже, чем прежде.
Иенсен продолжал перелистывать журнал, потом сложил его и взглянул на часы. 21.06.
— Соберите все, что нужно, и следуйте за мной.
Человек в очках кивнул.
В машине они продолжили разговор.
— Должен сделать еще одно признание.
— Слушаю.
— Завтра в то же самое время они получат точно такое же письмо. Я как раз ходил опускать его перед вашим приходом.
— Зачем?
— Так просто я не сдамся. Боюсь только, что на этот раз они вообще не станут заниматься моим письмом.
— Что вы знаете о взрывном деле?
— Меньше, чем первый директор издательства о Гегеле.
— Другими словами?
— Другими словами — ничего. Я не был даже на военной службе. Я уже тогда был пацифистом. Если бы в мои руки попал целый склад боеприпасов, я все равно не смог бы создать из него что-нибудь взрывчатое. Вы мне верите?
— Верю.
На полдороге к шестнадцатому участку Иенсен спросил:
— А у вас случайно не мелькала мысль и в самом деле взорвать здание?
Задержанный ответил лишь тогда, когда машина уже въехала во двор участка.
— Да, мелькала. Если бы я был в состоянии изготовить бомбу и знал наверняка, что ни один человек не пострадает, я возможно, взорвал бы Дом. А теперь бомба носит чисто символический характер.
Когда машина остановилась, он еще добавил, как бы для собственного сведения:
— Так или иначе, но я все выложил. И кому? Полицейскому!
Потом он повернулся к своему спутнику и спросил:
— Процесс, конечно, будет идти при закрытых дверях?
— Не знаю, — ответил Иенсен.
Он нажал кнопку на приборном щитке — выключил магнитофон, вылез из машины, обошел ее кругом и распахнул другую дверцу. Потом он отвел задержанного на регистрацию, а сам поднялся к себе в кабинет и позвонил начальнику патруля.
— Адрес записали?
— Да.
— Возьмите с собой еще двоих и выезжайте на место преступления. Соберите все вещественные доказательства, какие только сможете найти. И поторапливайтесь.
— Понял.
— Еще одно.
— Слушаю.
— Пошлите следователя в одиночку. Пусть снимет показания.
— Понял.
Иенсен поглядел на часы. Часы показывали тридцать пять минут десятого. До полуночи оставалось два часа двадцать пять минут.
26
— Иенсен? Куда вы опять пропали?
— Заканчивал следствие.
— Я третий день вас разыскиваю. Дело приняло неожиданный оборот.
Иенсен промолчал.
— Между прочим, что вы имели в виду, когда сказали: «Заканчивал следствие»?
— Что я задержал виновного.
В трубке послышалось тяжелое дыхание.
— И он сознался?
— Да.
— И уличен?
— Да.
— Значит, это он?
— Да.
Начальник: полиции явно погрузился в размышления.
— Иенсен, надо немедленно известить шефа.
— Да.
— Вот и займитесь. Я думаю, вам следует лично сообщить ему эту новость.
— Понял.
— Пожалуй, оно и к лучшему, что я не смог поймать вас вчера.
— Не понял.
— Вчера руководители концерна связались со мной. Через министра. Мне сообщили, что на данном этапе всего разумнее прекратить следствие. И что они даже готовы взять иск обратно.
— Почему?
— Мне кажется, потому, что они считают, будто следствие зашло в тупик. И потому, что ваши методы представляются им обременительными. Вы якобы действуете совершенно вслепую и напрасно беспокоите людей, невиновных и вдобавок занимающих видное положение в обществе.
— Понял.
— В общем, разговор был не из приятных. Но поскольку я, признаюсь вам честно, не рассчитывал, что вы уложитесь в установленный срок, крыть было нечем. Министр прямо в лоб спросил меня, верю ли я, что у вас что-нибудь выйдет. И я вынужден был ответить: «Нет». Зато теперь, теперь…
— Слушаю.
— Теперь, насколько я понимаю, положение коренным образом изменилось.
— Да. И еще одно.
— Ну что там опять?
— Преступник, скорей всего, отправил второе письмо аналогичного содержания. Письмо должно прийти завтра.
— Это реальная угроза?
— Думаю, что нет.
— Будь наоборот, ситуация была бы поистине уникальная: преступник задержан за шестнадцать часов до совершения преступления.
Иенсен промолчал.
— Да, сейчас всего важней поставить в известность шефа, отыщите его сегодня же. Это в ваших интересах.
— Понял.
— Иенсен!
— Слушаю.
— Вы славно потрудились. До свиданья.
Комиссар Иенсен положил трубку и секунд через десять снова поднес ее к уху. Набирая номер, он услышал со двора истерический визг.
На то, чтобы установить местопребывание шефа, ушло пять минут. Чтобы дозвониться до загородной виллы, где находился шеф, — еще пять. К телефону подошел кто-то из прислуги.
— У меня очень важное дело.
— Хозяин просил не беспокоить его.
— И срочное.