Антология советского детектива-42. Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Далеко на улице он увидел красиво одетую женщину, которая с тяжелой сумкой направлялась сюда. Женщина в белом брючном костюме и пурпурно-красном пальто — на серой, мощеной, пустой улице. Походка ему показалась знакомой.
Это была Минга, она несла Цауне передачу.
Когда было объявлено, какую меру наказания требует прокурор для каждого, когда были выслушаны речи адвокатов и прозвучали последние слова обвиняемых, когда суд удалился на совещание, подсудимых увели обратно в камеры. В эти несколько часов одиночества Альберт Цауна как бы подвел итоги жизни. Нет, эти раздумья не имели ничего общего с биологической смертью: он прощался с той жизнью, по которой прогуливался с улыбкой и смехом.
Минга и так для него сделала больше, чем он мог надеяться. После ареста Альберта она стала чрезвычайно активной, работала с утра до вечера, чтобы было чем рассчитаться с адвокатами, собирала положительные характеристики с бывших мест работы Цауны и осаждала следователей просьбами о внеочередных передачах. И если ее выдворяли в одну дверь, она входила в другую.
— Если мне все-таки дадут менее десяти лет, то это будет заслуга Минги, — размышлял Цауна. — Но после суда, все равно придет бумажка о расторжении нашего брака. Я даже не понимаю, почему она до суда так старалась, ведь все имущество конфисковано, а эти пустые комнаты и так ей достались бы…
Пролетели недолгие месяцы тюрьмы, наступили долгие годы колонии. А Минга все еще приходила и приносила. И Цауна расцвел, исчезла его флегматичность, он опять ожил.
— Я, правда, ничего больше не понимаю, — самодовольно жаловался он Вильяму. — Будем говорить откровенно! Какой из меня будет женский угодник, когда я выберусь отсюда! Я Мингу не понимаю!
Вильяма арестовали на работе, и по стечению обстоятельств Ирена узнала об этом за час до появления милиции в роскошном их особняке. Оказалось, что она того только и ждала. Это был как сигнал к старту. Хрустальные вазы и стаканы она упаковала в чемоданы и увезла к одной подруге, шубы к другой, деньги и облигации к дальней родственнице, она даже успела отогнать машину, но милиция ее обнаружила и описала вместе с мебелью и домом. С момента ареста Вильям для Ирены перестал существовать и если ее часто можно было видеть в помещениях юридических консультации, то потому, что она пыталась отсудить себе часть конфискованного имущества. В единственном письме, которое Вильям получил от нее в колонии, были лишь сетования на то, что большинство спрятанных вещей она не может получить обратно. Возможно, это была неправда, и Ирена просто старалась подготовить его к известию о том, что ему ничего не принадлежит.
Суд долго обсуждал судьбу Вилберта Зутиса. Случай был необычный. С одной стороны, он несомненно был соучастником, но с другой — это был человек, который добровольно отказался от продолжения преступной деятельности, а награбленные деньги внес в фонд государства. Как ни старался Синтиньш, он не смог доказать, что это сумма меньше той, которую Зутис получил в действительности. Зутис выкручивался так, что чертям в аду тошно было — а выкручиваться он умел. К тому же были представлены идеальные характеристики из колхоза, в котором Зутис теперь работал помощником главного механика, сам председатель колхоза готов был явиться в суд защищать его. И еще тетя Агата, которая жила теперь в Вирпени на его иждивении, да справка о том, что его жена ожидает ребенка.
Уже почти решили осудить Зутиса на поселение в определенном районе, но уперся один из заседателей. В конце концов Зутису дали четыре года условно. Последнее известие о нем, которое пришло в колонию, было таково: Вилберт ищет на автомобильном рынке «жигули»-фургон с прицепом.
— Иди за мной! — сказал посыльный и повел Вильяма дальше по коридору.
Начальник
— Закройщик швейного цеха в следующем месяце выходит на свободу, — сказал начальник. — Мы, Аргалис, обсудили вашу кандидатуру. Что вы сами на это скажете?
— Нет… — пробормотал Вильям.
Начальник сдержанно улыбнулся.
— Не торопитесь с ответом, времени еще достаточно… у меня все.
Ранка на пальце левой руки по-прежнему ныла, и, шагая через двор, Вильям снова стал ее посасывать. Он свернул в санчасть, чтобы медсестра смазала ее зеленкой, а то еще загноится.
За столом медсестры сидел Джонг, облаченный в безукоризненно чистый белый халат. Перед ним стояла алюминиевая миска с жареной картошкой, плавающей в жиру — такую в общей столовой не выдавали даже по праздникам — и ломоть мягкого ржаного хлеба. Сразу по прибытии друзья устроили Джонга в санчасть уборщиком. Он был в числе элиты. Как почти весь обслуживающий персонал колонии.
— Что ты шляешься в рабочее время? — лениво спросил Джонг.
Узнав, зачем пришел Вильям, он на минуту задумался, потом торжественно открыл стеклянный шкафчик, где хранились простые лекарства, к которым дозволялось подходить, достал бутылочку и смазал палец Вильяма зеленкой. Рана заныла нестерпимо. В открытое окно сияло солнце и слышались неритмичные удары молотков из тарного цеха.
Прошел первый год заключения.
ВЫХОЖУ НА СВЯЗЬ
Очерки о разведчиках
Ордена Трудового
Красного Знамени
Военное издательство
Министерства обороны СССР
Москва —1970
Составитель
капитан 1 ранга В. П. КУДРЯВЦЕВ
Предисловие
Наверное, мало найдется таких профессий, которые требовали бы от человека столько мужества и бесстрашия, выдержки и стойкости, находчивости и умения владеть собой, как профессия разведчика. Выполняя свою секретную миссию, находясь постоянно в окружении врагов, разведчик должен работать так, чтобы ни у кого не могло возникнуть и тени подозрения относительно его настоящего лица, его истинных планов и намерений, возложенного на него задания.
Предлагаемая вниманию читателя книга с документальной достоверностью рассказывает о славной деятельности советских разведчиков, работавших в годы войны на территории Польши и Чехословакии, Германии и Болгарии, Венгрии, Румынии и Югославии. Вместе с ними, презрев опасность, отважно действовали патриоты этих стонавших под игом фашизма стран.
Смелые и решительные действия бойцов невидимого фронта во многом помогали своевременно распознавать замыслы противника, упреждать и срывать намеченные им боевые операции.
Очерки, за которыми стоят скупые строки донесений разведчиков в Центр, рассказывают о великой силе духа, об отточенности знаний и навыков людей этой трудной и опасной профессии. Авторы очерков сумели убедительно показать, что главным стимулом успешного выполнения поставленных перед разведчиками заданий была неистребимая вера в дело, которому они служили, их пламенная любовь к социалистической Родине и священная ненависть к ее врагам.