Антология советского детектива-42. Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Они пили чай и играли в шашки.
Вильям постепенно рассказал обо всем, что сегодня произошло в цехе, но Константина Ивановича, казалось, интересовали только шашки. Вдруг он как бы между прочим сказал:
— Не дождетесь вы этих длинных столов… — То забудут запланировать средства, то не найдется изготовителей на такой заказ… Думаю, ваше предложение уже сгорело синим пламенем…
— Пусть мне дадут двух плотников, и я удлиню столы за неделю!
— Мое рацпредложение тоже сгорело синим пламенем…
— Что?
— Мое, правда, не было так тщательно разработано, как ваше… Я просто предложил уменьшить нормы расхода материала в двух размерах…
— Что же это
— Нет, она умная. Пойдете жаловаться к директору — ничего не добьетесь! В министерство — то же самое! Никто этот материальчик воровать не станет, его порежут на тряпки, и все будет по закону. А жаль — хороший материальчик!
— Если бы воровали, это я еще понимаю… — Вильям налил себе чаю. Быть может, это рефлекс — как только случалась напряженная минута — ему хотелось что-нибудь разливать. Но водки не хотелось.
— Я человек маленький, образования тоже мало… Мне они сказали, что это дело государственное…
— Тратить на костюм три метра материи, если можно пошить из двух восьмидесяти?
— Мне они сказали, что дело это государственное… Ткань, которую мы получаем, должна быть метр сорок шириной, но иногда она уже. То ли от сушки, то ли от краски — мало ли где ошиблись, и пожалуйста, — на сантиметр села… Тут надо вызывать представителей ткацкой фабрики, составлять акты, грузить в контейнеры, отправлять обратно… А цеха простаивают…
— Цеха могут тем временем шить что-нибудь другое…
— А если заказы окажутся невыгодными. Этого боятся. Да и с какой стати шить что-нибудь другое? Если у меня такая свободная норма расхода материала, как сейчас, по мне этот материал пусть хоть на два сантиметра будет уже. Или еще… Случается брак… Случается, костюмы из магазина возвращают… Если у вас такие свободные нормы, вы в любой момент можете скроить пятьдесят костюмов, а присланные обратно изорвать на ветошь. И еще парочку костюмов всучить завмагу, чтоб держал язык за зубами: за брак-то премию срежут у администрации. Или опять-таки… В конце года до плановых заданий экономии тканей министерству не хватает пары сотен метров. Сейчас же звонят в «Моду», мол, спасайте. И «Мода» моментально «сэкономит» в аккурат столько, сколько министерству нужно. Уж закройщики выкрутятся! Сэкономят! Чем не передовики? Да их озолотить мало! Понятно теперь, какой это важности государственное дело — скроить костюм из трех метров, а не из двух восьмидесяти. Так мне и сказали — государственное!
— Тоже мне государство! Начинается в нашей конторе, и кончается в министерстве.
— Вот и я говорю, что столов этих вам не видать…
— Да, наверное, не видать…
— Это уж точно.
Глава 13
Было весело. Выбравшихся на свежий воздух горожан пьянило не только ячменное пиво и сухой жар финской бани, но и желтые цветочки, пробившиеся на берегу.
В реке плескались вконец озябшие мальчишки — вода была все еще холодной. Любители сауны с клубящейся от пара спиной вылетали из бани, а через полминуты, покрываясь гусиной кожей и стуча зубами, еще проворнее бежали обратно. Голые ступни шлепали по мокрой лесенке, соединявшей сауну с речкой. Яркие купальники женщин на фоне еще коричнево-зеленых и выглядели необычайно красочно.
Вильям так и не понял, то ли работники базы сняли у колхоза баню, то ли же прямо с пивом получили как вознаграждение за какую-нибудь спецуслугу. Впрочем, его это не интересовало. Он сюда никогда не попал бы, если бы накануне вечером не позвонил Цауна и не расхныкался, чтобы Вильям выручил.
Цауна уже длительное время безуспешно волочился
Однако, на сей раз старый донжуан потерпел фиаско — его избранница со своей подругой порхала где угодно, только не рядом с почетным завмагом. Цауна страдал от такой неудачи, поэтому залил ее несколькими лишними рюмками, и теперь хотел поговорить о себе и о жизни.
— Думаешь, у меня есть деньги? — спросил Цауна Вильяма, потому что другого собеседника у него не было. Они сидели вдвоем в просторном предбаннике за таким роскошно накрытым столом, что при одном виде его добрая дюжина диетологов потеряла бы сознание. Остальная компания разбрелась куда-то нагуливать аппетит. Кто резвился в бане, кто в реке, а кто, разбившись на парочки, отправился в лес посмотреть, не растут ли уже сморчки. — Думаешь, у меня есть деньги? — еще раз спросил Цауна и сам себе торжественно ответил: — Нету!
Потом он выпил еще коньяка и рассказал, почему у него нет денег. Потому, что он все сознательно тратит. Всю зарплату. Уж который год он имеет только зарплату. Плутовать пересортицей нет никакого смысла — прибыль копеечная, а от милиции того и гляди заработаешь промеж глаз. И если он придерживает на складе для кого-нибудь пальто или брюки, то денег за это не берет, потому что опять же можешь получить по тому же месту.
— Ты думаешь, какая у меня зарплата? — Цауне во что бы то ни стало хотелось поговорить. — Двести. Но я не жалуюсь, мне хватает. Хватает, потому что я к ним отношусь по-человечески, и они ко мне так же. Ты обедаешь в ресторане за пять рублей, а я за обед получше твоего плачу рубль. Ты за шведскими лезвиями целый день простоишь в очереди и не достанешь, а мне приносят да еще упрашивают, чтобы взял. Захотел в театр — пожалуйста — в директорскую ложу. На концерт? Бесплатно — на служебные места. На хоккей? Пожалуйста, товарищ Цауна, для вас — в любое время! После войны у меня было четыре автомашины, механик и куль с червонцами, но жил я хуже — положения в обществе у меня не было… Что у тебя вышло с теми тремя тысячами? Раздобыл?
Вильям рассказал, как он оказался в нокауте.
— Сколько ты сказал? Можешь сэкономить тридцать метров? — переспросил Цауна.
— Около того.
— Почем за метр?
— Двадцать семь.
— Восемьсот десять… — Цауна считал в голове, как арифмометр — Ты им даешь восемьсот рублей в день, а они не хотят брать?
— Так получается, — тупо улыбнулся Вильям.
— Пусть не берут, возьмут другие!
— Другие не возьмут. Работа, которую я сделал зря, годится только для «Моды». В других местах — другие модели, значит, нужны другие эскизы и вероятнее всего, это уже кто-нибудь сделал.
— В твоих эскизах я ничего не смыслю и не хочу смыслить, но восемьсот рублей — это деньги. Это я намотал на ус. Я намотал и переговорю с нужным человеком. А теперь в парилку, на полок!
И подпевая магнитофону, забавлявшему компанию модной песенкой «В бане, в бане финской побываем», Цауна начал раздеваться.
Про разговор этот Вильям скоро забыл, так как считал его пьяной болтовней. Какое предприятие может заинтересоваться его эскизами? Никакое. Но не прошло и месяца, как Альберт явился к нему в обеденный перерыв и предложил Вильяму сводить его в одно место, где в Риге можно получить шампиньоны в сметанном соусе.